Махачкала, Россия — Полицейские нервно дергали затворы своих автоматов, а толпа продолжала напирать. Отделение полиции Кировского района в столице российского Дагестана оказалось в осаде. Но возмущенная толпа, собравшаяся возле участка 27 мая, состояла не из бородатых и бряцающих оружием боевиков, как можно было ожидать в этом сотрясаемом боевыми действиями регионе, а из разгневанных женщин в хиджабах и длинных платьях. С таким полицейские сталкивались уже не впервые, однако то, что на сей раз собрались одни женщины, было беспрецедентно. Эти женщины с изможденными от бессонных ночей лицами ворвались во двор в поисках своих мужей и сыновей, запертых в камерах в подвале, где их, согласно народной молве, избивали и даже пытали электричеством.
Громко крича, женщины — а в основном это были мусульманки салафитского толка — требовали, чтобы полиция пустила внутрь их адвокатов. Пытаясь не допустить, чтобы арестованного несколькими часами ранее сына одной из женщин, 19-летнего Абдурахмана Магомедова, спрятали в багажнике полицейской машины, женщины перекрыли выезд. Они кричали, что взорвут себя, если власти не откликнутся на их требования. После нескольких телефонных звонков и СМС-сообщений к полицейскому контрольно-пропускному пункту подъехали сотни родственников и друзей женщин мужского пола. Держа наизготовку мобильные телефоны и айпэды, они начали фотографировать людей в форме.
Волнения и боевые действия в Дагестане начались в конце 1990-х годов, когда Россия жестоко подавила движение боевиков в соседней Чечне, и они перенесли свои усилия на дагестанскую территорию. Традиционно регион этот является суфистским, однако после распада Советского Союза на Северный Кавказ начали проникать воинственные имамы-салафиты. В последние годы там возник замкнутый порочный круг насилия и ответных репрессий. Полиция и спецназ проводят аресты тысяч молодых салафитов по всем республикам Северного Кавказа, а это, в свою очередь, ведет к тому, что все новая молодежь, причем чаще и чаще женщины, вступают в различные джихадистские группировки, цель которых – создать исламское государство, охватывающее весь Северный Кавказ. Поскольку в Дагестане сегодня действуют тысячи боевиков, повстанческое движение там считается самым масштабным на Кавказе.
В Махачкале недовольство и возмущение нарастало из-за того, что с начала этого года было похищено 17 человек. Предполагается, что похищения были организованы властями. Обстановка в Дагестане, всегда находившемся на грани большого пожара, сегодня накаляется. Это плохой знак для региона, где за прошлый год в инцидентах с участием боевиков погибло 254 российских полицейских. Это намного больше американских потерь в Афганистане.
«Женщина по закону шариата должна сидеть дома и варить суп мужчинам», — саркастически кричали полицейские разгневанной толпе. Это стало последней каплей для Жанны Исмаиловой. По словам женщины, в этом месяце двоих из пятерых ее сыновей похитили прямо на работе. Люди в черной форме, представившиеся сотрудниками Федеральной службы безопасности, забрали их по подозрению в боевой деятельности. Одного из сыновей, 34-летнего Арслана, спустя два дня освободили, и теперь он скрывается. Достав мобильный телефон, Исмаилова показала мне раны своего сына. Там были снимки его ног, обожженных, по ее словам, электрическими разрядами. Люди из ФСБ допрашивали Арслана по поводу двойного теракта с участием смертников, произошедшего 3 мая, когда в Махачкале было убито 13 и ранено более 100 человек. Младший сын Исмаиловой Рашид так пока и не вернулся. «Эти зверства и идиотская политика Москвы — вот причина войны», — говорит Исмаилова.
Улучив момент, она проскользнула мимо охраны и забежала в здание, крича: «Немедленно покажите мне камеры, где вы избиваете наших детей!» Снаружи сотни ее сторонников, стоя лицом к лицу со спецназовцами в черных масках, поднимали вверх руки и скандировали: «Аллах велик! Аллах велик!»
Большинству россиян эта сцена больше напоминает Сирию или Ливию, чем их собственную страну. Государственное телевидение редко показывает и дает официальные комментарии по поводу участившихся нарушений прав человека в Дагестане, которые допускает ФСБ и полиция. Такова обстановка в России, о чем вернувшийся на президентский пост Владимир Путин пока говорить не хочет. А тем временем Дагестан постепенно переходит от действий полиции к настоящей войне против исламских боевиков — сродни той, что с жестокой эффективностью вел Путин в Чечне в начале своего первого президентского срока.
«Вместо реформирования судебной системы, чтобы независимые суды могли возбуждать дела против похитителей и убийц людей в этой части России, Москва назначает на руководящие посты в службах безопасности бандитов, людей с криминальным прошлым, а те платят боевикам откаты в миллионы долларов ради спасения собственных жизней», — говорит бывший депутат парламента из Дагестана Гаджимурад Омаров, который прошлой осенью ушел со своего поста, а сейчас присоединился к оппозиции. Это парадокс, на который Москва отказывается реагировать. В то же время, Путин объявил политику нулевой терпимости к деятельности боевиков в Дагестане. И это в условиях, когда назначенные им руководители платят откупные деньги боевикам, которые часто нападают на представителей российской власти.
«Молчание и секретность — таков стиль Путина. Мы ни разу не слышали соответствующего комментария о том, почему он отменил свою поездку на саммит G8. Нас не удивляет, что мы ничего не слышим о его стратегии по прекращению насилия в Дагестане», — говорит известная правозащитница Светлана Ганнушкина.
Ганнушкина уже много лет занимается Северным Кавказом. Она находится на постоянной связи со своими коллегами из этого региона. Будучи членом президентского совета по правам человека при экс-президенте Дмитрии Медведеве, она на протяжении трех последних лет информировала Кремль о ситуации на Северном Кавказе. Когда советом руководил Медведев, он слабо и редко реагировал на ее мрачные предостережения. Но теперь, когда в президентское кресло вернулся Путин, Ганнушкина вышла из состава совета вместе с другими уважаемыми правозащитниками.
Ночь накануне осады отделения полиции в Махачкале Ганнушкина, члены правозащитной неправительственной организации «Мемориал» и парламентского комитета по конституционному законодательству и гражданскому обществу провели в Москве без сна, пытаясь спасти жизни двух молодых людей, трех женщин и двух детей в махачкалинском доме, который окружили федеральные силы. Обитателей дома подозревали в том, что они являются членами исламистского подполья. Ганнушкина с коллегами долго пыталась убедить отвечавшего за операцию командира выпустить женщин и детей, а мужчинам дать возможность сдаться. Но в итоге федералы все же взяли дом штурмом, убив одного из мужчин, который действительно был вооружен. Другого они арестовали, а затем избили в отделении полиции Кировского района. Именно этот арест стал причиной демонстрации возле отделения на следующий день.
Ситуация там быстро вышла из-под контроля. Довольно скоро на тротуаре пролилась кровь. Несколько мужчин-салафитов выхватили ноутбук и камеру у репортера этого издания, но потом вернули их. Репортера одного новостного портала начали избивать, он упал, но на помощь пришла полиция, которая отбила его у нападавших. Позже его отправили в Москву на лечение от полученных ран и ушибов. Полиция начала производить аресты. Толпа стала бросать в полицейских камни и куски асфальта с тротуара. Один полицейский получил удар камнем по голове, который оставил кровоточащую рану. Когда толпа рассеялась, в камерах кировского отделения было уже на 11 человек больше.
Таким стал очередной день жестокого конфликта в этой стране, о котором большинство россиян даже не знает.
(«Foreign Policy«, США)
09.06.12.