Прошлой ночью мне в голову пришла мысль, что Россия как государство стала все чаще набрасываться, рыча, будто немецкая овчарка, на Европу, чувствуя ее слабости. Рычит она и на Америку, даже больше, чем на Европу, и сквозь этот рык слышны новые интонации русской государственной политики. Как и в советские времена, Россия обретает мессианскую риторику. Разница в том, что раньше эта риторика, с точки зрения политического спектра, была левой, коммунистической, а теперь стала почти что ультра-правой, православно-консервативной.
Так, развернувшись на все 180 градусов, перекрасившись в новые цвета, Россия, по мнению русских и международных либералов, может стать оплотом мракобесия. Путинская Россия не только этого не боится, но и готова поучать Запад, упрекая его в утрате классических ценностей, в том, что он перемешивает добро и зло. Из обороны, в которой еще недавно находилась Россия, стыдливо чувствуя себя сырьевым придатком индустриального мира, она переходит в нападение. Она атакует! Теперь Запад ей — не указ.
На этой волне возникают в России новые антизападные идеологи, которые получают крупные государственные назначения. Вслед за историком Владимиром Мединским, который который полтора года назад возглавил Министерство культуры, на пост руководителя нового информационного ведомства, призванного в мировом масштабе объяснять иностранцам истинные ценности России назначен 59-летний журналист Дмитрий Киселев, который прославился в последнее время своей беспощадной и сознательно вызывающей критикой всего того, против чего выступает Кремль.
Как Мединский, так и Киселев — это эрудированные личности, серьезные полемисты, которые, как русские фольклорные богатыри, готовы сражаться с вражеским племенем, исповедующим ценности европейской толерантности. Откуда они взялись? Есть несколько причин.
Начнем со слабостей Европы. Она действительно находится в сложном положении. Это не только финансовый и экономический кризис. Это кризис мультикультуры. Это раскол общества на принимающих и не принимающих однополые браки. Гендерная полемика очень обрадовала российских консерваторов — они сыграли на том, что в России однополая любовь отталкивает простой народ. Для рядового русского человека сегодня в 21 веке гомосексуализм — это издержки тюремного насилия или просто гадость. Большинство россиян и свели успехи европейского гей-движения к распаду классических ценностей.
Европа может этого не чувствовать, но для российского консерватора важно, что Европа в метафизической смысле уже давно живет по инерции, утратив чувство Бога и забыв о внесоциальном смысле человеческой жизни. Отходя от обморока марксистского материализма и коммунистического атеизма, моя страна столкнулась не только с реакционной церковью, но и с метафизическим равнодушием Запада, которое ее не устраивает. Из учителя, знающего успешные формулы цивилизации и комфорта, Запад стал постепенно превращаться для русских консерваторов в заносчивого студента с плохими отметками и неадекватном представлением о мире.
Большим ударом по престижу Запада стали новейшие истории о государственной слежке, разоблачения Сноудена. Запад из свободного демократического мира, критикующего путинскую Россию, превратился в систему, которая запуталась в своих собственных шпионских сетях.
Наконец, мы стали свидетелями некоторых очевидных успехов российской дипломатии, прежде всего, в вопросе войны в Сирии, когда министр иностранных дел Лавров (тоже весьма толковая личность) переиграл Запад.
В самой же России новый консерватизм, или просвещенный консерватизм, как именует его Киселев, возник на фоне разгрома протестного движения 2011-2012 годов. Выяснилось, что количественно простой народ России с его архаическими ценностями и политической незрелостью побеждает на демократических выборах почти всегда средний класс больших городов: даже в самой либеральной и прозападной Москве оппозиционер Навальный на выборах мэра набрал меньше трети голосов. Таким образом, у русской власти есть еще запас идеологического продовольствия. Власть кормит народ (и отчасти кормится у народа) моральной исключительностью русского мира, хранителя православных устоев. Как это рифмуется с полутора миллионами абортов в России каждый год, о которых говорил как-то и сам Киселев на встрече с журналистами в Кишиневе, никто не знает.
Ведомство, во главе которого стал Киселев, будет работать гораздо более тонко, нежели Киселев-телеведущий. Об этом он дал понять, приступая к новой должности, объяснив, что его телепрограмма — отдельная история. Не не только программа, но и сам Дмитрий Киселев — это отдельная история. Яркая и своеобразная личность, любитель экстремальных видов спорта, отец трех замечательных разновозрастных детей, счастливый муж талантливого психолога Марии, Киселев до сих пор, несмотря на принципиальную разницу наших убеждений, является моим приятелем, с которым мы чуть ли не до драки не так давно спорили у него на даче относительно русской оппозиции. Он называет лидеров либеральной оппозиции нарциссами, которые не имеют никакой положительной программы.
В России принято повторять известное изречение: кто не был либералом в молодости, у того нет сердца, кто не стал консерватором в старости, у того нет ума. Киселев вписывается в эту программу. Я познакомился с ним в 1990-е годы, когда он был одним из рупоров постперестроечного либерального движения в России. Я признателен ему за то, что он оценил мой роман «Энциклопедия русской души», который подвергся страшной критике со стороны русских националистов и который из-за своей острой критики русского национального исторического характера так и не вышел в Германии, хотя стал бестселлером в Польше. Совсем недавно, когда мы летали с Киселевом в Киев (до революционных событий на Майдане) он посоветовал мне, оттолкнувшись от дна моей «Энциклопедии», найти положительные явления в России. Мои либеральные друзья в решительной форме требуют, чтобы я прекратил общение с Киселевом. Думаю, что его сторонники тоже недоумевают, почему мы с ним до сих пор дружны. Разве разница во взглядах должна уничтожить дружбу?
Но как можно дружить с человеком, возмущаются мои друзья, если он в своей полемической воскресной программе, откровенно антизападной и антилиберальной, требует сжигать сердца погибших в ДТП геев, чтобы их органы не стали донорскими! Он сравнивает Путина по масштабности деяний со Сталиным, но утверждает при этом, что мы живем в свободной стране. Возможно, говорят мне либеральные друзья, за такие слова он и стал фактически министром международной информации или, может быть, пропаганды. Путин же собрался быть пожизненным президентом — лучше него кто? — спросит Киселев.
Что же касается Украины, то Дмитрий рисует апокалиптические картины — здесь он просто художник высоких страстей — гибели Украины, если она отдастся Европе. Он считает, что Швеция, Литва и Польша составили заговор, чтобы развязать посредством втягивания Украины в Европу войну с Россией. Это будет реванш за поражение шведов под Полтавой в 1709 году! Некоторым это может показаться безумием, но Киселев-художник не боится резких выражений, не боится быть антиполиткорректным. Одетый безукоризненно в британский твид, когда-то женатый на англичанке, Киселев выглядит 100% европейцем, разочарованным в Европе. Он вместе с Путиным отметает европейские ценности, потому что они — основа действий московской оппозиции. Он с интересом присматривается к политике Мари ле Пен и радуется, что ее поддерживает Ален Делон, которого обожают в России.
Если Киселев найдет возможность обратить внимание Запада на слабости его сегодняшней цивилизации — это не так плохо для размышлений о будущем. Но консервативно-православный консерватизм, как я считаю, (и в этом основное различие наших мировоззрений) ведет мою страну только в тупик и довольно быстро. И тут не помогут никакие яркие личности консервативного толка. Россия должна развернуться на Запад, чтобы обрести будущее.