Во внешней политике Владимир Путин использует стратегию, которую в свое время применял президент США Ричард Никсон, пишут в статье для Foreign Policy Джеймс Роузен и Люк Нихтер. Попутно они критикуют нынешнего президента Барака Обаму — за то, что он этого не делает.
Открывается статья исторической зарисовкой: апрель 1972 года, Никсон инструктирует своего советника по национальной безопасности Генри Киссинджера перед поездкой в Москву. Речь на переговорах должна идти о Вьетнамской войне и ядерном разоружении. «Никсон хотел оставить у советской стороны впечатление, что президент Соединенных Штатов, одним словом, сумасшедший: непостоянный, непредсказуемый в принятии решений и способный на все», — резюмируют авторы суть разговора. Киссинджер должен был донести до советской стороны простую мысль: «На плечах благоразумных людей, таких, как мы с вами, лежит ответственность за то, чтобы безумцы вроде Никсона не завели ситуацию слишком далеко».
Со «стратегическим потенциалом безумия» Киссинджер к тому моменту уже сталкивался. Идея использовать подобную комбинацию зародилась в американских академических кругах в 1950-е годы, в период «ядерных тревог», говорится в статье. «Это был продукт теории игр — математической дисциплины, часто применяемой при выработке решения в области национальной безопасности, с помощью которой можно оценивать конкурентные ситуации и предсказывать, какой выбор сделают ее участники, основываясь на их действиях в прошлом. Еще за десять лет до прихода в Белый дом Киссинджер, будучи профессором международных отношений в Гарварде, сам одобрительно отзывался в своих работах об этой концепции».
Далее приводится отрывок из воспоминаний Гарри Робинса Хэлдмана, главы администрации Никсона, в которых он цитирует своего босса: «Я хочу, чтобы в Северном Вьетнаме поверили, что я… пойду на все для прекращения войны. Мы просто передадим им: «Ради всего святого, вы ведь знаете, что Никсон помешался на коммунизме. Когда он приходит в ярость, мы не можем его сдерживать, а у него ведь под рукой красная кнопка», — и через два дня Хошимин лично приедет в Париж умолять о заключении мира».
«Перенесемся на четыре десятка лет вперед, — приглашают авторы статьи. — Со времен Никсона и Киссинджера многое изменилось… Но, как всегда бывает, многое осталось неизменным. В лице президента Владимира Путина (…) Запад столкнулся с российским лидером, чье неумолимое стремление демонстрировать силу делает его не таким уж и непохожим на его предшественников эпохи холодной войны… Правда, на этот раз пользу безумия как стратегического инструмента открыли для себя не американцы, а русские».
С точки зрения Роузена и Нихтера, Владимир Путин взял на вооружение стратегию Никсона. Подтверждением своей догадки они считают, например, слова Ангелы Меркель, которая недавно поделилась с Обамой впечатлением о Путине: он, дескать, «пребывает в другом мире». В том же ключе они трактуют и слова заместителя министра иностранных дел РФ Сергея Рябкова, пригрозившего ответить на новые санкции Запада «асимметричными мерами»: после терактов 11 сентября эта формулировка чаще всего применяется к действиям негосударственных формирований вроде «Аль-Каиды» и стран-изгоев. Подразумеваются, как правило, хакерские атаки и теракты.
То, что подобными приемами не пользуется Обама, авторы считают его недостатком. Нынешний президент США, полагают они, «проигнорировал два ключевых урока холодной войны». Во-первых, не понял, насколько важно иногда создать впечатление непредсказуемости. Во-вторых, стал заложником градуализма — подхода, при котором санкции вводятся постепенно и строго соразмерно с действиями оппонента.
Градуализм таит в себе две опасности, рассуждают Роузен и Нихтер. Во-первых, Обама полностью отдает инициативу Путину, за собой оставляя лишь право реагировать на его шаги. Во-вторых, Путин получает возможность «акклиматизироваться» к санкциям. «Даже если Вашингтон внутренне понимает, что он не склонен идти на эскалацию кризиса, создание видимости обратного могло бы принести ощутимую пользу», — говорится в статье.
Никсон в свое время присматривался к стилю правления советского лидера Никиты Хрущева. В 1985 году, оглядываясь на свою политическую карьеру, бывший американский президент назвал его «самым выдающимся политическим лидером» из тех, с которыми ему доводилось встречаться. Свою оценку он обосновал так: «Он умел напугать до чертиков».