Снова актуализировался вопрос о российских военных потерях в ходе Кавказской войны.
Обычно все, кто обращается к этому вопросу, оперируют данными, изложенными в исследовании А.Л. Гизетти («Сборник сведений о потерях Кавказских войск во время войн кавказско-горской, персидских, турецких и в Закаспийском крае 1801-1885», Тифлис, 1901 г.). А.Л. Гизетти называет такое количество российских потерь в Кавказской войне 1801-1865 гг.:
убитыми: 804 офицера и 24 143 нижних чина;
ранеными: 3154 офицера и 61 971 нижний чин;
пленными: 92 офицера и 5915 нижних чина}.
В число безвозвратных потерь не включены военнослужащие, умершие от ран или погибшие в плену. Кроме того, по мнению составителя, число умерших от болезней в местах с неблагоприятным для европейцев климатом в три раза превышает число погибших на поле боя.
Таким образом, численность погибших в Кавказскую войну российских генералов, офицеров и нижних чинов составляет ок. 25 тысяч. Учитывая, что, по сведениям А.Л. Гизетти число умерших от болезней на Кавказе российских военных в три раза больше, чем число погибших в бою, общую численность потерь мы можем увеличить до 100 тысяч. Если же считать, что из раненых (ок. 65 тыс. человек) выживала, примерно, половина, то потери российских военных убитыми и умершими от ран и болезней составит не менее 130 тыс. человек. Из них в боях и от ран погибло 55 тысяч, а от болезней – 75 тысяч. Следует уточнить, что речь идет о потерях в войне, которую А.Л. Гизетти называет «Кавказско-горской», то есть в войне северокавказских горцев против колониальной Российской империи. Но это – не единственные данные. Приведем другие.
Вот что пишет в книге воспоминаний «Два года в России» Хуан Ван Гален, испанский генерал, вождь бельгийских повстанцев против господства Голландии: «Каждый год ермоловская армия теряет двадцать-тридцать тысяч солдат и соответственное количество генералов и офицеров. Это доказывает, что он не жалеет пушечного мяса для бойни, конца которой не предвидится».
Теофил Лапинский, польский революционер, который во главе европейских добровольцев принял участие в Кавказской войне на стороне горцев, в своей книге «Горцы Кавказа и их освободительная война против русских» (Гамбург, 1862 г.) пишет: «Офицеры, которые долгое время служили на Кавказе, уверяли меня, что каждые семь лет эта армия вновь реформируется. Это значит, что в течение семи лет состоящая из 120 000 людей регулярная армия от болезней, лишений и войны полностью уничтожается и всегда должна пополняться свежими войсками. Потери нерегулярного войска, казаков и милиции здесь не принимаются совсем во внимание. Это сильное кровопускание для России, которая по этому расчету, со времен царицы Екатерины II похоронила в горах Кавказа более полутора миллионов солдат!».
А.И. Чернышев, который в продолжение всего царствования Николая I занимал пост военного министра, то есть был весьма осведомленным человеком, отмечал: «На бумаге численность правительственных войск точно никогда не учитывалась, хотя считается, что в кавказских кампаниях 1834 – 1859 годов погибло полмиллиона русских» (Цит. по книге Лесли Бланш «Сабли рая», пер. с англ., Баку, 2016 г.).
М.А. Коцебу, генерал-лейтенант, сенатор Российской империи, то есть человек тоже весьма осведомленный, писал: «Ежегодная убыль в русских войсках Кавказского корпуса простирается до десяти тысяч человек» (Цит. по книге В.Г. Гаджиева и А.М. Пикмана «Великие русские революционные демократы о борьбе горцев Дагестана и Чечни», Махачкала, 1972 г.).
А вот что писал Е.А. Головин, генерал от инфантерии, генерал-адъютант русской императорской армии, который с 30 ноября 1837 по 25 октября 1842 занимал пост командира Отдельного Кавказского корпуса: «В 1838 – 1843 годах на Кавказе ежегодно гибло до 30 тысяч наших солдат и шестая часть доходов Российского государства шла на ведение войны в том крае» («Очерк положения военных дел на Кавказе, с начала 1838 по конец 1842 года». Рига, 1847 г.).
Следует добавить, что основные потери российские войска несли в Чечне. Так, А.П. Свистунов, начальник штаба Кавказского военного округа, начальник Терской области (1875 г.) и наказной атаман Терского казачьего войска, в своем «Очерке восстания горцев Терской области в 1877 году» (СПб.,1896 г.) отмечал: «Чечня в период долголетней борьбы с горцами на Восточном Кавказе представила для нас наиболее затруднений, потребовала наибольших жертв и усилий».
Академическая БСЭ свидетельствует: «Наиболее активными и сильными противниками царского правительства при завоевании Северного Кавказа справедливо считались чеченцы. Натиск царских войск на горцев вызывал их объединение для борьбы за свою независимость, и в этой борьбе горцев чеченцы играли выдающуюся роль, поставляя главные боевые силы и продовольствие для газавата (священной войны). Чечня была “житницей” газавата. …Николаевские генералы после ряда поражений поняли, что путь завоевания горцев лежит через Чечню» (Большая Советская Энциклопедия, первое издание, Т. 61, М., 1934 г.).
Подобных свидетельств очень много. Например, Моше Гаммер, профессор, ученый-кавказовед, сотрудник отделения истории Ближнего Востока и Африки Тель-Авивского университета, автор целого ряда научных исследований по политической и религиозной истории Северного Кавказа в своей работе «Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана» (М., 1998 г.): писал: «Из двух театров военных действий чеченский был более тяжелым, именно там русские терпели главные поражения и несли наибольшие потери».
Хасан Бакаев
Chechenews.com
20.09.19