Новости из Алеппо: в результате авианалета убиты 25 человек, включая детей… Ничего нового, этот инфернальный ужас был здесь и вчера. Что будет завтра?
Об их революции забыли. Забыли о прокатившихся по сирийским городам в 2011 году многотысячных демонстрациях с требованиями реформ, о жестоком подавлении этих демонстраций режимом Башара Асада, о переходе от требования реформ к требованию отставки национального лидера и его окружения, о массовом дезертирстве из правительственных вооруженных сил и создании Сирийской свободной армии…
Поначалу, в 2011 году, Москва проявила интерес к сирийским революционерам, вела с ними переговоры, выясняла возможности включить их в решение сирийского кризиса. Но интерес постепенно угас. Асад, стрелявший по своим гражданам, оказался ментально ближе. В 2014-м, после киевского майдана, Москва поменяла тон с заинтересованного на ледяной.
Члены Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил Сирии (НКОРС), которую принято называть той самой «умеренной оппозицией», — разочарованы развитием событий и недоумевают, почему Россия вступила в войну на стороне Асада и тем самым стала их врагом.
Во время нашей встречи в стамбульской штаб-квартире сирийской оппозиции они задавали один и тот же вопрос: «Почему?» Почему Россия, в которую они верили и на помощь которой надеялись, — бомбит их многократно сильнее, чем она бомбит пресловутый ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в РФ). Ведь российские военные, если кто помнит, пришли в Сирию, именно чтобы спасти человечество от угрозы ИГИЛ.
Мои собеседники не делали секрета из того, что в ходе гражданской войны их сила и влияние уменьшились — зато они возросли у исламистов. Зона контроля оппозиции, состоявшая сначала из 720 единиц местного самоуправления, сократилась до 426. Остальные ушли под власть радикалов. Часть людей, воевавших против Асада в рядах Сирийской свободной армии (ССА), перешла в «Джебхат ан-Нусру», потому что там деньги и оружие. Спонсоры «Аль-Каиды» не скупились. В то время как спонсоры Свободной сирийской армии вели дебаты в Совете Безопасности ООН и захлебнулись от счастья, когда договорились с Россией изъять у Асада химоружие.
Травить людей химоружием — это преступление, а уничтожать «бочковыми бомбами», обрушивая их без разбора на жилые кварталы, — можно. Но зачем такое ожесточенное уничтожение восточного Алеппо? Оправданы ли военные затраты, гражданские и имиджевые потери? Нужен ли этот штурм? Угрожает ли горстка защитников этой части города (будь то отряды Сирийской свободной армии или террористы) существованию режима Асада? Стоит ли все это жизней сотен тысяч мирных людей, оставшихся там? Или — как в случае с Дубровкой и Бесланом — уничтожение террористов важнее спасения этих людей?
По подсчетам НКОРС, за время военного вмешательства России в Сирии от российских бомбардировок погибли не менее 3264 гражданских лиц, в том числе 911 детей, 612 женщин, 32 человека медперсонала. Это только задокументированные случаи с именами, фамилиями, обстоятельствами гибели. Ежедневно от бомбежек погибают минимум 100 сирийцев. Разрушены 417 гражданских объектов, в том числе школы, больницы, станции водоснабжения. Кассетные бомбы применялись 147 раз, в том числе 144 раза на территории, контролируемой Сирийской свободной армией, три раза — по ИГИЛ. Отмечено 48 случаев применения зажигательных и фосфорных авиабомб.
Смерть приходит с воздуха. А это значит — с российских или асадовских самолетов. У оппозиции нет самолетов. Как, впрочем, нет и ПВО. Правда, один из моих собеседников намекнул, что скоро такие средства могут появиться, если условный Запад откажется от табу на их поставки Сирийской свободной армии.
Несмотря на размежевание между ССА и исламистами, объективно они в этом огненном котле тактические союзники, потому что у них — один противник. Но и на асадовско-российской стороне воюет террористическая «Хезболла», моджахеды-шииты из Ирака и Афганистана, иранское «ополчение». «Вчера взяли 12 пленных, и среди них ни одного солдата асадовской армии — одни иракцы», — рассказывает один из моих собеседников.
Вот один любопытный пример, который исчерпывающе показывает все лицемерие этой войны.
Недалеко от Евфратской плотины в районе Ракки, «столицы ИГИЛ», находится самая большая в стране ГЭС, которая снабжает энергией в числе прочих и Дамаск. Работники станции продолжают получать зарплату от министерства энергетики Сирии. А вот территории, подконтрольные Сирийской свободной армии, уже 3 года живут без электричества. Отключены. Восемь месяцев назад на ГЭС что-то сломалось. Ремонтировать поехали российские специалисты вместе с сирийцами из Дамаска. Мне показали бумагу от амира ИГИЛ с предписанием своим силовикам обеспечить беспрепятственный проезд ремонтной группы через все посты «Исламского государства».
Большинство нефтяных месторождений Сирии находятся под контролем ИГИЛ, а перерабатывающие предприятия — под контролем Асада. Они ни на день не останавливались. Посредник — бизнесмен, гражданин Сирии и России
Есть и другие примеры.
Большинство нефтяных месторождений Сирии находятся под контролем ИГИЛ, а перерабатывающие предприятия — только в контролируемых режимом Асада Тартусе и Хомсе. Они ни на день не останавливались. Посредником в поставках нефти между ИГИЛ и правительством Асада выступает бизнесмен Джордж Хасуани, гражданин Сирии и России. На территориях, подконтрольных ИГИЛ, действует мобильная связь официальных сирийских провайдеров.
Свидетели
Генсек коалиции Авуль Илях Фахд говорит, что 25 лет назад неплохо знал русский, потом все забыл. Сам из Хомса, работал в торговой сфере, был представителем крупных транснациональных компаний. Сирию покинул в 2012 году. С самого начала поддержал восстание.
Он возглавляет то, что можно назвать правительством контролируемых оппозиционной коалицией районов Сирии. Местные советы стали создаваться еще в середине 2011 года, которые были независимы от Дамаска. Правительство Асада стало отключать воду, электричество. Местные комитеты налаживали жизнь в этих условиях. Всего было создано 720 таких комитетов. Но в 2013 году национальная коалиция потеряла больше 300 комитетов местного самоуправления на территориях, захваченных ИГИЛ.
В национальной коалиции объединены около 400 различных организаций, в том числе образовательных, сельскохозяйственных, медицинских. Есть 3 университета и 17 средних специальных учебных заведений. Со времени создания правительства примерно 125 тысяч молодых сирийцев окончили на его территории среднюю школу.
«После создания коалиции три ее председателя побывали в Москве. Богданов (замминистра иностранных дел России. — А.М.) дважды сидел вот за этим самым столом, что и мы с вами, — рассказывает мой визави. — Но в последнее время отношения совсем ослабли. Сейчас мы считаем Россию страной-оккупантом, после того как она вторглась в Сирию на стороне режима Асада и направила военные самолеты, которые бомбят нас… Но это не значит, что мы не собираемся сесть с ней за стол переговоров».
Профессор Хайтам Малех начал участвовать в оппозиционных студенческих организациях в 1955 году. Впервые был арестован задолго до прихода к власти клана Асад. Посадили, как сам говорит, за то, что боролся с коррупцией. Потом было еще несколько тюремных «ходок». Всю свою долгую жизнь прожил в Дамаске и не уезжал в эмиграцию. Последний раз из тюрьмы освободился 8 марта 2011 года, совсем незадолго до начала массовых демонстраций против режима. 7 октября того же года 80-летний профессор вынужден был покинуть Сирию, спасая жизнь.
«У режима никогда не было цели создать в Сирии правовое государство. Многие из нас надеялись на молодого президента с западным образованием и ждали, что он будет реформировать режим своего отца. Я лично, как известный в стране и авторитетный человек, посылал восемь обращений Башару с подробными предложениями о механизме перехода к правовому государству. Ни на одно не получил ответа. Встречался с министрами правительства, с руководителями спецслужб (а в Сирии их 17), для начала предлагал хотя бы отказаться от пыток. Безрезультатно».
«Я считаю, что у США нет политического видения сирийского конфликта, они действуют хаотично, что и развязало руки Путину».
«Наши усилия в сосредоточены на двух направлениях. Во-первых, привлечь преступников к ответственности. Мы, как официально признанные представители сирийского народа (нас признали около 130 стран), направили обращение в Международный суд с просьбой расследовать военные преступления в Сирии (на днях аналогичное обращение направило правительство Франции. — А. М.). В нашем обращении названы имена Башара Асада и еще 10 человек из его ближайшего окружения. Мы провели свое расследование. Материалы занимают 1400 страниц (показывает увесистый фолиант), мы направили его в Совет по правам человека ООН в Женеву.
Во-вторых, исходя из того, что Россия является оккупационной страной, — мы планируем подать и на нее в Международный суд».
«Национальная коалиция против бомбардировок с воздуха, будь они асадовско-российские или американские. Надо не бомбить города, а бороться с причиной экстремизма. Сейчас 14 миллионов сирийцев не живут у себя дома, 300 тысяч сидят в тюрьмах или пропали без вести, более полумиллиона убиты, больше миллиона искалечены, миллионы в изгнании за границей, 70% Сирии — в руинах. Это сделал не ИГИЛ, который появился в конце 2013 года, и не «Джебхат ан-Нусра». Это дело рук Асада. Он породил и продолжает порождать экстремизм. Надо помочь сирийцам освободиться от Асада, а экстремистов и террористов они прогонят сами».
Асааду Ханна — представителю 101-й дивизии ССА — на вид лет 30 с небольшим. До войны — инженер по компьютерной технике и владелец небольшого бизнеса.
«Я христианин. Наш район в старом Хомсе преимущественно христианский, но церкви соседствуют с мечетями, и люди разных верований всегда мирно уживались. Авиация Асада бомбила его нещадно, мой дом, где живет большая семья, пять раз попадал под бомбежку. Там самые древние церкви в Сирии, в том числе православный собор Сорока Мучеников и церковь Св. Илии. Есть еще церковь «Умм Зуннар», где хранится пояс Богородицы».
«Свободная сирийская армия взяла эти районы в конце 2012 года, без боя, никто из жителей не пострадал, дали возможность уйти всем, кто был недоволен или боялся. Как только режим Асада утратил контроль над старым Хомсом, его авиация стала бомбить город, от чего пострадали и церкви (в российских СМИ писали, что они частично разрушены в ходе уличных боев, а не в результате бомбардировок асадовской авиации. — А.М.)».
«Когда режим был на грани развала, он позвал на помощь более 60 вооруженных шиитских формирований из Ливана («Хезболла»), Ирака, Ирана, Афганистана. Они действуют более жестоко, чем даже армия режима».
Зампред НКОРС Абдулахад Стейфу был основным переговорщиком в делегациях, пытавшихся наладить контакт с Россией. Много раз бывал в Москве, участвовал во встречах с Лавровым и Богдановым.
«После второго раунда Женевских переговоров в феврале 2014 года наша делегация отправилась в Москву, чтобы убедить русских оказать давление на Асада, чтобы он согласился на создание переходного управляющего органа в соответствии с резолюцией СБ ООН. Встреча с Лавровым длилась четыре часа. В итоге он сказал, что Россия никогда не пойдет на создание такого органа. Вместо этого нам предложили создавать совместные комитеты с представителями властей, обменяться пленными и формировать органы местного самоуправления в зонах своего контроля.
Но это совсем не то, что написано в резолюции ООН, это попросту местные советы, подчиненные правительству Асада. Идея провести выборы при нынешней власти тоже не подходит. На выборах при нынешней системе, да еще в условиях террора и запугивания, победит тот, кого назначит власть. Получит 99% голосов. Составители Женевского коммюнике прекрасно знали это, поэтому включили в текст создание переходного управляющего органа, который отбирает часть власти у президента».
Нуафак Нирабия воспитан, по его словам, на русской классической и советской литературе и советском кино. От Лермонтова до Ахматовой, от Эйзенштейна до Тарковского. Российская культура формировала мировоззрение левой сирийской интеллигенции. В 70-х он был одним из лидеров студенческого движения в Дамаске. Вся жизнь Нуафака, дипломированного инженера, прошла то в тюрьме, то в подполье. Уехал из Сирии два года назад.
«Жестокая ирония судьбы в том, что нынешние события заставляют молодежь смотреть на Россию по-другому. Мы, конечно, работаем, убеждаем сирийцев, чтобы они не смотрели на Россию, как на врага».
«Я не понимаю, чего хочет российское руководство, отвергая сотрудничество с оппозицией, добивающейся ухода Асада. Военных баз? Так мы не против. Экономических выгод? Мы тоже только «за», если это взаимовыгодно. Мы тоже страдаем от терроризма и не хотим видеть у себя иностранных боевиков. То есть у нас много общих с Москвой интересов».
Председатель НКОРС Анас аль-Абда переизбран в начале октября на второй срок в этой должности. В некоторых СМИ его называют протеже турецко-катарского союза и человеком, близким к движению «Братьев-мусульман».
«Представление о том, что сирийская оппозиция прозападная и антироссийская, — ложно. Достаточно вспомнить, что Башар Асад унаследовал власть от отца в 2000 году, а первый визит в Москву нанес в 2005-м. То есть долго искал поддержку в других странах… Мы страдаем от того, что российские официальные лица считают нас придатком Запада. Мы очень хотели бы изменить это ложное представление…»
Стамбул — Брюссель
Источник: www.novayagazeta.ru
13.19.16.