НАТО заключила спецсоглашение со странами Центральной Азии: Казахстаном, Киргизией и Узбекистаном о вывозе оборудования из Афганистана именно через эти территории, учитывая тот факт, что пакистанские границы для НАТО закрыты. О роли ШОС и о том, что может случиться с выходом НАТО из Афганистана со странами Центральной Азии, военный эксперт, журналист Александр Гольц.
RFI: Мы прочитали сегодня статью президента России, опубликованную в «Жэньминь Жибао», где Путин особенно подчеркнул структуру ШОС, которая должна была обеспечить стабильность и безопасность в этом евразийском пространстве. Как анализировать это заявление в связи с тем, что НАТО заключила специальное соглашение со странами Центральной Азии о выводе войск из Афганистана? ШОС создавалась как структура, которая должна была составить противовес США и НАТО? Несколько странный маневр.
Александр Гольц: Мне кажется, что у отдельных российских публицистов, прежде всего, таких официальных заявлений не было. Периодически говорится о том, что Шанхайская Организация Сотрудничества – это некий противовес НАТО. Это, скорее, относится к области риторики. Потому что в России много людей, которые до сих пор полагают, что крупная держава, как Россия, должна иметь много союзников-сателлитов.
Так же, как, по их логике, Соединенные Штаты являются ведущей страной НАТО, имеют сателлитов – других членов-стран НАТО. В действительности же, ШОС появилась, позволю себе напомнить, из соглашения о мерах доверия в районе границы Китая с когда-то бывшими советскими республиками. На мой взгляд, противостоянием или надуманным противостоянием с НАТО задачи ШОС совершенно не исчерпываются, и значение этой организации, особенно, если иметь в виду, что ведущая роль в ней в перспективе будет принадлежать, конечно же, не России, а Китаю, будет усиливаться.
Особенно в связи с предстоящим выводом войск коалиции из Афганистана. Эти государства, которые входят в ШОС, их ожидают довольно серьезные, на мой взгляд, испытания. Потому что, если говорить о центральноазиатских республиках, то это слабые авторитарные режимы. И в условиях, когда победу в Афганистане, фактически победу в Афганистане одержат талибы, потребуется несколько месяцев, чтобы то, что мы называем «агрессивным исламом», перескочило через Амударью.
И здесь у России и Китая, которые заинтересованы в стабильности, появится необходимость оказывать всевозможную помощь центральноазиатским государствам в обеспечении стабильности. Это серьезная задача и, конечно, она не исчерпывается противостоянием с НАТО.
— Тогда как можно прокомментировать, видя эту озабоченность, боязнь терроризма или наркотического трафика, о чем говорил президент Узбекистана Каримов, как это соглашение НАТО-Центральная Азия можно расценивать? Это ради какого-то финансового благополучия этих стран, которые по идее не самые бедные? Почему в обход ШОС все это происходит или только так кажется?
— Надо сказать, что государства НАТО, НАТО как союз, всячески избегают прямого общения с ШОС. К тому же, будем откровенны, ШОС никогда не позиционировала себя как организацию военно-политическую. Поэтому Китай очень осторожно относится ко всему, что можно рассматривать как военно-политическое сотрудничество в рамках ШОС. Там контакты довольно затруднены. Между тем, перед странами коалиции стоит непростая задача вывода войск из Афганистана. И естественным образом они заключают прямые двусторонние соглашения с конкретными странами Центральной Азии, как, собственно, и с Россией. Потому что дальше весь этот транзит пойдет через российскую территорию.
— То есть, это какая-то уступка со стороны России?
— Нет, Россия отлично понимает: во-первых, так называемый «афганский транзит» — это отличная возможность, хотя бы до 2014 года, держать за горло государства НАТО и, прежде всего, Соединенные Штаты Америки. Это отнюдь не уступка. Если иметь в виду, что российская внешняя политика – это риал-политик XIX века, когда обязательно нужно иметь мощный козырь, который заставляет твоих партнеров делать то, что тебе хочется (вот, «афганский транзит» таким козырем и является). Скорее, можно сказать, что не от хорошей жизни НАТО разрабатывает этот транзит только потому, что так обострились отношения с Пакистаном.
— Что сейчас будет происходить в Китае во время визита Путина? О чем они будут договариваться, и какие темы там могут быть подняты?
— Во-первых, поразительно: Путин, который нашел много резких слов в отношении западных государств, в своей предвыборной статье написал дословно следующее: «Нам надо поймать мощный китайский ветер в российские паруса». При этом, это никак не стыкуется с одним из провозглашенных Путиным внешнеполитических принципов – он очень любит цитировать Бисмарка, когда говорит об опасных приготовлениях НАТО, что важны не заявления, а важны возможности.
На границе России находится очень мощная вполне современная армия, которая по очень многим параметрам в разы превосходит российские вооруженные силы. И, тем не менее, эти возможности никем в серьез не рассматриваются. В то же время, надо иметь в виду, что между нашими странами действительно стремительно развивается торговля, все виды экономического сотрудничества. Китай строит предприятия в Сибири и на Дальнем Востоке. Очень важные – не без проблем, но очень важные – энергетические контракты заключаются. Как одна из идей, опять же, антизападная, антиамериканская идея заключается в том, чтобы перевести торговлю (Путин об этом говорил) международных валют на рубль и юань. Очень много проблем, и Китай является очень важным российским партнером.
— И последний вопрос, уже несколько из другой области. Мы знаем, что еще встреча Путина и Назарбаева. Европейцы должны были запускать свои спутники на российской РН «Союз» с космодрома Байконур, и в какой-то момент этот запуск был заблокирован. И есть слухи, что этот запуск заблокирован Казахстаном, потому что они хотят, чтобы Россия не перебиралась на свой новый космодром…
— Это не слухи, это реальность. Опять-таки, в той системе взаимоотношений, которые существуют между Россией и Казахстаном, всегда нужно иметь Казахстану какой-то рычаг, с помощью которого можно давить на Россию. И этим рычагом является как раз космодром Байконур. Дело в том, что большая часть тяжелых ракет, которые запускаются с Байконура (это жидкостнотопливные ракеты), они летают на гептиле – это страшная отрава, которая по своему действию сопоставима с химическим оружием. И первая ступень при запуске падает на казахскую территорию.
И у Казахстана всегда есть замечательная возможность сказать, что предыдущий запуск был уж совсем ядовитым, и приостановить, в случае раздражения каким-то российским шагом, пуски.
Россия создает сейчас новый космодром «Восточный». Оттуда должны летать наши ракеты тяжелого класса «Ангара». А Казахстан хочет, чтобы эти ракеты летали с его территории.
— То есть, они даже уже не боятся, что они ядовитые?
— Да-да, это чистая игра. Тогда не случайно же строили космодром в столь безлюдном месте.
— Тем более, в связи с этим запуском, который откладывается, европейские спутники Европейского космического агентства летят не на тяжелом носителе «Протоне», а летят на носителе «Союз».
— Это тоже жидкотопливная ракета.
— И самое интересное: получается, что первый Метоп-А они запустили и сказали, что траектория падения первой ступени такая же и остается с этими новыми спутниками, и вдруг почему-то Казахстан…
— Это бесконечные игры идут.
— Тем более, что Казахстан почувствовал, что это европейский спутник, и давить можно немножко сильнее?
— Да, поскольку Россия хочет выполнять обязательства.
(«Русская служба RFI«, Франция)
06.06.12.