Хочу извиниться перед молодыми читателями, если мой рассказ, или его часть, покажется им бредом. Похоже, но такой была тогда жизнь.
В 1981 году после аспирантуры я начал работать в ста километрах от Москвы, в специально построенном для ученых маленьком городке Пущино, в одном из институтов Академии наук СССР.
Я очень много работал, в день получалось 14 часов. Мой руководитель был доволен моей работой, я тоже частично. На работу приходил после 11 часов, зато ночью задерживался допоздна, то до двух, то до трех.
Потом умер Брежнев, пришел Андропов.
Андропов стал наводить порядок, начал бороться в институте за дисциплину, дескать, все должны приходить в восемь утра. Так я пришел вовремя на первый раз и заснул в лаборатории, на второй день пришел с опозданием и меня не впустили, а на третий день я пришел тогда, когда люди уже уходили на перерыв. Вошел я к секретарю парткома и сказал: я по утрам работать не могу, если вам моя работа не нравится, или считаете, что я мало работаю, скажите и я уйду, или оставьте меня в покое.
Этот человек подумал немного и сказал, приходи, когда хочешь. Видимо понял, что, наказав меня, ничего не добьется, то, чем я занимался, было важно для института и возможно, поэтому меня не уволили, да и покладистым характером и коротким языком я не отличался и до того, на собраниях постоянно задавал какие-то вопросы, не соглашался с начальством и спорил.
Однако, это он запомнил.
Спустя год к нам на несколько дней приехал профессор Йен Макинтайр из Лондона, известный молекулярный эндокринолог. После нескольких бесед он предложил мне приехать к нему на несколько лет.
Я был очень рад, это давало возможность работать совершенно на другом уровне. Америка и Англия- две главных страны для биологов моего поколения. Я спросил моего начальника, что он об этом думает. Он сказал, знаю и поддерживаю, но ведь знаешь порядок? А порядок был такой: до того как поехать на Запад, следовало поработать в т.н. социалистической стране. Этот мой начальник попросил своего друга и меня на год пригласили в Венгрию.
Для того чтобы поехать в Венгрию, нужна была рекомендация парткома. Потом райкома. Я пришел на заседание парткома (то есть комитета первичной/институтской организации коммунистической партии). Эти писали стандартные рекомендации. Там должно было быть записано: политически грамотен, морально устойчив, в быту выдержан.
Начали обсуждать меня, всё припомнили, и вопросы на собраниях, и споры, и опоздания. Но втиснуть в эту триаду не могут.
На языке партийной бюрократии «политически образованный» означал, что человек прочитал книги Ленина и иных людоедов и читает газеты — сколько мусора было и есть в моей голове… я бы сам им объяснил.
«Морально устойчивый»: сексуальные скандалы в основном касались семейных, тоже не получалось.
В «быту выдержан» касалось пьянства, а я и тогда не пил.
Что было делать? Одному пришла идея, напишем мол, что темпераментный. Тут я вспылил: что это за глупость, у всех людей есть какой-то темперамент, тогда напишите, какой у меня темперамент, флегматичный или меланхоличный, сангвиник я или холерик, или опишите меня в терминах экстраверт — интроверт…
В какой-то момент показалось, что вроде все уладилось, началась дискуссия. Тогда были популярны книги психолога Владимира Лева. Они читали его, и каждый проявлял свое психологическое знание. А я гнул свое…
После получасового галдежа самый опытный и пожилой из них сказал: люди, вы что, не видите, он с ума нас сводит, о чем мы спорим, напишем, что собирались написать и все на этом. Так и написали:
Политически грамотен, морально устойчив, в быту выдержан.
Темпераментен.
То есть, это все равно не то, что надо.
Уехать в Венгрию я не смог, о поездке в Англию и мечтать не стоило…
Через год или два я шел зимой по мерзлой улице. Из клуба доносилась песня. Мне понравились звуки музыки, и остановился послушать. Она заканчивалась так:
Гудбай Америка, ооо,
Где я не буду никогда.
Услышу ли песню,
Которую запомню навсегда.
И вдруг я так четко увидел, что никогда не смогу выехать из Советского Союза, и об этом кто-то даже написал песню, что «Гудбай Америка, ооо, Где я не буду никогда…»
Потом я узнал, что группу зовут «Наутилус Помпилиус».
Никогда, никак…
В тот день я необратимо возненавидел Советский Союз….
5/04/2012
Журнал «Табула»
Каха Бендукидзе