» (…) Казалось, поначалу президент США Дональд Трамп был неуверен, как реагировать на каскадный кризис, развернувшийся в США после убийства Джорджа Флойда полицейским — в субботу вечером Трамп» отступил в бункер, когда протестующие схлестнулись с сотрудниками Секретной службы за стенами Белого дома.
Но после телефонного разговора с Владимиром Путиным — предположительно о месте России в G-7 — президент оказался готов удвоить усилия, чтобы выполнить свое обещание агрессивно подавить протесты. Устроив разнос губернаторам штатов, как будто он — король, а они — его феодальные бароны, Трамп в своей речи в Розовом саду по существу пригрозил военной силой всей стране», — пишет на страницах Foreign Policy Захари Тайсон Браун, научный сотрудник по проблемам безопасности в Проекте Трумана по национальной безопасности и член правления Гильдии военных журналистов.
«Путин знает кое-что о пресечении беспорядков. Российский президент был офицером КГБ среднего ранга в Дрездене в 1989 году, когда распалась периферийная империя Советского Союза, где он якобы остановилпротестующих, пытавшихся штурмовать советское консульство, пока «Москва молчала». Со времени прихода к власти 20 лет назад Путин жестоко подавил ряд протестов против своего правления, особенно громких в 2011 году. В интервью он запечатлел свой подход к борьбе с инакомыслием: » Советский Союз распался. (…) На повестку дня даже был поставлен вопрос о существовании самого российского государства, тогда, конечно, нам приходилось «закручивать гайки», прямо говоря». Трамп пытается сделать именно это», — уверен автор публикации.
«Когда-то Соединенные Штаты стремились переделать Россию по собственному подобию. Но по иронии, достойной русской литературы, теперь, по сути, американцы становятся все более похожими на русских. (…) Проблемы, давно знакомые россиянам — постоянные вопросы идентичности, ползучая политическая апатия, сокращающаяся продолжительности жизни, вызванная злоупотреблением психоактивными веществами и самоубийствами — настигла Америку, которая во второй половине XX века переживала волну успеха. Сегодня многие американцы, как и многие россияне, устали думать о текущих проблемах и вместо этого предпочитают упиваться идеализированным прошлым. Растущее число американцев, как и подавляющее большинство россиян, уже не интересуются политикой, полагая, что она не имеет к ним никакого отношения, и что они мало что могут с ней поделать, даже если бы это было не так», — говорится в статье.
«Россия давно стала тем, что политологи называют обществом с низким уровнем доверия, а США стремительно таковым становятся. Эти общества отмечены широко распространенным отсутствием социального доверия и опорой на семейственные, племенные связи в качестве основы всего сотрудничества, которое, конечно, происходит в ущерб более широкой способности доверять незнакомцам. Эти общества также характеризуются почти оккультной ролью коррупции в политике — хотя «люди участвуют в современных вторичных организациях и непосредственно воспринимают их… [они] отвергают их как нелегитимные или коррумпированные».
(…)
«Россия и США так зациклены друг на друге, потому что каждая видит в другой искаженное отражение себя. Иными словами, они видят, что могло бы или еще может произойти. В конце концов, между есть несколько поразительных сходств. (…) Обе начинали свое существование на противоположных краях Европы и едва ли считались цивилизованными более устоявшимися странами. Со временем обе разрослись до континентальных империй. Россия расширялась на восток, где она покорила и, в конечном счете, закрыла евразийскую степь, вставив палку в колесо, которое тысячелетиями управляло евразийской геополитикой. Америка тоже расширялась, покоряя или уничтожая целые группы населения, чтобы освоить свой Дикий Запад, и тем самым став первой в мире действительно полушарной державой», — говорится в публикации.
«Оба государства родились в революции (…). Россия может и не думать о себе как о мультикультурной стране, такой как США, но Москва всегда была эрзац-государством, которое ассимилировало аспекты своих соперников, которых она больше всего боялась. Отприсвоенияистории Киева до принятия характерных черт французского абсолютизма — едва ли что-то из того, чем знаменита Россия более всего — православие, коммунизм, да даже водка — зародились в России», — уверяет автор.
«Возрождающийся национализм Америки и печально известный российский постсоветский комплекс неполноценности являются примерами того, что историк Исайя Берлин называл состояниями раненного сознания. Такие раны появляются, когда реальность не соответствует нашему пониманию того, что правильно, и делает нации открытыми для эксплуатации уверенными демагогами, предлагающими легкие решения, которые всегда знают, кого винить».
«(…) Путин, как известно, назвал распад СССР «величайшей геополитической катастрофой XX века» (…) — и подавляющее большинство россиян, очевидно, с ним согласны. Для них 1990-е годы были десятилетием, отмеченным хаосом и унижением. (…) Униженная и растерянная, постсоветская Россия, возможно, была настроена повернуться лицом к Западу. Но США не чувствовали себя особенно великодушно по отношению к своему павшему врагу и не ответили своего рода Планом Маршалла, о котором советские лидеры практически просили.
Вместо этого США развязали ту самую силу, которая якобы дала им победу в первую очередь — свободный рынок, — пишет Тайсон Браун. — (…) Дряхлая советская бюрократия была демонтирована с помощью шоковой терапии и срочной приватизации (…) Результатом стала устойчивая безработица, гиперинфляция и невыплата зарплаты. Россия быстро превратилась в неофеодалистскую клептократию, движимую клановым капитализмом такого сорта, который заставил бы Фердинанда Маркоса покраснеть. Ее люди стали déclassé — деклассированными, понятие, проявленное во фразе «оскуднение центра» — то, что многие американцы чувствуют в эти дни».
«В России каждый чувствует «себя окруженным ложью» — состояние, которое начинают различать и американцы — при одобрении России. За десятилетия коммунистического правления россияне привыкли проявлять самосохранительное осмотрительность в отношении концепции правды, поскольку советские аппаратчики могли изменять ее по своей прихоти. Попасться на неверной стороне партийной линии было опасно», — отмечается в статье. (…) Мышление Homo Soveticus «подпитывалось теориями заговора, которые убеждали русский народ, что мир настроен против него и что изменения невозможны. (…) В мире, контролируемом мрачными силами, кукловодящими всеми событиями, люди ищут сильных лидеров, которые утверждают, что могут защитить их. Именно на фоне этого раненного сознания появился Путин — Господин Никто.
Лидера, способного сделать Россию снова великой, не было, так что его нужно было придумать, — пишет Тайсон Браун. — Владислав Сурков, бывший более десяти лет кремлевским политтехнологом при Путине, эксгумировал могилы российской истории и вызвал призраки расизма, ностальгии и преклонения перед вождем, чтобы создать сделанного по индивидуальному заказу лидера, который располагал к себе самый широкий круг деморализованного народа России. Созданная персона Путина собрана из многочисленных маскулинных образов — от автогонщика и ковбоя до мастера боевых искусств и байкера-бандита».
(…)
«Доверие американцев к их институтам снижается в течение 30 лет. Так же и их доверие в целом: к науке, к СМИ, даже друг к другу. И хотя американцы всегда были немного сумасшедшими, теперь они все больше сбиты с толку, злятся и боятся — они созрели для того, чтобы их использовал типичный демагог», — говорится в статье.
«Пока Путин пытается кристаллизовать «осеннюю автократию« в России, США флиртуют со своей собственной. Если некогда Москва стремилась подражать Западу, то теперь американцы строят попурри-версию путинизма, довершаемую безудержным кумовством и «альтернативными фактами» в советском стиле. (…) Предметы в зеркале могут быть ближе, чем кажется», — заключает Тайсон Браун.
Chechenews.com
06.06.20.