УФСБ по Нижегородской области планирует возбудить уголовное дело в отношении председателя правозащитного Комитета против пыток Игоря Каляпина, чья организация активно действует не только в Нижнем Новгороде, но и Чечне.
О «преступлении» узнали из СМИ
Комитет против пыток выступал защитником 20-летнего Ислама Умарпашаева, который был задержан в декабре 2009 года у себя дома сотрудниками чеченского ОМОНа за разжигание ненависти к милиции в интернете. После задержания Умарпашаева отвезли на одну из баз чеченского ОМОНа, где и содержали в подвале прикованным к батарее до апреля 2010 года. Об этом похищении и о том, как шло разбирательство по делу, написали журналисты Елена Милашина и Светлана Рейтер. Публикации в «Новой газете» — «Чечню стоит защищать«, «Очная ставка провалилась«, «Робкие гости Кадырова» — Елены Милашиной и статья «Кавказские борзые» Светланы Рейтер в Esquire стали предметом проверки, инициированной ФСБ. Оперативный сотрудник ФСБ Рябков посчитал, что в статьях зафиксировано преступление Каляпина — «разглашение материалов следствия».
Проверку по факту заявления Рябкова ведет майор юстиции Есипов, руководитель отделения по расследованию преступлений, совершенных должностными лицами правоохранительных органов, управления по расследованию особо важных дел ГСУ по СКФО. Каляпина уже допросили. Ему вручили запрос, в котором потребовали предоставить анкетные данные и сведения о месте проживания всех сотрудников, работающих в Нижнем Новгороде (там находится центральный офис комитета) и в Чечне. В Комитете против пыток опасаются, что из-за этого наезда организация не сможет нормально работать.
Ранее, весной 2012 года, по заявлению представителей чеченского ОМОНа уже была инициирована проверка деятельности Игоря Каляпина и Комитета против пыток по статье о разглашении гостайны в рамках того же дела Ислама Умарпашаева.
О подробностях проверки и о том насколько серьезны обвинения со стороны ФСБ, PublicPost выяснил у фигурантов дела.
Ольга Садовская, заместитель председателя Комитета против пыток
Мы имеем дело с двумя параллельно идущими историями. Первая история началась в январе этого года, когда чеченский ОМОН написал жалобу в связи с разглашением Каляпиным государственной тайны. Это статья 283 УК, она предусматривает до 7 лет лишения свободы. Гостайна, по их мнению, была нарушена тем, что были сфотографированы ворота ОМОНа, где содержался подзащитный Каляпина. Потом эти фотографии были опубликованы в «Новой газете». Проверку по этому делу доверили тому же следователю, который вел дело по похищению Умарпашаева. Следователь принял решение, что тайна разглашена не была и не дал ход делу. На прошлой неделе поступило указание следователю принять какое-нибудь решение, и он повторно допросил Каляпина. После этого в Следственный комитет Северокавказского округа поступил рапорт сотрудника Нижегородского ФСБ, в котором он приводит ссылки на статьи в интернете, в которых, по его мнению, была разглашена тайна следствия. Это статья 310 УК по тому же делу Умарпашаева. И вот уже по этому делу проводится новая проверка Главным управлением по Северокавказскому округу. Вот тут ситуация очень смешная, потому что отдел, который проводит это расследование, это специальный отдел, расследующий преступления, совершенные сотрудниками правоохранительных органов. Какое отношение Комитет против пыток имеет к правоохранительным органам, нам непонятно. Уголовные дела пока не возбуждены.
По разглашению гостайны, я думаю, уголовного дела не будет. Проверку проводил следователь, который представляется нам объективным человеком. Что касается статьи 310, то тут дело, скорее всего, будет, потому что тут имеет место конкретный заказ. Почему вдруг сотрудники ФСБ в Нижнем Новгороде начали искать по какому-то уголовному делу, которое идет в другом регионе, информацию в интернете? Это дело к ФСБ вообще никакого отношения не имеет.
Возможно наезд связан с тем, что поступило какое-то указание работать по правозащитникам в Нижнем Новгороде. А запрос, который вручили Каляпину о предоставлении всех данных на сотрудников Комитета против пыток, может за собой повлечь обыски и изъятие всех компьютеров сотрудников Комитета, и они могут их больше никогда не вернуть. Это повлияет на работу Комитета.
Елена Милашина, редактор отдела спецрепортажей «Новой газеты»
Это третья проверка, инициированная полицией Чечни, а потом подхваченная ФСБ Нижнего Новгорода, — о том, что Каляпин якобы разгласил тайну следствия, находясь под подпиской о неразглашении. Все проверки прошли без взятия объяснений у авторов статей, которых по идее должны опрашивать. По двум предыдущим был вынесен отказ, так как никакой тайны следствия Каляпин, конечно же, в данных статьях не разглашал (когда берется подписка о неразглашении, имеются в виду конкретные материалы дела, которые нельзя передавать третьим лицам). Каляпин в своем блоге постоянно подчеркивал, что он прекрасно понимает границы — что можно говорить и что нет. Я думаю, и эта проверка окончится ничем. Хотя, конечно, в нашей стране ни в чем нельзя быть уверенной. У меня ощущение, что с возвратом Путина усилилось давление на Каляпина и его организацию, которые постоянно сидят в Чечне, чтобы их оттуда выдавить. Это факт. А все остальное настолько несерьезно, что говорить не о чем. Я свои материалы делала, основываясь на личном общении с Исламом Умарпашаевым и другими фигурантами по делу. Каляпин лично мне ничего не передавал, ни одного листочка из материалов дела, кроме тех, что я получила от самих потерпевших и из Страсбургского досье из дела Умарпашаева, у меня никогда не было.
Светлана Рейтер, журналист
Ни ко мне, ни в редакцию журнала Esquire следователи не обращались. Я очень надеюсь, что у этого дела не будет никакого продолжения, и очень надеюсь, что Игорь Александрович Каляпин останется ровно на том же месте, где он находится и сейчас, без всяких штрафов и без всяких мер пресечения. На мой взгляд, и это мое оценочное суждение, в статье «Кавказские борзые» не раскрыто ничего, что могло бы подпадать под категорию тайны следствия. К тому же, как мне известно, уже дважды было отказано в возбуждении этого уголовного дела. Были попытки возбудить дело на территории Чеченской Республики, и дважды следователь Игорь Александрович Соболь отказывал в возбуждении этого дела. Соболь, на мой взгляд, один из самых грамотных следователей.
Оксана Челышева, правозащитник, работала в Нижнем Новгороде
Происходящее в Нижнем уже на протяжении нескольких лет напоминает сводки боевых действий. Представители гражданского общества постоянно оповещают о том, как их похищают (Илья Шамазов, Евгений Лыгин в 2006 или тот же Шамазов и Юрий Староверов в марте 2007 года), открывают в их отношении уголовные дела, как это было в отношении Стаса Дмитриевского в 2005 году и Общества Российско-Чеченской дружбы в 2006 году. Нескончаемые сообщения о разбитых окнах в квартирах сотрудников правозащитных организаций, журналистов и активистов протестных движений. Угрозы на стенах домов, заборах и в листовках. Последнее время недоброжелатели успешно осваивают и социальные сети, где поливают грязью журналистов и правозащитников. Вот новый виток уголовного преследования — на этот раз в отношении Игоря Каляпина. А те, кто организует все эти нижегородские ристалища правозащитников, открыто злобствуют в «Твиттерах» и прочих средствах коммуникации. Так, господин oper_nn, в котором есть все основания подозревать начальника нижегородского Центра «Э» Алексея Трифонова, радостно потирает руки, «ожидая расправы над Каляпиным».
Да, Каляпин очень давно — кость в горле. Проблема Нижнего Новгорода в том, что общая атмосфера страны, где давно уже нет места для базовых свобод, накладывается на очень личные чувства ненависти и мести со стороны некоторых представителей правоохранительных органов. Но как бы там ни было, нижегородские «эшки» или фсбшники — люди приказа. Просто иные из московских инструкций они готовы выполнять с особым рвением.
18.07.12.