Центр чеченских городов и сел уже многие годы отстраивается по образцу Грозного: ансамбль из нескольких небоскребов и обязательно колоссальная мечеть на несколько тысяч прихожан. И если для столицы Чечни такое градостроительное решение еще более-менее органично (хотя даже тут половина небоскребов многие годы так и пустует — чеченцы предпочитают жить в своих домах, а не в душных многоэтажных коробках), то в Аргуне, Курчалое, Шали, которые на 90% состоят из частного сектора, небоскребы посреди села выглядят если не нелепостью, то уж точно не предметом первой необходимости. Необходимостью, причем крайней, в Чечне являются новые здания судов.
В районном центре Курчалой — селе, которое в очередной раз помпезно реконструируется (опять небоскребы, опять огромная мечеть, опять спортивный центр для кулачных боев), нет своего суда. И совершенно неизвестно, планируется ли он. Поэтому всех жителей одного из самых густонаселенных районов Чечни (между прочим, к этом району относится и родовое село Рамзана Кадырова Центорой), обвиняющихся в совершении преступлений, судят в Шали. Третьем по количеству жителей городе республики. Но и у Шалинского городского суда собственного здания нет. Шалинский суд арендует первый этаж в частном доме.
На фасаде здания висят портреты «чеченской троицы»: Владимира Путина, Кадырова-старшего и Кадырова-младшего. Над портретами — надпись огромными золотыми буквами: «БИЗНЕС-ЦЕНТР». И два флага по краям — чеченский и российский. Только флаги и намекают на то, что в этом разваливающемся пластиковом бизнес-центре долгие годы ютится российский суд, на входе в который висит объявление о курсах для массажистов, косметологов и бухгалтеров.
Вот уже вторую неделю Шалинский суд оказывается парализованным на целых два дня от наплыва людей. Каждую среду и четверг тут слушается дело главы чеченского «Мемориала» Оюба Титиева. Почему два дня? Потому что в Шалинском городском суде только один зал заседаний. То есть физически невозможно рассматривать одновременно несколько дел. Поэтому на масштабный процесс Титиева (одних только свидетелей обвинения — 65 человек) выделили два дня в неделю, чтобы не останавливать всю работу суда.
Войти в Шалинский суд — огромная проблема. Дело даже не в том, что судебные приставы считают своим долгом максимально осложнить российским гражданам вход в российский суд. Дело в физически ограниченном пространстве. Суд в Шали — это, по сути, два коридора и предбанник с приставами, которые сидят друг у друга на голове. В одном коридоре располагаются кабинеты судей и канцелярия, в другом — тот самый единственный зал судебных заседаний, совершенно не приспособленный (хотя бы по акустике) к судебном процессу. Уже много лет шалинские судьи вынуждены отправлять правосудие в условиях, максимально приближенных к адским. И это деталь много говорит о приоритетах чеченской власти, понастроившей в республике на бюджетные деньги громадное количество помпезных, но совершенно второстепенных коммерческих и культовых объектов.
Второе заседание по делу Оюба Титиева, обвиняющегося в хранении 207 граммов марихуаны без цели сбыта и без намерения использовать по назначению (следствие не нашло доказательств того, что Оюб Титиев употребляет наркотики), мало чем отличается от первого: идет конвейерный допрос свидетелей обвинения. 99% из них — сотрудники Курчалоевского ОМВД. Суть показаний, которые они дали на следствии: Оюба Титиева не знают, не видели, не задерживали. Зачем тогда следствие сделало их свидетелями? Логика здесь есть, и она довольно примитивна.
Оюба Титиева задержали 9 января. По официальной версии, его машину остановили для досмотра и обнаружили на коврике переднего пассажирского сиденья пакет с марихуаной. По версии самого Титиева, которую он последовательно и детально описывает во всех своих показаниях, пакет с наркотой ему подбросили при задержании, затем отвезли в ОМВД, склоняли к «признательным показаниям». Титиев категорически отказался оговаривать себя. Более того. Именно он сказал, что изъятая без понятых марихуана с точки зрения закона не является доказательством. И тогда Оюба в сопровождении полицейских снова вывезли из здания ОМВД и… снова задержали. Только на этот раз уже «по закону» — со следователем и с понятыми.
Врет Оюб Титиев или врут чеченские полицейские? Ответить на этот вопрос можно было легко и быстро. Надо было всего лишь изъять видео с камер наблюдения, установленных на КПП Курчалоевского ОМВД, и посчитать, сколько раз задерживали правозащитника утром 9 января. Оюб Титиев и его адвокаты потребовали изъять видео с камер наблюдения сразу после задержания. А вот следствие этого не потребовало ни разу. И когда под нажимом адвокатов все-таки сделало это (примерно через месяц после задержания Титиева), оказалось, что камеры наружного наблюдения Курчалоевского ОМВД 9 января «сломались».
Более того! «Cломались» в тот день в Курчалое еще 15 систем видеонаблюдения, которые могли запечатлеть истинные обстоятельства задержания Оюба Титиева — в том числе, камеры на административных зданиях и банках. Сам по себе этот абсурдный факт свидетельствует в пользу невиновности правозащитника. Но следствие решило добавить масла в огонь. Вместо того чтобы расследовать официальную версию обвинения, следствие бросилось со всем пылом опровергать версию правозащитника.
Именно поэтому и родилась идея допросить всех сотрудников Курчалоевского ОМВД на предмет «не знали, не видели, не задерживали», чтобы таким образом опровергнуть последовательные и логичные показания Титиева о своем первом задержании, в ходе которого трое сотрудников группы быстрого реагирования Курчалоевского ОМВД подкинули ему наркоту и доставили в отдел полиции с целью принудить к «признательным показаниям». Все показания курчалоевских полицейских свелись к отрицанию существования групп быстрого реагирования в Курчалоевском ОМВД (начиная от формы, в которую были одеты сотрудники в то утро, и заканчивая автотранспортом, на котором они передвигались). В суде эта абсурдная логика следствия обрела совсем уж гротескные формы.
В ходе первых двух заседаний допрошенные 13 сотрудников Курчалоевского ОМВД, тщательно соблюдая данные им, по всей видимости, строгие указания на все вопросы адвокатов отвечать «не помню» и «не знаю», не смогли ответить на элементарные вопросы о порядке несения службы в органах полиции. А ведь у некоторых из допрашиваемых стаж службы в полиции — 15 лет. Но даже они «не помнят» ни правил развода (при заступлении в патрулирование), ни установленного порядка сдачи оружия в конце смены после патрулирования, ни того, какой автотранспорт есть в наличии у Курчалоевского ОМВД, ни факта наличия «автопатруля» в ОМВД как такового, ни цвета формы, которую они носят.
Не знают, чем отличается камуфляжная форма от черной, а полевая синяя — от обычной формы установленного всероссийского образца (китель, галстук, штаны с лампасами — ее, кстати, в Чечне носят очень редко и называют «парадной»). Не знают курчалоевские полицейские, как приходят на работу и как с нее уходят. Не знают позывных своих коллег и как вызвать подмогу, если случится ЧП. Не помнят, каким образом оформляются по закону задержанные граждане, не помнят, когда вообще кого-либо задерживали. Не помнят, что участвовали в спецоперациях по уничтожению боевиков, хотя имеют за них награды, впрочем, факт наличия наград они тоже отрицают.
Не знают, каким образом проезжают посторонние машины на территорию КПП, не знают, досматриваются ли они и как именно, не знают, что такое «пропускная система» и как она работает. Не помнят, какие показания давали следователю по делу Титиева, не могут объяснить, почему их показания текстуально, слово в слово совпадают, хотя все свидетели допрашивались в разное время и разными следователями.
В зале заседаний Шалинского городского суда свидетели дают показания, стоя спиной к залу, полному зрителей. Переполненному зрителями. Не знаю, как лица, но спины свидетелей обвинения крайне выразительны. При уточняющих вопросах адвокатов Титиева, которые можно было бы даже счесть оскорбительными из-за их примитивности, если бы не абсурдность показаний самих свидетелей, курчалоевские полицейские дергаются всем телом, делая над собой огромное усилие.
Они вынуждены изображать из себя умалишенных, и для них, чеченских мужиков, это явно унизительно. Их очень жалко. Особенно, когда поворачиваясь к Оюбу Титиеву, исключительно достойно переживающему весь этот бред, они отвечают на его уточняющие вопросы. И вдруг склоняют голову и совершенно очевидно дают понять: им очень стыдно перед этим человеком, которого они все прекрасно знают.
https://www.novayagazeta.ru/articles/2018/07/27/77299-chechenskiy-styd
Chechenews.com
27.07.18.