Каждая эпоха запоминается благодаря определенному событию, которое в концентрированной форме отражает возникшие в тот момент вызовы и способность обществ и их элит ответить на них. Сегодня Украина стала таким событием для нашего времени. Процессы, происходящие в этой стране, высветили не только проблемы, которые встают перед обществом, решившим выбраться из исторического тупика, но и исчерпанность опробованных рецептов такого выхода, которые были успешными в предыдущие полвека. Так, аксиома «общественный протест-раскол элиты-пакт оппозиции и реформаторов в старом правительстве» в нынешней Украине пока не сработала. Украина двинулась искать выход по неизведанной целине, и последствия этого пути непредсказуемы.
Тем временем, международная ситуация вокруг Украины только осложняет ее путь. Беспомощность Европы и равнодушие США возвращают нас к, казалось, невозвратимо ушедшей геополитике и разделу сфер влияния — к Ялтинскому миру! Понятно, в какую сферу влияния обречена выходить Украина! Словом, Украине не повезло — украинцы пытаются вырваться из прошлого, когда даже Запад предпочитает искать убежище в нем. Мы живем в мире, в котором самым успешным (даже по мнению многих западных наблюдателей!) лидером оказался Путин. В мире, в котором Меркель пытается избежать любого выбора, а Обама стремится спрятаться от любых решений. В мире, в котором Олланд вызывает недоумение, Камерон — не побуждает желания задавать вопросы, а что такое ЕС — нет необходимости вообще вспоминать. Мутное время, господа. Время политических сумерек.
И именно в это время Майдан упорно продолжает стоять как упрек окружающему миру, напоминая о равнодушии одних и цинизме других. «Украинцы должны сами решить свои проблемы», — твердят все вокруг. Теоретически — да! Но как украинцы могут решить свои проблемы, если тупик, в котором оказалась Украина, во многом (а может быть, и в решающей степени) является следствием существования международного фактора, который беспрепятственно оперирует на украинском внутреннем поле. Да еще и претендует выступать в роли судьи и модератора! Я говорю, конечно, о Кремле. Не будь этого внешнего игрока на украинском поле и связанного с ним мощнейшего пророссийского лобби в Украине, события там, скорее всего, развивались бы по другому сценарию. Неужели Янукович продолжал бы цепляться за власть, не будь у него российской финансовой поддержки? Поэтому все, что сейчас происходит в Украине, включая и радикализацию Майдана, и неспособность политической элиты сформировать новое правительство, и приближающуюся экономическую катастрофу, и потерю управления страной — все это следствие не просто нависания над Украиной державы с вполне определенными и откровенно выражаемыми амбициями. Это и результат прямого внешнего влияния на украинские процессы. Недаром С. Лавров заявил: « Мы делаем все(!), чтобы стабилизировать ситуацию в Украине». Для тех, кто знает российско-советскую историю, не нужно чрезмерного воображения, чтобы понять, что это «все» может в себя включать. Статья российского министра иностранных дел («В понимании ЕС и США «свободный» выбор за украинцев уже сделан») в «Коммерсанте» является подтверждением стремления Кремля дать оригинальную трактовку не только «европейских ориентиров», которые, оказывается, «должны быть продуктом взаимного согласия», но и «свободного выбора украинского народа». Так вот эту «свободу» Лавров понимает как отказ Украине в праве на европейский выбор. Эта «свобода» должна означать лишь безальтернативное нахождение Украины в российском «геополитическом пространстве». О чем Лавров воинственным тоном и предупреждает Запад и Европу.
Поэтому можно предположить, что наличие «третьей силы» деформирует логику украинских процессов. Но есть и некоторые закономерности, которые, скорее всего, проявились бы и при отсутствии «третьей силы». Эти закономерности вносят немало нового в понимание того, как на новом этапе могут разворачиваться трансформационные процессы, заставляя нас отказаться от некоторых привычных клише. Итак, по порядку.
Украина показала исчерпанность постсоветской модели развития, которая характеризуется наличием патерналистского государства и тяготением лидера к самодержавию (я об этом писала в «ЕЖе» 6 декабря 2013г.). За исключением государств Балтии, эта модель оказалась доминирующей на постсоветском пространстве. Сам этот факт заставляет момент распада СССР в 1991 г. и то, что за ним последовало в России и большинстве других постсоветских республик, рассматривать не как революцию, а как способ воспроизводства самодержавия без коммунистической легитимации. Украина оказалась самым слабым звеном, и именно здесь произошел первый системный кризис постсоветизма.
Мы видим в Украине подтверждение другой, на сей раз глобальной тенденции, которая заключается в том, что общественный протест опережает консолидацию оппозиции. Более того, общественный взрыв застает оппозицию врасплох, как это произошло в самых разных странах — от Турции до Бразилии, от Болгарии до Таиланда. Так и гражданский Майдан возник без участия оппозиции; а сейчас Майдан развивается практически без ее руководства. Эта реальность является неприятной неожиданностью не только для власти, но и для оппозиции!
Украинские события разрушают популярный в России стереотип, согласно которому общественный протест должен привести режим к обвалу. Украинский Майдан не смог пока заставить власть ни рухнуть, ни мирно уйти. Возникла ситуация гражданского противостояния, и в стране начинает формироваться двоевластие. Скорее всего, это не уникальный сценарий для постсоветской реальности. Сама логика постсоветского авторитаризма уничтожает шансы «бархатных» перемен и усиливает угрозу конвульсий и революционных потрясений.
Украина заставляет поднимать и вопрос о попытках власти сохранить себя через раскол страны. Все разговоры о федерализации Украины внутри пророссийского лобби (и его поддержки в России) имеют очевидную задачу — попытаться найти способ сохранить контроль хотя бы за частью страны, «сбросив» мятежные регионы либо пытаясь отторгнуть от страны регионы с традиционалистским населением. Аналогичный сценарий не исключен и в других постсоветских государствах.
Все предыдущие успешные демократические трансформации происходили при той или иной поддержке Запада. Европеизация Восточной Европы и Балтии произошла при непосредственном участии Европы. Сейчас на европейском континенте движение к свободе европейской нации впервые происходит при относительном равнодушии западных политических кругов. Возможно, мы имеем дело с временным параличом евроатлантической цивилизации. Но не исключено — это более устойчивая тенденция. Скорее всего, другим обществам, которые встанут на путь реформ, нужно будет исходить из того, что Запад начнет им помогать только тогда, когда исход борьбы станет очевиден.
Можно сделать и еще один вывод. Европа без подталкивания Вашингтона не может стать активным международным актором. Вывести ЕС из политической летаргии могла бы только Германия либо сотрудничество Германии и Франции, которое, собственно, в свое время привело к созданию единой Европы. Между тем, Германия, как и Европа в целом, оказалась не готова к украинской революции. А сейчас Берлин не готов к угрозе гражданской войны в Украине и даже подрыва украинского государства. Правда, кажется, внутри германского истеблишмента возникло ощущение серьезного беспокойства. Об этом говорят риторические подвижки в недавнем заявлении президиума ХДС и высказываниях министра иностранных дел Штайнмайера, который вдруг заговорил об «угрозе санкций» в отношении украинской власти, если та продолжит игнорировать гражданские права. Учитывая обычный политический словарь Берлина, эти высказывания выглядят революционно! Президент Германии и удивительный человек Иоахим Гаук прямо заявил: «Тот, кто бездействует, тот несет ответственность… Последствия бездействия бывают не менее, а то и более серьезными, чем последствия действий». Это заявление многими, и в самой Германии тоже, воспринято как критика бездействия Берлина в отношении Украины. Правда, пока риторический прогресс германских политиков не приобрел практического воплощения. Да, Берлин начал хмуриться, глядя на Украину (и возможно, даже глядя на Кремль), но продолжает стоять безучастно. Во всяком случае, нет никаких явных признаков того, что Берлин действует…
Учтем и то, что для авторитарных государств и, прежде всего, России Украина — это полигон. Этот полигон должен дать авторитарной власти понимание того, что делать, чтобы ликвидировать малейшую угрозу, если подобное случится у себя. Открыть окно? Нет, конечно. Применить силу? Да, но когда и какую силу — спецназ или армию? Авторитарные лидеры, глядя на Януковича, конечно же, делают свои выводы о том, чего они не будут делать ни при каких обстоятельствах и что они будут делать обязательно, чтобы не допустить собственный Майдан. По крайней мере, все последние маневры Кремля, несомненно, реакция и на Майдан либо преимущественно на Майдан. Коль скоро само российское общество пока не доставляет российской власти беспокойства.
Сегодня мы наблюдаем за Украинским Прологом. История Майдана далеко не закончена. Возможно, она только начинается. Но то, как ведут себя внешние по отношению к Украине силы, делает украинскую историю более мучительной. А последствия украинской истории для окружающего мира все более непредсказуемыми…
На фото: Визит верховного представителя ЕС Кэтрин Эштон в Киев
Источник: ej.ru
14.02.14.