Новая Грузия на старом Кавказе

Сегодня Грузию можно назвать одним из активных игроков на Кавказе. Пришедшее к власти в результате «революции роз» новое руководство кардинальным образом изменило позиционирование страны в регионе и во всём мире. Изменился вектор внешнеполитической активности, в результате чего отношения с бывшим «Большим братом» — Россией, были серьёзно подорваны.

Попытки грузинского руководства вернуть контроль над Южной Осетией и Абхазией силовым путём не увенчались успехом. Взамен «мятежных регионов» Грузия получила «оккупированные территории». Не секрет, что Россия сыграла ключевую роль в грузино-южноосетинском и грузино-абхазском конфликтах. Поэтому решение этнополитических проблем официальным Тбилиси рассматривается с точки зрения противостояния с Россией.

«Мягкая сила»

Осознание несостоятельности военного сценария подтолкнуло грузинское руководство совершить поворот в сторону стратегии «мягкой силы». Поэтому сегодня Грузия ведёт информационно-идеологическую войну против России, что является продолжением противостояния двух стран в регионе. При этом в проекте «деоккупации своих территорий» значительное место занимает Северный Кавказ, и этот интерес не случаен.

Располагаясь между Грузией и Россией, Северный Кавказ становится особенно чувствительным к взаимоотношениям государств. Кроме того, население края и в прошлом играло значительную роль в судьбах Южной Осетии и Абхазии. Ещё в 1992 году добровольческие отряды кабардинцев, черкесов и адыгов принимали активное участие в конфликте на стороне абхазов, а в августе 2008 года чеченский батальон «Восток» был одним из первых, кто вошёл в Цхинвал.

Однако основной характерной особенностью региона является то, что там сконцентрировано огромное число нерешённых, завязанных в региональные узлы конфликтов. Северный Кавказ не без основания считается «ахиллесовой пятой» Российской Федерации, что в случае с Грузией имеет первостепенное значение. Как отметил представитель Фонда Карнеги Томас де Ваал: «Грузинское правительство, похоже, не устояло перед искушением разыграть своего рода «этнополитическую партию», которую Россия сама разыгрывает в Абхазии и Южной Осетии». Поэтому неудивительно, что на заточку и использование этого политического инструмента были потрачены и тратятся значительные средства.

В основу грузинской политики на Северном Кавказе легла концепция «Единого Кавказа» и «Кавказа без границ». Выступая на сессии Генеральной Ассамблеи ООН, Михаил Саакашвили отметил: «Недалёк тот час, когда Кавказ будет единым, когда все эти народы будут друг с другом решать проблемы, так же как и народы Европейского союза. Кавказ имеет абсолютно все ресурсы для того, чтобы быть свободным, единым и целым».

Конечно, единый и свободный Кавказ во взглядах грузинского руководства — это, прежде всего, Кавказ без России. Поэтому в грузинском информационном пространстве довольно-таки часто говорится о России, о Северном Кавказе, и о будущем региона после России.

При этом молодая грузинская демократия стремится зарекомендовать себя в качестве гаранта стабильности на Кавказе. В этом своём новом амплуа Грузия видит себя кавказскими вратами для остальных народов региона в европейский мир. Как отметил один из участников конференции «Сокрытые нации, продолжающиеся преступления: Северный Кавказ между прошлым и будущим» ректор Университета Илии Гиги Теврадзе: «Грузия должна максимально попытаться открыть кавказцам путь в Европу и цивилизованный мир».

Многосторонний подход

В информационно-идеологической войне против России Грузия использует разные направления: от критики внешней политики, до дискредитации внутренней. Стоит отметить, что Грузия со знанием дела подошла к реализации своего видения северокавказской политики. Грузинские политтехнологи провели качественную «пальпацию» региона и выявили наиболее кризисные зоны российской национальной политики на Северном Кавказе.

Непрекращающиеся межэтнические трения, вооружённые конфликты, коррупция и криминализация общественно-политической жизни северокавказских республик сделали региональные власти в глазах населения, мягко говоря, непопулярными. Поэтому совершенно естественно, что когда в Тбилиси открыто заговорили о проблемах, признанных официально «деликатными», либо вообще закрытыми, — Грузия заработала не один десяток очков. Как отметил руководитель краснодарской краевой общественной организации «Адыгэ Хасэ» Аскер Сохт: «Влияние Грузии в регионе усиливается».

С октября 2010 года в Грузии действует безвизовый режим для жителей Северного Кавказа. По словам грузинских официальных лиц свыше 40 тысяч человек сразу воспользовались этой возможностью. За короткий срок в Грузии были организованы две международные конференции по проблемам Северного Кавказа, на которых приняли участие представители северокавказских этносов.

Новая Грузия начала активно позиционировать себя в качестве защитника интересов «угнетённых» народов Северного Кавказа. Тбилиси налаживает отношения с неформальными лидерами северокавказских республик, которые, как правило, находятся в оппозиции официальным властям у себя дома. За относительно короткий срок Грузию посетили представители общественных организаций и национальных движений из Чечни, Ингушетии, Северной Осетии, Дагестана, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Адыгеи.

Трагедия черкесов середины XIX века не так давно была признана Грузией геноцидом. Также ведётся активная кампания по дискредитации зимней Олимпиады в Сочи в 2014 году. А недавно Грузией был поднят вопрос о депортации дагестанских дидойцев в годы Великой Отечественной войны, и целый ряд других вопросов, которые в рамках российского публичного пространства постоянно находились в тени.

С территории Грузии ведётся вещание спутникового телеканала «Первый информационный кавказский» (ПИК) на русском языке, ориентированного на освещение ситуации на Северном Кавказе. Его передачи направлены, в основном, на дискредитацию кавказской политики России.

Конечно, проводимая Грузией внешняя политика на Северном Кавказе, риторика Саакашвили по поводу «объединения Кавказа», односторонний отказ от виз для населения Северного Кавказа, а также продвижение термина «геноцид» по отношению к черкесской трагедии, а также другие грузинские инициативы в регионе воспринимаются российской стороной как преднамеренная и откровенная провокация. Вместе с тем, со стороны Кремля фактически не предпринимаются никакие ответные меры для противодействия грузинскому натиску. По большому счёту, это направление просто-напросто оставлено.

Дежурные же заявления властей о том, что Грузия на Кавказе продвигает интересы недоброжелательно относящихся к России евроатлантических государств, едва ли интересует население региона. Они оценивают действия и эффективность грузинских властей по другим показателям. К примеру, весьма показательным для них является тот факт, что на территории Грузии искоренена коррупция и налажены более или менее эффективные механизмы стимулирования экономики страны. Чего нельзя сказать о дотационных и коррумпированных республиках Северного Кавказа.

Взятый курс Тбилиси по северокавказскому вопросу и вмешательство во внутренние дела России, безусловно, несёт в себе опасность для этого сложного региона. Как правильно отметил международный обозреватель Дэниел Ларисон: «Для безопасности и стабильности региона не менее тревожным фактором является политика Грузии, которая проводит на Северном Кавказе одностороннюю политику, что может лишь усилить напряжённость и вызвать подозрения в том, что грузинский президент Саакашвили «ловит рыбку в мутной воде», чтобы отомстить за своё поражение в войне 2008 года».

Однако, несмотря на это, Грузия, хоть и в своём русле, но очень точно указывает на недостатки политики Москвы на Кавказе. Продолжающиеся метания в национальной политике, отсутствие кадрового обновления во многих сферах политической и общественной жизни со времён Союза, — не отвечают интересам ни населения Северного Кавказа, ни российской государственности в целом.

Остаются нерешёнными много открытых вопросов, однако ещё больше тех, которые находятся в тени. Искусственное и принудительное сокрытие национальных проблем на Юге России не может вечно служить методом решения проблем. Поэтому всё это вкупе, рано или поздно, ударит по российской государственности на юге. Вопрос лишь во времени. Грузинские инициативы стремятся лишь ускорить этот процесс.