В России процесс становления гражданского общества вошел в активную фазу, а стимулом этому стали ошибки власти, прежде всего, объявление о предстоящей рокировке во властном тандеме, считает Борис Акунин. О ситуации в России между двумя выборами – парламентскими и президентскими – мы говорим с Григорием Чхартишвили, более известным по его писательскому псевдониму – Борис Акунин.
Борис Акунин: Это активная фаза становления гражданского общества, которое медленно и невидимо глазу созревало все эти годы. В результате грубых ошибок, допущенных властью, начались, я бы сказал, несколько преждевременные роды, которые ничем теперь не остановишь. Грубыми ошибками власти я называю, во-первых, совершенно бесстыдную рокировку, которую Путин с Медведевым провели 24 сентября, просто поставив нас в известность, что следующим президентом будет Путин. И второе, конечно, это то, как безобразно были проведены выборы в Думу. Теперь гражданское общество уже проснулось, оно обратно уже не уснет. Процесс этот будет постепенным, долгим. Президентские выборы и президентская кампания, через которые нам сейчас предстоит пройти, это не конец, это этап на пути становления гражданского общества и, собственно говоря, лишь еще больше ускорят процесс его формирования.
Читайте также: Российская интеллигенция в борьбе за гражданские права объединилась в «Лигу избирателей»
— 20 декабря оргкомитет акций «За честные выборы» подал заявку на протестное шествие 4 февраля. В мэрии не согласовывают маршрута шествия. Если власти окончательно запретят акцию, не приведет ли это к радикализации протестного движения?
— Власти в такой степени не умны, что они, конечно, могут запретить эту акцию, но выйдет только хуже для них. Во-первых, мы найдем иные способы провести это шествие, которые им в голову не приходят. Кроме того, это еще больше увеличит интерес к этому событию, выведет больше людей на улицу, и ничем хорошим это для них не закончится, это лишь еще больше, действительно, радикализирует процесс.
О диалоге с властью
— В четверг пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков заявил, что премьер «никогда не отвергал возможности общения с представителями любых групп». Вместе с тем, складывается впечатление, что премьер от контактов уходит. Может ли встреча с Путиным, ваша лично, например, или кого-то из оппозиции что-то разрешить в той ситуации, которая сейчас сложилась?
— Мне совершенно ясно, что Владимир Путин еще не созрел для серьезного разговора, он до сих пор витает в мире иллюзий, он верит опросам общественного мнения, которые сам заказывает и получает то, что он хочет увидеть. На самом деле, никакой пользы от разговоров сейчас я не вижу. Когда Путин сказал об этом, я к этому сразу отнесся как к пустой демагогии, мне было понятно, что никакой встречи не состоится. И, действительно, вчера уже пресс-секретарь сказал, что, в принципе, да, но сейчас у него нет времени, — то есть уже было ясно, что он явно от этой встречи уклонится.
О национализме
— Что вы думаете по поводу присутствия националистов в нынешнем протестном движении, дебатов вокруг темы национализма. Создается впечатление, что эта тема спускается сверху. Даже В. Путин, говоря, о вас, русском писателе, особо подчеркнул ваши этнические корни. С. Удальцов сказал на антифашистском митинге 19 января, что власть «раскалывает общество по национальному признаку». Что вы думаете о муссировании темы национализма и этих попытках разобщить людей сегодня в России?
— Это совершенно разные темы, разные вопросы. Лично я к националистической идее отношусь резко отрицательно вообще, а применительно к России, многонациональному федеративному государству, я ее считаю просто губительной. При этом я хорошо понимаю, что какая-то часть наших граждан придерживается этой системы взглядов, и здесь уже нужно проводить между ними градацию. Можно придерживаться этой системы взглядов, если ты не нарушаешь законов по Конституции, — это неприятно, но нормально. Если же это нарушает законы, то это, конечно, должно пресекаться, как всякое преступление.
Что касается участия националистов в протестном движении. Видите ли, в чем дело, это движение никем не организовано, оно сверху никем не руководится. Все общественные силы, которые не довольны режимом, по собственной инициативе выходят на улицу и принимают в нем участие. Там есть полно всяких движений, ручейков, партий, которые мне не нравятся, с которыми я не согласен ни по одному поводу. Но надо восстановить нормально работающую демократию в стране. Тогда все мы нормальным естественным путем вступим в спор, начнем убеждать избирателей, и в парламент пройдут те, кто заручился их поддержкой. Вот и все, тут не надо изобретать велосипед.
Читайте также: Для победы Путину необходим компромисс со средним классом
— Т.е. вы говорите о партийном строительстве? Если будет изменено партийное законодательство, то все эти силы – движения, «ручейки» — оформятся в некие партийные структуры. Т.е. нынешнее протестное движение должно привести к строительству партийной системы, которая в России была практически зачищена…
— Естественно. Все это произойдет в течение 2012 года. Общее протестное движение начнется делиться по интересам и взглядам. Образуется мощная партия или блок партий и движений центра – такая «партия среднего класса», которая выступает за демократию. Будет обязательно левое крыло, причем не то, которое сейчас представляет парламентская КПРФ, а будут новые левые. Там будут социалисты, будут коммунисты. И, конечно же, образуется правое крыло, где будут националисты. То есть, восстановится такая нормальная, естественная геометрия политической жизни.
О Навальном
— Какое впечатление сложилось у вас об Алексее Навальном после трех частей вашей переписки с ним в ЖЖ? Поняли ли вы что это за человек, что это за политик?
— Что касается Алексея Навального. В результате того пространного диалога, который состоялся у меня с ним пару недель назад, у меня создалось ощущение, что он не страшный, что бояться его не нужно, что он никакой не националист, что он проходит эволюцию, что он развивается – он ведь еще очень молодой человек. То, что я от него услышал, в общем и целом меня устраивает, есть какие-то расхождения, но они не носят антагонистического характера. В общем, я склонен рассматривать Алексея Навального как перспективного политика и я не думаю, что демократическая часть общества должна относиться к нему с предубеждением.
— Нет ли опасности, что Навального могут увлечь в какие-то политтехнологические структуры крайне-правого толка? Нынешняя власть в Кремле общается с народом не через посредство политики, а при помощи политтехнологий…
— Я бы не преувеличивал одаренность путинских политтехнологов. Эта система плоха тем, что она изживает из своей среды всех эффективных и талантливых людей, там остаются одни посредственности, которые ничего, даже никакую пакость не могут как следует планировать. Вы посмотрите: все, что они сейчас делают, оборачивается против них самих. Главным анти-путинским пропагандистом является сам Владимир Путин. Главной силой, разрушающей его систему власти, является правящая партия Единая Россия. Что бы они ни сделали, всё выходим им боком. Они вопиюще неэффективны и бездарны. Уверяю вас, что Алексей Навальный гораздо умнее, чем они.
И вообще, я хочу еще сказать по поводу российского национализма. Владимир Путин, судя особенно по вчерашней его встрече с футбольными болельщиками, кажется, всерьез считает, что националисты в России это мощная сила и чуть ли не мейнстрим. На самом деле это не так. Все эти страхи довольно сильно преувеличены, на мой взгляд. Я просто смотрю по опросам общественного мнения касательно массовых митингов на Болотной и на проспекте Сахарова – на проспекте Сахарова проводилось анкетирование. Там было очень много националистических флагов, но, суда по количеству людей, там, видимо, каждый националист стоял с флагом, потому что их было среди этого людского моря 6%.
Еще по теме: Путин дал жесткий ответ «вызывающему поведению» мигрантов
О политике
— Вас сейчас называют «русским Вацлавом Гавелом. Как вы к этому относитесь, ведь в отличие от Гавела вы не хотите стать президентом…
— Не только не хочу стать президентом, я вообще не хочу заниматься политикой. Я не хочу становиться Гавелом, судьба Гавела — это, так сказать, для меня кошмар. Потому что писатель берет и в течение 18 лет ничего не пишет и занимается только политикой. Я хочу, чтобы у нас в стране все, наконец, уже, что называется, все пришло в порядок, политикой занимались бы политики, а я смог вернуться к своему любимому делу и писал бы дальше книжки.
(«Русская служба RFI«, Франция)
23.01.12.