Палач Кавказа Ермолов – единственный из предводителей вражеских полчищ, именем которого горцы называли собак. Ярмол – так звучало это проклятие на животном. Редкое исключение, потому что не в духе вольных людей было заниматься подобным. Если даже это враг. Наоборот, бывало, именами русских генералов, проявивших личное мужество, нарекали сыновей. Но вот жестокость Ермолова перешла границы всего человеческого.
Под стать генералу колониальной армии и нынешние путинские лабрадоры на Кавказе, одичавшие на человечине за 11 лет войны.
Покидавшего Кавказ генерала горцы провожали проклятием, которое сбылось во многом. Заслуги палача очень скоро были позабыты, а сам он – отвергнут царским двором и неблагодарным отечеством.
Пройдет еще много времени, пока его имя будет востребовано заново. Через 150 лет он будет возвращен на Кавказ человеком, которого также нарекут псом. В новоявленной «столице» Кавказа Ермолову воздвигнут памятник.
Но враг есть враг, и удивляют не столько его действия, сколько тех, чьих предков раздирали и пожирали взбесившиеся сучки войны.
Всего лишь один факт из истории сегодняшнего дня, где преломились проблемы личностей и эпох, и приходишь к грустному выводу, что трагедия последних 150 лет так и не научила нас ничему. И продолжает убивать на не столько чужое, сколько «собственное».
Наверное, со временем кто-нибудь из исследователей напишет труд с примерным названием «Сергей Захаров и Канта Ибрагимов – родимое пятно России на Чечне». У этих унесенных Россией судеб много общего. Оба – жертвы русской колонизации, плод идеологического насилия, придворные художники, академики, обрусевшие до мозга и костей. Один жил библией, другой выучил наизусть целый том «Тихого Дона». Первый умер своей смертью, сгинул в российской дыре от чахотки, второй – в ожидании русской дубины где-нибудь в московском метро, если до этого не кончит свой век разрывом сердца из-за звездной болезни. Но в памяти чеченской… Во всяком случае, это будут смешанные мысли.
Если первого и пожалеют, поскольку в его жизни не все зависело от него, то претензий ко второму будет больше: не о той свободе пел, не о героях народа писал. Палачам народа хвалу возносил. И любимыми героями были «пророки» революции из «Тихого Дона», а не имамы Кавказа воины Веры, Свободы и Независимости Чечни. Призывал к прощению врагов и любви к России, к защите ее ценностей, считая ее Родиной чеченцев.
А совсем наш герой прославился во время недавней поездки в Пятигорск, чтобы поклониться памятнику Ермолову и вознес себя на голгофу истории.Точнее, добровольно распял себя.
У подножья истукана он произнесет: «Я лично не против, чтобы в Пятигорске был установлен памятник покорителю Кавказа».
Одна из причин преклонения Канты перед Ермоловым – Захаров, художник из чеченцев.
«А что стало бы с Захаровым, если бы Ермолов не уничтожил бы его село, не взял бы ребенка в плен, и не отвез бы в Москву, где дал ему прекрасное образование?», вопрошает Канта. То есть, если бы бойни Дады-Юрта не было, то ее следовало бы организовать, ради того, чтобы Захаров был увезен в Россию и получил образование. Образование и слава Захарова для народа оказалась важнее славы убиенного и мужественно защищавшегося аула.
Следуя логике Канты, можно предположить: Он не против того, чтобы отдать на растерзание оккупантам 430 сел Чечни, чтобы получить 430 захаровых, которые потом писали бы портреты палачей, с тем, чтобы получить звание академика живописи и прославили Чечню лизоблюдством.
Будучи в здравом рассудке, человек не может позволить себе подобное.
Этот бред несет писатель, которого сейчас боготворят при дворе Кадырова, считают самым известным в республике и даже был выдвинут на Нобелевскую премию. Кроме того возглавляет придворный Союз писателей.
И еще одно заветное желание Канты – хочет видеть рядом с Ермоловым и памятник Захарову, этому символу заложничества, обрусения, покоренности и покорности. Нет злорадства в словах автора этих строк, есть искреннее сочувствие, потому что он – жертва не по своей воле, напоминающее о сломленной судьбе самой Чечни.
На все эти вопросы, как говорит Канта, ответ дал сам художник. «Как свидетельствуют сохранившиеся в архивах документы, напросился сам писать портрет генерала Ермолова. Именно за этот портрет Захаров получил звание академика живописи в 27 лет, что было почти невозможно в таком юном возрасте. И мало того, когда Петр Захаров женился, его посаженым отцом был не кто иной, как Алексей Ермолов.
А знал ли Захаров о своей судьбе? Конечно, знал, все знал. И поэма «Мцыри» Лермонтова написана в основном по его рассказам. И не забывал Петр Захаров, что он чеченец из Дады-Юрта. Но вместе с тем он знал и то, что жизнь есть жизнь, в ней всякое случается. А подвиг человека и Бог рядом, если каждый простит ближнего, сам покается и будет жить во благо, а не во зло» (конец цитаты).
«Подвиг» уничтожившего целый аул ради «спасения» будущего академика и Бог рядом с этим злом или чужой бог рядом с самим Захаровым? Смелое и кощунственное заявление.
Разумеется, и прощать каждый раз должны чеченцы, и жить во благо русских. И в покорности.
Генерал Александр Чеченский, художник Сергей Захаров – живые сувениры с кавказской войны, которых привозили в Россию не из милосердия, а ради обращения их в чужую веру (и этим умалить преступления перед своим богом), экзотики, как забава для царского двора и бравада перед другими, в память о былых подвигах, сражениях, свидетельство могущества над поверженным врагом, в качестве музейных экспонатов.
Но каково каждый день смотреть в глаза того, чьих родичей ты уничтожил? Без угрызнений совести? Что это, если не высшее проявление бесчеловечности?
Идиллического во взаимоотношениях Ермолова и Захарова мало. Во-первых, отдан он был на воспитание другому человеку; во-вторых, кончил свою жизнь в нищете. «Потеряв здоровье и при том надежды быть отправленным за границу, я покорился судьбе, решил избрать хоть немного, но верный кусок хлеба» — писал он в 1841 году.
Уже в следующем году обостриться его болезнь, и далее не протянет и четыре года. Умирает в 30 лет.
Памятник Ермолову в Пятигорске – это символ завоевания Кавказа, «покоренности» горцев. И Канта один из певчих этой идеологии. И нет никакой разницы между ним и тем, кто водружен на постаменте: один убивал оружием, другой орудует словом, продвигая вперед идеологию смерти, захватнических войн.
Оскорбивший память жертв продолжающейся русско-кавказской войны (от корней ее и по сегодняшний день) Ибрагимов еще глубже утопил Захарова и себя.
«У нас сложная, но великая общая история и одна страна – Россия. За нее наши предки воевали. И мы сегодня должны брать пример с Петра Захарова».
Истекающая кровью Чечня должна брать пример с Ибрагимова и Захарова. Но Аллах уберег эту землю: новое поколение берет пример с тех, кто защищает ее веру, свободу.
Стоило бы Канте во время поездки в Пятигорск посетить и памятник Лермонтову, поставленный на месте его дуэли, убитому все той же русской системой, ментальностью, что уничтожит и самого Ибрагимова. В любом случае это посещение заставило бы Канту задуматься над безрадостным будущим. Нет завтрашнего дня у русско-чеченских отношений. За 400 лет не сдружились, нет симптомов тому, что это случится и в будущем.
Герой Лермонтова из «Мцыри» умирает, лишившись свободы, а герой Канты (Захаров) затерялся в чужих ценностях… Но тоже зачахнет в русской дыре в тридцать лет. Один восхваляет вольную жизнь, другой – рабство и рисует палачей собственного народа. И эта разница во взглядах героев и в подходах к истории писателей («своего» и чужого) говорит о многом.
На фото: Канта Ибрагимов и российский военный преступник Сергей Александрович Филатов — 1993-96 гг, руководитель администрации Президента России.
Дата Туташхиа.
19.11.11.