1. Герой без роду и племени
В чеченском фольклоре обнаруживается странный герой, которого в нем, казалось бы, не должно быть. Каждый уважающий себя чеченец и по сей день должен назвать поименно по крайней мере семь своих прямых предков и перечислить хотя бы главные их деяния и черты характера.
Кроме того, чеченец должен знать название своего тайпа и указать родовую гору и родовой замок. И вдруг центральным героем фольклора и эпоса такого народа, столь свято чтущего свою генеалогию, оказывается какой-то безымянный Жерон-Кант («Сын Вдовы»).
Он, этот Жерон-Кант, Сын Вдовы, пришел в чеченскую традицию словно из другого мира, далекого и чуждого, но в силу каких-то причин сумел занять в ней не просто почетное, а центральное место. Сын Вдовы настолько популярен в сознании чеченцев, что даже известные исторические события и персонажи привязываются к его личности. Так, именно Жерон-Кант стал главным действующим лицом некоторых версий эпической поэмы (илли) об уничтожении российскими войсками равнинного чеченского селения Дади-Юрт в 1816 году.
Однако подобные реминисценции все же редки и сюжеты, органически присущие сказаниям о Жерон-Канте и разворачивающиеся через его приключения, легко узнаются. Дело в том, что эти сюжеты объединены в некий канон, чья схема, в общих чертах, такова.
От какого-то безымянного героя, который незадолго до этого то ли погибает, то ли исчезает, рождается сын, который растет под присмотром своей матери. Этот мальчик получает имя-прозвище Жерон-Кант, то есть Сын Вдовы. С самого раннего детства Сын Вдовы отличается от своих сверстников чудесной силой и честолюбием.
Во время мальчишеских игр он по неосторожности ломает конечности своим товарищам и те, обозлившись, начинают обзывать его безотцовщиной, бастардом. Жерон-Кант не столько разгневан, сколько опечален таким обвинением. Он идет к матери и требует назвать имя своего отца. Женщина долго отказывается это сделать, и в некоторых повествованиях
Жерон-Кант даже причиняет ей боль, чтобы добиться правды о своем происхождении. В конце концов, Жерон-Кант узнает, что его отец был великим героем и мать указывает ему место, где хранятся оружие и доспехи его отца. Где-то в тайной пещере оказывается и боевой конь родителя, завещанный им сыну, причем Жерон-Канту приходится усмирить его, доказав свою силу. Сын Вдовы вооружается, облачается в доспехи отца, седлает коня и начинаются странствия и приключения вчерашнего мальчишки, который с чудесной скоростью (как и положено в сказках) становится юным прекрасным витязем.
Что он ищет в своих странствиях? Сказания дают ясный ответ на этот вопрос: Жерон-Кант ищет доказательства своего славного происхождения и желает подтвердить его подвигами. Он мстит коварным убийцам отца, спасает от похитителей или спесивого князя прекрасную девушку, обретает верных друзей и с триумфом возвращается домой с невестой на крупе коня, на радость и счастье своей матери, исстрадавшейся в одиночестве. Такова канва бесчисленных историй о Жерон-Канте, но иногда в них вплетаются загадочные мотивы, объяснение которых открывает нам удивительные сведения.
2. Почему его зовут «сыном вдовы»?
Следует сказать, что в древних восточных традициях любая незамужняя женщина, в том числе вдова, воспринималась как девственница. Это любопытное обстоятельство отмечено в эзотерической литературе, исследующей различные аспекты жизни и деятельности Иисуса Христа. Поэтому в сакральном контексте выражение «сын девственницы» могло быть идентичным выражению «сын вдовы», то есть незамужней женщины.
Как мы знаем, в христианстве общеупотребительным обозначением Иисуса Христа является «Сын Девственницы», то есть девы Марии, которая произвела его на свет в результате непорочного зачатия. Однако некоторые древние мистические сообщества (манихеи, катары, тамплиеры, богомилы и т.д.) называли Иисуса «Сыном Вдовы».
Эпитет «Сын Вдовы», которым нарек себя во II в. н.э. персидский проповедник Мани (основатель манихейства), вновь связывает это обозначение с Иисусом, так как Мани, назвав себя «Сыном Вдовы», одновременно с этим провозгласил себя также и «Христом, вернувшимся в мир».
Все эти факты показывают, что в мистических традициях, включая и масонскую, словосочетание «Сын Вдовы» есть такой же устойчивый эпитет Иисуса, каким в христианстве является эпитет «Христос» («спаситель», «мессия»). Если читателю показалось, что мы через эти сопоставления пытаемся связать между собой Жерон-Канта (Сына Вдовы) из чеченского фольклора и эзотерический образ Иисуса Христа (Сына Вдовы), то он не ошибся – именно таково наше намерение. Но дальнейшее нашему читателю может показаться еще более необычным.
3. Поиск Святого Грааля
В Средние века, в эпоху крестовых походов, в разных концах Западной Европы вдруг стали появляться романы о рыцарских странствиях в поисках Святого Грааля (Сан Грааля). Наиболее известные романы о Святом Граале следующие: «Персеваль или сказка о Граале», написанный французом Кретьеном де Труа около 1188 года; «Роман об истории о Святом Граале», написанный французом Робером де Бороном между 1190 и 1199 годами; «Перлесваус» (искаженное «Персеваль»), написанный неизвестным английским автором почти одновременно с Робером де Бороном; «Парцефаль», написанный немцем Вольфрамом фон Эшенбахом между 1195 и 1216 годами; «Смерть Артура» англичанина Томаса Мэлори, написанный в 1407 году. Все остальные романы этого цикла являются более или менее удачными подражаниями вышеназванным авторам.
В этих средневековых произведениях упоминаются Иисус Христос и легендарный кельтский король Артур. Но главный персонаж – рыцарь Персеваль (Парцифаль), который странствует в поисках Святого Грааля. Предметом поиска является чудесная чаша, которая, как объясняют авторы романов, хранит в себе «кровь Христа». Не будем забывать, что во многих языках мира «кровь» является синонимом слова «потомство».
Иногда в романах прямо говорится, что рыцарь Парсеваль ищет своего отца, а по пути женится на прекрасной деве, мстит своим врагам и, в конце концов, узнает, что является потомком самого Иисуса Христа. Словосочетание «Сан Грааль» при иной разбивке (Санг Рааль) означает на старофранцузском «королевскую кровь». И поэтому чаша Святого Грааля, содержащая в себе «кровь Иисуса Христа», действительно является лишь слегка зашифрованным эвфемизмом «королевской крови».
И все встает на свои места, когда мы узнаем, что Парсеваль представлен Кретьеном де Труа в качестве «Сына Вдовы», и это именно то обозначение, под которым мы впервые знакомимся с этим героем: «Сын Вдовы из Безлюдного Леса, проснувшись, быстро оседлал коня и, взяв три копья, отправился на охоту…» – так средневековый французский писатель начинает свое повествование о Персевале. И далее это словосочетание – Сын Вдовы – в отношении Персеваля многократно повторяется. Вероятно, читатель уже обратил внимания на то, что цель странствий и перечень подвигов средневекового Парсеваля («Сына Вдовы») в довольно точно дублируют приключения Жерон-Канта («Сына Вдовы») из чеченских сказаний. Но это только начало удивительных совпадений.
4. Третий сын турпала Эли
Турпал Эли – так чеченцы зовут последнего из числа четырех праведных халифов, Али ибн Абу Талиба. Турпал значит «герой», «витязь». Нижеследующее имеет весьма отдаленное отношение к биографии реального халифа Али, но вот что рассказывается в одном из чеченских преданий.
Во время своих странствий турпал Эли повстречал девушку-христианку («кераст») удивительной красоты и на какое-то время остался с ней жить как с супругой. Затем ему понадобилось уехать по своим делам, и он на прощание подарил христианке медальон, наказав повесить его на шею ребенку, если родится мальчик. Вскоре после отъезда турпала Эли на свет появился его сын, которому мать дала имя Иса (Иисус).
Иса рос шаловливым ребенком и, превосходя силой своих сверстников, часто их калечил во время детских игр, впрочем, совершенно непреднамеренно. Дети, наконец, обозлились и назвали Ису безотцовщиной, бастардом.
Глубоко расстроенный словами своих товарищей, Иса пришел к матери и потребовал, чтобы она назвала имя его отца. Мать отказалась, и тогда Иса, схватив ее руку, прижал ее к раскаленной сковороде. Не выдержав боли, женщина рассказала Исе, что его отец – сам великий герой Эли. Затем Иса получил от матери заветный медальон и отправился на поиски отца.
Турпал Эли и два его сына Хасан и Хусейн строили на берегу моря башню. Сыновья подавали отцу камни, на которые тот им указывал, а турпал Эли производил кладку. Он указал сыновьям на очередной камень, но им даже вдвоем оказалось не по силам поднять его. Проходивший мимо незнакомый юнец, увидев их тщетные усилия, легко поднял тот камень и подал его турпалу Эли.
Уязвленный тем, что какой-то безвестный прохожий оказался сильнее его сыновей, турпал Эли заставил их по очереди бороться с ним. Юнец без труда победил обоих. Тогда турпал Эли сам стал бороться с незнакомцем, но тоже был положен на лопатки. Во время борьбы рубашка на груди юноши разошлась и турпал Эли увидел на его шее медальон, оставленный им когда-то для еще не родившегося сына. С радостным криком турпал Эли обнял своего младшего сына, но тот, узнав, что боролся со своим отцом, со стыда бросился в море и утонул.
Прошло много лет. Турпал Эли, почувствовав приближение смерти, приказал своим сыновьям взять его чудесный меч, удлиняющийся при взмахе на 15 ладоней, и бросить его в море на том месте, где утонул их брат. Хасану и Хусейну стало жалко расставаться со столь чудесным оружием и они вернулись домой, спрятав меч в укромном месте. Турпал Эли спросил у них, что они увидели, бросив меч в море. Братья ответили, что меч просто ушел под воду.
Поняв, что сыновья лгут, турпал Эли пригрозил, что он проклянет их, если они в точности не выполнят его волю и после этого Хасан и Хусейн вернулись с мечом на берег и бросили его в море. Придя домой, они рассказали отцу, что в тот момент, когда брошенный ими меч коснулся поверхности моря, вода разошлась, обнажилось дно с зеленой травой, на траве был расстелен ковер, а на ковре возлежал их утонувший брат и читал Коран. Он протянул руку, поймал меч и вода снова сомкнулась над этим местом.
Убедившись, что сыновья на этот раз говорят правду, турпал Эли поведал им, что сын его – сам великий пророк Иса, который перед концом света вернется в мир и сразит Антихриста (Даджаля), который причинит людям много зла. И у него в руках будет тот самый меч, который они бросили в море.
Вариант этой легенды, опубликованный И.А. Дахкильговым, некоторыми деталями отличается от нашей, записанной в селении Гехи, от стариков, живущих в кварталах тайпа Нашхо. Наиболее полный вариант этого предания был нами записан от Бакаевой Сациты 1927 г.р., которая хранила в своей памяти подлинные сокровища чеченского фольклора.
Читатель может пожать плечами: каким образом халиф Али (турпал Эли) мог оказаться отцом Иисуса Христа (Исы), который жил на пять столетий раньше него? И вообще, не представляет ли собой эта легенда сплошную путаницу?
Все не так просто. Сейчас нам откроются очень странные вещи.
5. К кому взывал распятый Иисус?
Не только Коран (4:156-157), но и самые ранние евангелия, отнесенные отцами церкви к разряду «апокрифических», свидетельствуют, что Иисус Христос не был распят.
В декабре 1945 года близ египетской деревни Наг Хаммади были найдены папирусные свитки с текстами древнейших евангелий, впоследствии национализированные египетским правительством и в 1977 году, после систематизации и изучения, изданные на английском языке.
Среди текстов обнаружен рассказ самого Иисуса Христа («Парафраз Сета») с описанием казни: «Я умер только с виду, это другой был на моем месте и выпил желчь и уксус. Они побили меня тростником, но крест на своих плечах нес другой, Симон. На другого надели терновый венец… А я лишь улыбался их неведению».
Итак, приведенный выше отрывок указывает, что распятию подвергся некий Симон, упоминаемый также и в канонических евангелиях от Матфея (27:30-32), Марка (15:20-21) и Луки (23:26). Однако официальная христианская догма непоколебимо стоит на утверждении, что Иисус Христос подвергся распятию на кресте. И, чтобы приблизиться к разгадке таинственного чеченского предания о турпале Эли, который представлен как «отец» Исы (Иисуса), нам важно узнать, что произнес Иисус перед смертью на кресте, обращаясь, как утверждают христианские канонические евангелия, к своему отцу («Богу-Отцу»). В Евангелии от Матфея Иисус умирает со словами: «Или, Или! Лама савахфани?». В Евангелии от Марка предсмертные слова Иисуса звучат так: «Элои, Элои! Ламма савахфани?». И оба евангелия дают такой перевод этим словам: «Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?».
Таким образом, если на время забыть все остальные детали, Эли оказывается «отцом» Иисуса не только в чеченском предании, но и в общепризнанных в христианском мире евангелиях от Матфея и Марка.
Можно подвести некоторые предварительные итоги. Мы узнали, что в иудаистской и тесно связанных с последней эзотерических традициях «Сын Вдовы» – устойчивый эпитет Иисуса Христа. В предании о турпале Эли Иисус Христос представлен как классический Жерон-Кант («Сын Вдовы»), который, как и все остальные чеченские фольклорные персонажи из этой категории, пускается на поиски своего отца. В христианской традиции Иисус, взывая к своему «отцу», называет имя Элои (Или), и это имя звучит похоже на Эли из чеченского предания, который также представлен в роли «отца» Иисуса.
Поставим вопрос: удалось ли нам нащупать важную связь между Жерон-Кантом из чеченских преданий и христианским образом Иисуса? У нас есть основания ответить на этот вопрос утвердительно. Но в наших руках оказалось лишь начало той путеводной нити, что ведет к удивительным открытиям.
6. Халиф Али и его обожествление
Интересно было бы узнать, как чеченцы-мусульмане могли без внутреннего протеста рассказывать истории, в которых праведный халиф предстает «отцом» Иисуса Христа, то есть одного из наиболее почитаемых в исламе пророков? В наших словах нет обвинений, так как эти истории зародились очень давно и отнюдь не в Чечне.
Еще в VII веке, при жизни халифа Али ибн Абу Талиба (чеченский «турпал Эли») некий йеменский еврей Абдаллах бен Саба’ принял ислам и объявил себя преданным сторонником халифа Али. Ссылаясь на Тору, бен Саба’ доказывал, что у каждого великого пророка был преемник духовного завещания (васи). Халиф Али, говорил он, является преемником духовного завещания пророка Мухаммада (с.а.с.), а поскольку пророк ислама – лучший и величайший из пророков, то и Али – лучший из преемников духовного завещания.
Эти утверждения, распространившись среди последователей ибн Саба’а, постепенно доросли до полного обожествления халифа Али и к идее таваккуфа («остановки») имамата Али, отрицавшей его смертность. По преданию, халиф Али, узнав о догмах секты таваккуфистов, пришел в неописуемый гнев и приказал предать их жестокой казни. Но некоторые из них спаслись бегством и осели в Иране.
Так в исламе появилось течение, получившее название «крайний шиизм», тогда как представители «умеренного шиизма» давно отказались от идей таваккуфа и считаются одним из исламских мазхабов. В XV в. от крайних шиитов отпочковалась еще более радикальная секта ахл-и-хакк («люди истины»), которая довела культ Али до полного его обожествления, утверждая, что
Аллах воплотился в теле Али. Эти предельно кощунственные измышления постепенно распространились среди шиитов Ирана, Турции, Афганистана, Сирии и т.д. Свое дальнейшее развитие эти порочные идеи получили в турецкой секте Бекташи, тесно связанной с алавитами. Представители ордена Бекташи поклоняются «мусульманской троице» в образах Всевышнего Творца, пророка Мухаммада (с.а.с.) и халифа Али, постулируя, по примеру христиан, их «единую природу», и в своих обрядах причащаются вином и сыром.
Таким образом, чеченское предание о «турпале Эли», представленном в качестве «отца» Исы (Иисуса), имеет отчетливо прослеживаемую связь с догматической базой «крайнего шиизма» с его сектантскими ответвлениями, обожествляющими халифа Али и делающими его тождественным «Богу-Отцу» из христианской троицы. С этой извращенной точки зрения Иса (Иисус) действительно мог быть воспринят как «сын» имама Али (турпал Эли в чеченском предании). Однако поразительные вещи, связанные с образом Жерон-Канта («Сына Вдовы»), открываются не на Востоке, а на Западе, куда мы теперь должны мысленно вернуться.
7. Потомство Иисуса Христа
В 70-х и 80-х годах XX-го столетия в Западной Европе (в основном во Франции и Швейцарии) стали в большом количестве публиковаться анонимные брошюры, в которых рассказывалось о том, что Иисус Христос погиб не на кресте, а дожил до преклонного возраста и пал с оружием в руках, защищая от римлян иудейскую крепость Моссад.
А задолго до этого, в 33 году новой эры Иосиф из Аримафеи, упоминаемый во всех четырех канонических евангелиях, забрал жену Иисуса Марию Магдалину и его детей и перевез их по морю в Марсель (Южная Франция), где в ту пору обитала крупнейшая в Европе колония евреев. Там следы семьи Иисуса надолго затерялись.
В брошюрах повествовалось о том, что в раннем Средневековье была создана какое-то общество рыцарей, давших обет найти потомство Иисуса и охранять его от опасностей.
Эти усилия по поиску потомков Иисуса были зашифрованы как «поиск Сан Грааля», «Священного Грааля», или, как уже отмечалось выше, при иной разбивке букв в этом словосочетании («Санг Рааль») – «королевской крови». Речь идет о рыцарях Круглого Стола под предводительством короля Артура. Судя по всему, поиски увенчались успехом. Во всяком случае, таинственные брошюры отмечают, что один из прямых потомков Иисуса Меровей (жил в V в.) стал основателем первой династии французских королей – Меровингов.
Если Меровей многими историками воспринимается в качестве легендарного персонажа, то его сын Хильдерик и внук Хлодвиг – вполне реальные исторические деятели. Хлодвиг объединил в единую державу часть Галлии (современная Франция) и многие области Германии.
Здесь следует обратить внимание читателей на одно важное обстоятельство. Германские и кельтские народы, занимавшие в ту пору почти всю Западную Европу и значительные территории Центральной Европы, принимали потомков Меровея как своих естественных властителей, «королей по праву рождения». Это можно объяснить тем, что Меровинги, представленные как потомки Иисуса, воспринимались в народном сознании как «священные короли».
Однако, чтобы Меровинги были восприняты в этом качестве, население Западной Европы должно было быть не только христианизированным, но и верить при этом, что у Иисуса могли быть жена и дети, что категорически отвергается всеми течениями ортодоксального христианства, настаивающими на безбрачии Христа.
На первый взгляд, мы попадаем в тупик противоречий. Но противоречия эти – не более чем видимость, если вспомнить, что при приемниках императора Константина государственной религией Римской империи стало арианство, отвергающее единосущность Иисуса Христа Богу и, соответственно, признающее сотворенную, земную, человеческую его природу. Иисус Христос признавался в арианстве лишь посредником между Богом и людьми, то есть, по сути, пророком, вероучителем, наделенным священным статусом и данной ему Богом способностью творить чудеса.
По мнению ряда специалистов, именно арианство являлось исконной, первичной формой христианства, а другие ученые-религиоведы считают, что арианство зародилось в IV веке, но все ученые единодушны в мнении, что это вероучение безраздельно господствовало в Западной Европе и некоторых регионах Востока до VI столетия, и именно в эту эпоху (в конце V века) на исторической арене появляется правящая династия Меровингов. Разумеется, арианство как нельзя больше подходило в качестве идеологической базы для воцарения потомков Иисуса Христа, каковыми, очевидно, предстали в глазах верующих-ариан Меровинги.
Необходимо также упомянуть, что у Меровея был предшественник – вождь или король Хлодион, правивший франками начиная с 427 или 428 года. Средневековый автор Григорий Турский, живший в VI веке, в своей «Истории франков» пишет, что Хлодион состоял с Меровеем в каком-то родстве и далее отмечает характерную деталь, касающуюся внешности первых франкских королей: «Многие же передают, что те же самые франки пришли из Паннонии и прежде всего заселили берега Рейна. Затем отсюда они перешли Рейн, прошли Торингию и там по округам и областям избрали себе длинноволосых королей из своих первых, так сказать, более знатных родов».
Сами франки носили коротко остриженные волосы, но все их короли из династии Меровингов отпускали длинные волосы, что дозволялось лишь носителям «королевской крови», обладателям сакральной родословной. Как известно, ношение длинных волос являлось одной из обязанностей назореев, предписанной им Библией: «Во все дни обета назорейства его бритва не должна касаться головы его» (Числа, 6:5).
Известно также, что и Иисус Христос был назореем, а его учение иудеи называли «назорейской ересью» (Деян., 24:5). Поэтому, нося длинные волосы, короли из Меровингской династии как бы подчеркивали свое происхождение от Иисуса Христа.
Отметим важную деталь: длинные волосы носили не только Меровинги, считавшиеся потомками Иисуса Христа, но и те европейские короли, которые вели свое происхождение от Водана (Одина).
Но вернемся к таинственным брошюрам, которые далее рассказывают, что после убийства короля Дагоберта II в 679 году, совершенного, как утверждают анонимные авторы, по приказу папы римского, его сын Сигиберт был спасен какими-то людьми и тайно переправлен в Ирландию. Там он подрос и перебрался затем в Англию, где женился на девушке-еврейке из старинного библейского рода. Затем Сигиберт прибыл во Францию и открыто предъявил свои права на престол. По всей видимости, за юношей стояла какая-то очень внушительная сила и поэтому узурпаторы побоялись убить его. Ему было предложено удалиться на юг Франции, где в то время обитало огромное количество евреев и арабов, и стать королем этого региона. Все так и случилось. Сигиберт основал на юге Франции еврейское государство, называвшееся «царство Разес».
В некоторых средневековых документах отмечалось, что потомками разесских королей, и, следовательно, потомками Меровингов являются знаменитые герцоги Бульонские. Общеизвестно, что один из герцогов рода Бульон, а именно Годфруа, после удачного для христиан Второго крестового похода вернул себе трон Иерусалима – как потомок Меровингов и (через меровингский род) потомок Иисуса Христа. Не будем также забывать и о том, что в канонических евангелиях одним из главных обвинений, выдвинутых против Иисуса его гонителями, являлось то, что он называл себя «царем Иудейским». Как свидетельствуют канонические евангелия, Иисус не отверг это обвинение и анонимные брошюры приводят доводы в пользу того, что он, по-видимому, обладал правами на царский титул.
Поиски, предпринятые английским исследователем Генри Линкольном (при содействии Майкла Байджента и Ричарда Лея) установили, по крайней мере, один твердый факт – таинственные брошюры публиковались французскими и швейцарскими масонскими центрами. И здесь всплывает следующее любопытное обстоятельство. Поиск потомства Иисуса Христа был, как мы уже отмечали, зашифрован как «поиск Святого Грааля». В масонской символике это звучит как «поиск потерянного Слова». В Евангелии от Иоанна «Словом» назван Иисус Христос. Значит, как и в случае с рыцарями короля Артура, искавшими Святой Грааль (на самом деле «королевскую кровь», потомство Иисуса), масоны так же считают своим сакральным обязательством поиск и охрану потомства Иисуса, «Царя Иудейского».
И тут следует указать, что «потерянное Слово» масонов звучит как «Ху», и мы сталкиваемся со странным совпадением, так как в чеченском слово «ху» – это «потомство», семя». Но мы мало что поймем в подобных совпадениях, если не коснемся той удивительной истории, которая, судя по Библии, случилась с внуками Авраама, братьями-близнецами Иаковом и Исавом, чьи потомки породили соперничающие между собой во всемирном масштабе королевские династии. Меровинги и Одиниды, судя по всему, европейские ветви этих двух династий. (Скажем мимоходом, что на Кавказе эти две династии были представлены соперничавшими между собой за царский престол княжескими родами: «евреями» Багратуни и «урартийцами» Арцруни).
Любой потомок Иисуса, как носитель драгоценной крови, воспринимался как сам Иисус. Поэтому почитание герцога Годфруа Бульонского выходит далеко за рамки средневековых феодальных отношений. Романы о Святом Граале отмечают, что предком Годфруа Бульонского был таинственный рыцарь по имени Персеваль. Это имя, как мы уже упоминали, неотделимо от эпитета «Сын Вдовы». Интересно, что такое же прозвище («Сын Вдовы», Персеваль) получил в романах о Граале и сам Годфруа Бульонский.
Следует полагать, что эпитет «Сын Вдовы» носил не только Иисус. Каждый из его реальных или предполагаемых потомков также именовался «Сыном Вдовы», как носитель священной крови, воспринимаемый в качестве сына, внука, правнука и т.д. девы Марии, которую, как уже упоминалось ранее, в иудейской и эзотерической традициях называют «вдовой». По-видимому, и «хранители священной крови» имели какие-то моральные основания именовать себя «детьми вдовы» – по крайней мере, так по сей день называют себя масоны. И пора, наконец, сказать, что Годфруа Бульонский, будучи «Сыном Вдовы», считался, как установил Генри Линкольн, потомком (сыном или внуком) некоего сакрального персонажа по имени Эли.
Сравним: Иса (Иисус) из чеченских преданий, будучи «Сыном Вдовы», оказывается потомком турпала Эли. Годфруа Бульонский, потомок Иисуса и «Сын Вдовы», является сыном или внуком некоего Эли. Совпадения налицо и теперь настала пора связать воедино открывшиеся нам факты.
8. Линии сходятся
В нашем рассказе мы затронули три сюжетные линии, которые сошлись воедино в образе Иисуса Христа. Линия первая – чеченское предание об Иисусе, «сыне» турпала Эли, и фольклорные повествования о Жерон-Канте («Сыне Вдовы»). Эта линия привела нас к схеме, в которой описано детство Иисуса (или Жерон-Канта, «Сына Вдовы»), растущего без отца; его озорство в играх со сверстниками, которым он неосторожно ломает конечности и которые из-за этого дразнят его безотцовщиной, бастардом; его жгучее желание узнать тайну своего происхождения; его поисков и обретения отца, которого он теряет, бросившись, после борьбы с ним, со стыда в море.
Среди апокрифов есть одно очень любопытное евангелие, которое цитирует Генри Линкольн со своими соавторами. Это так называемое евангелие «Детства Иисуса Христа». В этом апокрифе, не включенном отцами церкви в канон, мы видим Иисуса озорным, своевольным ребенком, не умеющим еще контролировать свою силу и калечащим в играх своих друзей-мальчишек. Мы помним, что таким же шаловливым и необузданным ребенком представлен Иисус и в чеченском предании. Все сходится.
Линия вторая – романы средневековых западноевропейских авторов о Святом Граале. В этой линии мы видим «Сына Вдовы» (Персеваля), который ищет своего отца и желает раскрыть тайну своего происхождения. Персеваль, «Сын Вдовы», оказывается «отцом» реального исторического деятеля – Годфруа Бульонского, потомка Иисуса Христа, как уверяют нас анонимные брошюры, изданные французскими и швейцарскими масонскими центрами.
Иногда отцом Годфруа называется рыцарь Персеваль, а иногда – Эли. У Вольфрама фон Эшенбаха Эли – не отец Годфруа, а его дед (отец Персеваля). В любом случае, мы здесь наблюдаем ту же цепочку родства, что и в чеченском предании: Эли – Сын Вдовы – Иисус, хотя генеалогическая последовательность этих персонажей может иногда меняться.
Третья линия – канонические христианские евангелия. Казненный на кресте Иисус, которого в иудейской и эзотерических традициях называют «Сыном Вдовы», в минуту отчаяния взывает к своему «отцу» – Элои. Здесь наблюдается та же схема, что и в предыдущих двух случаях: Элои – «Сын Вдовы» – Иисус. Такие совпадения трудно считать случайными.
9. Кто поймал брошенный в море меч короля Артура?
Мы оставляем без подробного разбора цикл легенд о короле Артуре и двенадцати его рыцарях, которые ищут Святой Грааль, или, как мы установили, потомство Иисуса.
Упомянем только историю с чудесным мечом Артура.
Этот меч держала над водами таинственная рука, которая вручила его Артуру. Король назвал этот чудесный меч Экскалибуром. Умирая после битвы со своим племянником (или сыном) лордом Мордредом, Артур приказывает Ланселоту дю Лаку, последнему оставшемуся в живых из 12 рыцарей Круглого Стола, бросить Экскалибур в море (у Томаса Мэлори в «Смерти короля Артура» эту миссию выполняет рыцарь Бедивер). Ланселот берет меч Артура, идет к морю, но ему становится жалко выбрасывать столь чудесное оружие и он возвращается к умирающему королю, спрятав его на берегу. Артур спрашивает у Ланселота, что тот увидел, бросив меч в море.
Ланселот отвечает, что меч просто утонул. Тогда Артур, поняв, что рыцарь нарушил его приказание, отсылает его к морю еще раз, пригрозив проклятием, если тот вздумает снова его ослушаться. Ланселот на этот раз исполняет волю умирающего короля и, вернувшись, рассказывает, что, когда он швырнул Экскалибур в море, над водой поднялась рука, поймала меч и весь мир озарился ослепительным сиянием. И Артур, выслушав Ланселота, говорит ему, что меч поймала рука Короля, который когда-нибудь придет в этот мир и установит в нем справедливость.
Легко понять, что умирающий Артур говорит о втором пришествии Иисуса Христа и поразительно, насколько детально сцена бросания чудесного меча в море напоминает аналогичную сцену из чеченского предания. И в том, и в другом случае рука, поймавшая брошенный в море меч, принадлежит Иисусу Христу, и оба умирающих персонажа (король Артур и турпал Эли) предсказывают его возвращение в мир для установления справедливости.
Чудесный меч будущего короля земли Иисуса Христа… Суфии дополняют наши знания, указав точное место, где пребывают до сужденного времени Король и Меч – это «страна Каф», или Кавказ. Именно Кавказ делает обиталищем «таинственного Короля суфиев» энциклопедист суфизма Идрис Шах. Величайший суфийский поэт Руми (Персия, XIII век) в «Диване Шамса Табризи» оставил следующие слова о Короле, то есть об Иисусе: «Я полностью исследовал и Крест, и Христиан. Его не было на кресте. Я побывал в индуистском храме и в древней пагоде, но и там не было следов его. Я дошел до Герата и Кандагара. Я искал. Не было его ни вверху, ни внизу. Решившись, я дошел до горы Каф, но и там я нашел только птицу Анка».
Укажем, что птица Анка – скрытый символ Иисуса, то есть Слова, сошедшего с «неба» (ан), на «землю» (ка), и оба эти слова опять возвращает нас в чеченский язык, где «ан» и «кха» в значении «неба» и «земли» и по сей день используются в живой речи.
Следует также указать на то, что «скрытого Иисуса» суфии называют еще и «Тайным Королем», или «Королем-Рыбой», намекая на его пребывание под водой.
Примечательно, что в первые века христианства символом Иисуса Христа был не крест, а рыба. По одной из легенд, записанной летописцем VII столетия Фредегаром, отцом Меровея, основателя Меровингской династии, был какой-то таинственный обитатель моря, в котором можно узнать зашифрованный образ «Короля-Рыбы» или Иисуса Христа.
Что касается чудесного меча «Тайного Короля», неотделимого от него самого, то суфии указывают на Кавказ как на место его нахождения, так как и Кавказ, и «Меч Короля» обозначены в восточном мистицизме одинаковым числовым символом 33.
Да, Жерон-Кант поистине полон таинственности. Но окончательная разгадка его тайны – дело будущего.
(Картина художника Султана Юшаева «Жерон-Кант»)
Khasan Bakayev
Сhechenews.com
17.02.23.