На этот счет прогнозов много. Точнее, это пожелания, сформулированные в виде прогнозов. Хочется, чтобы через полгода – прогнозируем: через полгода. Хочется через 12 лет – прогнозируем: через 12 лет. Почему так, а не иначе, у прогнозистов объяснений нет. И не может быть. Их вообще нет, и прогнозировать нечего. Можно только гадать или делать ставки в букмекерской конторе.
Сказка о «нефтяном факторе»
Популярна идея о том, что настоящие политические перемены начнутся тогда, когда обрушатся цены на нефть. Особенно умиляет, когда этот день торопят либералы. С чем связаны их надежды? С тем, что доходы бюджета упадут, зарплаты и социальные выплаты скукожатся и народ взбунтуется. Голодное брюхо будет диктовать политические перемены!
Так это уже было! Мы это уже проходили! Народ наш доверчив, наивен и любит сказки. Чтобы случилось чудо, само собой, без его участия. Боюсь, голодный человек даже на честных выборах выберет президентом не того, кто пообещает привести страну к свободе и демократии, а того, кто пообещает всех накормить. Всех одеть, обуть, бесплатно лечить, учить и платить миллионные пенсии. Каждой семье – по квартире, каждой бабе – по мужику, каждому мужику – по дешевой машине. Наврет, разумеется. И будет это, скорее всего, кто-то из левых – коммунистов или социалистов, людей безответственных и легких на ложь. Потом все равенство и счастье сведется к равномерному распределению нищеты среди всех и достатка – среди избранных, а каждый, кто будет возмущаться, гарантированно получит пулю в лоб или место на нарах.
Так что либералы, уповающие на падение нефтяных цен, напрасно рассчитывают на смену власти – если она и произойдет, то не в их интересах. Бунт голодных и обездоленных непременно приведет к смене власти, но не изменит систему к лучшему и вновь отправит Россию в бесконечное путешествие по одним и тем же граблям. Новую и свободную Россию построят те, кто превыше всего ценит свободу.
Устойчивость власти
От чего зависит устойчивость путинской власти? Профессиональные политологи со знанием дела рассуждают о противоречиях внутри политической элиты, которые могут привести к развалу системы. О противостоянии силовиков и олигархов, системных либералов и технократов. Для таких политологов любое кадровое назначение – событие, и они обсуждают его со вкусом, знанием дела и смакованием подробностей.
Между тем, если внутренние дрязги и влияют на стабильность политической системы, то не более чем на 10 процентов. На остальные 90 процентов стабильность зависит от отношения общества к власти. Насколько общество соглашается терпеть эту власть, настолько она и стабильна. Это главный фактор. Именно поэтому власть предпринимает максимум усилий, чтобы, контролируя все СМИ, лишить общество достоверной информации, создать у людей ощущение благополучия и безошибочности действий Кремля, а неизбежные провалы списывать на счет объективных обстоятельств, стихийных бедствий или, в крайнем случае, нерадивых чиновников на местах.
Стоило части общества (надо признать, в количественном отношении все еще весьма незначительной) выйти с протестами на улицу, как власть пришла в состояние паники, которая после весеннего ступора сменилась летней реакцией в виде драконовского законотворчества и уголовных репрессий. Власть ощущает угрозу себе именно со стороны улицы, и она не ошибается.
Власть устойчива настолько, насколько общество это допускает. Смешно звучит, но наше будущее в наших руках. Насколько сильна наша решимость противостоять узурпаторам, жуликам и проходимцам, настолько устойчива их власть. Там, где мы наступаем, они отступают; там, где отступаем мы, наступают они.
Массовость протестов
Понятно, что массовость протестов – важный фактор политического противостояния между обществом и властью. Пока на Триумфальную выходили десятки или сотни людей, власть ретиво разгоняла протестующих и назидательно объясняла недопустимость несанкционированных акций. Когда на Болотную и проспект Сахарова вышли десятки тысяч, ретивость власти явно уменьшилась, а тональность заявлений заметно изменилась. Из Кремля прозвучали даже разрозненные заявления чуть ли не о поддержке этих выступлений, о признании протестующих лучшими людьми нашего общества. Власть тогда не знала, как реагировать на протесты и, конечно, очень жаль, что лидеры оппозиции не воспользовались ситуацией для стремительной эскалации протестов.
Понимая, что массовость акций – самый яркий показатель политической активности, власть ответила зеркальными мерами. С большим или меньшим успехом она организовала массовые акции в поддержку власти на Поклонной горе, в Лужниках и Манежной площади. Несмотря на искусственность этих массовых выражений лояльности, всем стало понятно, что количество участников митингов и география их проведения – это критерий общественной поддержки и залог политического успеха.
Власть обеспечивает массовость своих акций с помощью административного ресурса и денежных вливаний. Оппозиция такими методами не пользуется. Ее ресурс – возмущение граждан произволом властей и махинациями на выборах. Ресурс значительный. Почему же даже в самой информированной и «продвинутой» Москве на акции оппозиции выходит всего 1 процент населения города?
Лицо оппозиции
В Москве поддержка Путина составляет менее 50%. Это следует из результатов выборов и различных социологических опросов. Это значит, что больше половины жителей Москвы Путиным недовольны. Почему же они не выходят на акции протеста? Это вопрос, который оппозиция должна задавать себе каждый день. Но это не обсуждается, потому что ответ очевиден: политическая оппозиция не пользуется широкой общественной поддержкой. За ней не идут, с ней не связывают надежды на перемены. В ней не видят альтернативы власти. Оппозицию слышно по громким лозунгам, но не видно ни по делам, ни по намерениям. Она трудноразличима и непонятна.
У оппозиции нет своего лица. Она настолько мозаична и слеплена из таких противных друг другу фрагментов, что говорить об оппозиции как о чем-то цельном на самом деле невозможно. Сотрудничество либералов с красными и националистами объясняется единством общей цели – свержением режима Путина. Считается, что это главная цель, поскольку Путин – абсолютное зло. Таково мнение политической оппозиции.
Однако на самом деле Путин хоть и зло, но не абсолютное. Это довольно просто доказывается простым сравнением – со Сталиным, Брежневым или Андроповым из нашей новейшей истории, или с Гитлером, Пол Потом, Мао Цзедуном и Ким Чен Иром из истории зарубежной. То, что есть сегодня, весьма плохо, но бывает гораздо хуже.
Для оппозиции демонизация Путина и его власти – шаг тактический, продиктованный политическими соображениями. Спору нет, система, выстроенная Путиным, ведет Россию в тупик, в болото, в кровопролитие. Но то, что придет ему на смену, может оказаться еще хуже. Глупо делать вид, что это невозможно. «Долой Путина!» как лозунг годится, но делать вид, что любой пришедший ему на смену будет лучше, это значит принимать людей за дураков. Россия под управлением Зюганова или Удальцова, Белова или Лимонова будет заведомо хуже путинской. Между тем, некоторые из этих персонажей принимают деятельное участие в протестном движении. Они протестуют против Путина не потому, что он душитель свободы, а потому, что он не пускает их во власть, которой они бы распорядились куда круче Путина. Тут были бы и русское национальное государство, и социалистическая уравниловка, и плановая экономика, и тотальная цензура, и возрождение империи, и претензии на мировую гегемонию, и многое такое, о чем сегодня даже и не думается.
Оппозиция игнорирует эти угрозы, пренебрегает стратегическими разногласиями ради тактической выгоды. Но то, что допустимо для циничных политиков, неприемлемо для общества. Этим и объясняется один процент протестующих при пятидесяти с лишним процентах недовольных.
Оппозиция добивается ухода Путина и доступа к власти, а обществу важно понимать, что будет после Путина. Какой будет новая власть? Куда она поведет страну, и кто именно будет ее вести? Только получив ответы на эти вопросы, общество может оказать настоящую поддержку оппозиции. Люди должны понять, будет ли новая власть лучше нынешней? Есть ли смысл идти на улицу, а, может быть, и на жертвы? Слепого следования за оппозицией только потому, что «Путин должен уйти», не будет. Оппозиция, чтобы ее по-настоящему поддержали, должна быть понятной обществу. Ответ «Свергнем Путина, а потом разберемся» никого не убедит. Никаких «потом» не будет. Завтрашняя власть складывается здесь и сейчас. Сегодняшняя конфигурация оппозиции – это заявка на конфигурацию будущей власти.
Завтрашняя власть – это сегодняшняя оппозиция. Люди вглядываются в нее, чтобы понять, что их ждет завтра и стоит ли ради этого рисковать своим относительным благополучием. И что они видят?
Вот шумный лидер протестного движения Сергей Удальцов – любитель Ленина и социализма, мечтающий о реставрации обновленного СССР. Это значит, что страна после Путина может стать снова советской? Ради этого идти на улицу – валить Путина, расчищая дорогу Удальцову?
Вот борец с коррупцией Алексей Навальный, человек смелый и неглупый, но организатор «Русских маршей» и сторонник этнических депортаций. Это значит, что страна после Путина может стать национальной диктатурой, в которой интересы одной нации будут стоять выше закона? Борьба с коррупцией – это вечная и беспроигрышная тема, но ведь многие помнят, что последний диктатор Европы Александр Лукашенко приобрел свою первую популярность, возглавив в парламенте именно борьбу с коррупцией. И что получилось?
Вот еще один претендент на лидерство в протестном движении – Илья Пономарев, борющийся за «честные выборы», имея мандат депутата, полученный на нечестных выборах. Что должен думать среднестатистический гражданин, «человек с улицы», смотрящий на эту оппозиционную шизофрению?
На митинги приходят многие политические деятели и гражданские активисты. Иные из них стоят со всеми, другие красуются на трибунах и вещают в микрофон. Среди выступавших отметились крайние националисты Константин Крылов и Александр Белов, сталинист Виктор Анпилов, один из лидеров красно-коричневого мятежа 1993 года Илья Константинов и многие другие им подобные персонажи.
Нормальные люди, уставшие от Путина, вглядываются в этих ораторов и думают: «Стоит ли поддерживать оппозицию, в которой столько политических проходимцев, мечтающих сделать нашу жизнь еще хуже, чем она есть сейчас?». Конечно, находятся люди, готовые рискнуть неприемлемым соседством ради хоть каких-нибудь перемен. Но их – один процент. Остальные сидят дома, потому что им не нужны перемены какие-нибудь, им нужны перемены к лучшему. Они пойдут за оппозицией, если увидят, что игра стоит свеч.
Говорят, одна ложка дегтя может испортить бочку меда. А здесь дегтя – полбочки. Так на что может рассчитывать такая оппозиция?
Последняя возможность
У либеральной оппозиции еще остается теоретическая возможность получить широкую общественную поддержку, отказавшись от компрометирующего соседства с красными и коричневыми, с ловкачами, сидящими на двух стульях, и перебежчиками из путинской команды. Это уже вопрос не только морали или политической чистоплотности, это вопрос сугубо прагматический. Только став понятной обществу, обретя собственное лицо, свой узнаваемый образ, либеральная оппозиция может рассчитывать на общественную поддержку. Ее намерения должны быть понятны не только на срок до падения Путина, но и после него.
Кому-то это может показаться бездоказательным. Но вот пример. В конкретных и очень ясных акциях без красно-коричневых примесей участвуют те, кто не ходит на общие митинги под оранжевыми, советскими и националистическими знаменами. В защиту Pussy Riot, например, подписались, казалось бы, самые неожиданные люди, которые никогда не придут на протестные митинги оппозиции. Потому что здесь цель вполне определенная и их участие в этом деле никто не сможет использовать в своих интересах.
Протестные акции, избавленные от политической символики («Большой белый круг» в феврале или «Прогулка с писателями» в мае), проходили совсем по-иному – с другим настроением, в другой атмосфере, с другими людьми.
У либеральной оппозиции, которая стояла у истоков декабрьских протестов в прошлом году и остается пока их основной движущей силой, есть шанс сделать рывок. До сих пор, к сожалению, процесс шел в обратном направлении. Если на первом шествии 10 декабря общегражданская колонна шла первой, за ней либералы под оранжевыми знаменами и только потом коммунисты и националисты, то на шествии 6 мая впереди всех шла уже колонна под красными советскими знаменами, а все остальные сзади. Это показатель того, во что превращается протестное движение и кто играет в нем первую скрипку.
Можно сделать вид, что все это мелочи, глупости и не имеет значения, но тогда не стоит удивляться, что нас всего один процент. Дьявол кроется в мелочах. Люди достаточно проницательны, чтобы по таким «мелочам», как порядок следования колонн или выбор ораторов для митинга, сделать вывод о том, что представляет собой оппозиция. И по многим другим «мелочам» тоже. Соответственно и решение – принимать участие в акциях оппозиции или воздержаться до чего-то более приличного. В сущности, выбор за нами.
Автор – член Федерального политсовета «Солидарности»
7 АВГУСТА 2012 г. АЛЕКСАНДР ПОДРАБИНЕК
Источник: ej.ru