В течение последних нескольких месяцев Израиль угрожал нанести удар по иранским ядерным установкам, а США, между тем, вели сложную политику, пытаясь, с одной стороны, не высказывать откровенного несогласия с подобными ударами, с другой – давая понять, что, по их мнению, в этих ударах нет необходимости. В то же самое время США успели совершить несколько маневров, призванных продемонстрировать их способность предотвратить ответный удар со стороны Ирана, в частности, перекрыв Ормузский пролив. В тот момент, когда США проводили свои маневры, Госсекретарь Хиллари Клинтон заявила, что «красной черты», пересечение которой Ираном неминуемо повлечет за собой удар по иранским ядерным установкам, не существует. Израильское правительство долгое время утверждало, что Тегеран, в конечном итоге, сможет достичь такой точки, когда, чтобы остановить реализацию иранской ядерной программы, иностранным державам потребуются огромные средства.
Позиции Израиля и США тесно связаны между собой, однако природа этой связи пока остается не до конца понятной. Израиль публично заявляет, что готов нанести удар по Ирану, и хотя США пока удается его сдерживать, израильтяне не могут гарантировать, что будут уважать желания американцев, если почувствуют экзистенциальную угрозу со стороны Ирана. США публично называют Иран угрозой Израилю и другим государствам региона, в особенности Саудовской Аравии, и при этом высказывают опасения по поводу начала военных действий, предполагая, что Иран может ответить на удар дестабилизацией ситуации в регионе, и рассчитывая на то, что иранцы не настолько продвинулись в реализации своей ядерной программы, как утверждает Израиль.
Перед лицом мировой общественности израильтяне и американцы придерживаются одинаковой точки зрения по поводу Ирана. Израиль не хочет рисковать, а США не хотят столкнуться с глобальными последствиями удара. Их разногласия в этом вопросе вращаются вокруг статуса иранской ядерной программы. Это то, что лежит на поверхности, но давайте рассмотрим этот вопрос более подробно.
Что скрывается за словами
С точки зрения Ирана, ядерная программа имеет огромное значение. То, что иранцы занимаются реализацией ядерной программы, помогло им поднять свой престиж в исламском мире и приобрести определенный политический авторитет на мировой арене. Как и в случае с Северной Кореей, ядерная программа позволила Ирану вести беседу на равных с пятью постоянными членами Совета Безопасности и Германией, создавая такую психологическую атмосферу, в которой желание Ирана вступить в диалог с американцами, британцами, французами, россиянами, китайцами или немцами уже само по себе является уступкой. Несмотяр на то, что ядерная программа в значительной мере улучшила политическое положение Ирана, она также спровоцировала введение против Ирана санкций, которые являются для него существенной проблемой. Однако Иран готовился к подобным санкциям в течение многих лет, создавая ряд корпоративных, банковских механизмов и систем обеспечения безопасности, чтобы минимизировать негативные последствия санкций. Помогает также и то, что такие го
сударства как Россия и Китай не желают видеть Иран побежденным. Иран может пережить введенные против него санкции.
Несмотря на то, что ядерная программа добавила Ирану политического веса на мировой арене, создание им ядерного оружия увеличит риск начала военных действий против него. Если в военном конфликте Иран одержит победу, это принесет ему огромную пользу, доказав его мощь. Если же удар его противников окажется успешным, разрушив его ядерный потенциал, это отбросит Иран далеко назад. В этом смысле эпизод со Stuxnet, если предположить, что он представлял собой попытку США или Израиля подорвать реализацию иранской ядерной программы при помощи методов кибервойны, весьма поучителен. Несмотяр на то, что США назвали Stuxnet успешным, это все равно не помогло остановить реализацию иранской ядерной программы, поэтому, с точки зрения израильтян, эта кибератака оказалась безуспешной.
Если Иран решит применить ядерное оружие против Израиля, это станет для него катастрофой. Принцип взаимного гарантированного уничтожения, который помог стабилизировать американо-советские отношения во времена холодной войны, будет руководить Ираном в его применении ядерного оружия. Если Иран нанесет удар по Израилю, разрушения будут значительными, и это заставляет иранцев предполагать, что израильтяне и их союзники (в частности США) нанесут серьезный ответный удар по Ирану, уничтожив множество иранских граждан.
Именно здесь и кроется суть вопроса. Хотя с чисто рациональной точки зрения иранцы будут глупцами, если нанесут удар по Израилю, израильтяне убеждены, что иранцы не придерживаются рациональных взглядов и что их религиозный фанатизм делает любые попытки спрогнозировать их дальнейшие действия бессмысленными. Таким образом, вполне вероятно, что иранцы пойдут на уничтожение своей страны ради уничтожения Израиля, и это будет своеобразной мегаатакой террористов-смертников. В качестве свидетельств их фанатизма Израиль приводит в пример высказывания иранского правительства. Тем не менее, всем известно, что политические разговоры далеко не всегда являются политически предиктивными. Кроме того, если отвлечься от заявлений правительства, Иран с давних пор вел довольно осторожную внешнюю политику, пытаясь достигать своих целей скорее скрытыми, чем открытыми способами. Его руководство редко совершало опрометчивые поступки, не скупясь при этом на опрометчивые высказывания.
Если израильтяне искренне полагают, что перспектива взаимного гарантированного уничтожения не остановит иранцев, тогда позволить им разрабатывать ядерное оружие было бы весьма нерациональным поступком. Если же они считают иранцев рациональными игроками, тогда создание психологического окружения, в котором Иран получит собственное ядерное оружие, станет решающим элементом в схеме взаимного гарантированного уничтожения. Именно здесь нужно искать корни ожесточенных споров, сделавших противниками правительство Нетаньяху, представители которого считают Иран нерациональным игроком, и многих представителей вооруженных сил и интеллигенции, которые рассматривают Иран как рационального игрока.
Иран не спешит создавать ядерное оружие
Если предположить, что иранцы являются рациональными игроками, то их оптимальная стратегия должна заключаться не в том, чтобы создавать ядерное оружие, и, несомненно, не в том, чтобы его использовать, а в том, чтобы создать эффективную программу разработки вооружений, которая позволит им стать важным участником мировой политики. Разработка вооружений, даже в отсутствие их производства, придаст Ирану политической значимости на мировой арене, хотя ему, вероятно, придется столкнуться с определенными санкциями весьма сомнительной эффективности. В то же время Иран не заставляет никого действовать против него, давая, таким образом, иностранным государствам возможность избегать неопределенности и рисков, связанных с подобными действиями.
На сегодняшний день иранцы не провели ни одного испытания своих устройств, не говоря о том, чтобы испытывать доставляемое к цели оружие. Несмотря на всю их активность, техническая ограниченность или же политическое решение удерживало их от пересечения очевидных красных линий и позволяло Израилю пытаться определить эту самую красную черту.
Подход Ирана в этом вопросе спровоцировал медленно развивающийся кризис, который нарастает благодаря замедленной реакции Израиля. В свою очередь израильтяне уже несколько лет ведут разговоры на эту тему и периодически угрожают Ирану неизбежным ударом, при этом Израиль — помимо нескольких скрытых кибератак – сделал довольно мало для того, чтобы остановить реализацию иранской ядерной программы. Точно так же как в случае с Ираном, слова и дела которого серьезно расходятся, заявления израильтян и реальность тоже не совпадают. Оба государства хотят показаться более грозными, чем они есть на самом деле.
Иранская стратегия заключается в том, чтобы поддерживать двусмысленность статуса своей ядерной программы, создавая впечатление, что в реализации этой программы может наступить момент внезапного успеха, при этом так никогда и не достигнув этого успеха. Израильская стратегия состоит в том, чтобы создавать впечатление, что они постоянно готовы нанести удар, так никогда этого и не сделав этого, а также в том, чтобы использовать США в качестве предлога для того, чтобы воздерживаться от нанесения удара. США, со своей стороны, согласны играть роль сдерживающего фактора, не дающего Израилю нанести удар, который сам Израиль не слишком жаждет наносить. США считает крах позиций Ирана по Сирии главной неудачей Ирана и с удовольствием наблюдает за тем, как развивается эта линия на фоне санкций против него.
В основе нерешительности, которую Израиль испытывает по поводу необходимости нанесения удара, лежит вопрос о том, сможет ли он провести этот удар. Это не столько политический вопрос, сколько военный и технический. В конце концов, Иран с самого начала готовился к тому, что по его ядерным объектам может быть нанесен удар. Некоторые находят эти попытки Ирана смешными. Это те же самые люди, которые более всех остальных обеспокоены способностью Ирана создать ядерное оружие. Если страна может разработать ядерное оружие, она точно также может укрепить свои ядерные объекты, в достаточной степени окружив их атмосферой неопределенности, чтобы лишить американскую и израильскую разведку возможности разобраться, что и где находится. Все это напоминает мне налет на Сон Тай во время войны во Вьетнаме. США организовали операцию по освобождению американских военнопленных на севере Вьетнама, однако уже на месте обнаружили, что их разведка совершила ошибку. Любой политик, которому предстоит решать, нужно ли наносить удар по Ирану, должен помнить о Сон Тае и сотнях других ошибок разведки, поскольку неудачная попытка удара по иранским ядерным объектам приведет к гораздо более печальным результатам, чем ее отсутствие.
Территориальный разброс площадок мешает Израилю нанести серьезный удар по цели и получить достаточное количество данных для оценки нанесенного ущерба, чтобы ответить на три вопроса: во-первых, был ли объект, спрятанный под бетоном и камнем, разрушен; во-вторых, находилось ли на этом объекте то, что, по предположениям израильтян, там должно было находиться; в-третьих, была ли в результате удара разрушена резервная площадка, которая является копией разрушенной. Если предположить, что израильтяне придут к выводу о необходимости проведения еще одной атаки, смогут ли его военно-воздушные силы организовать вторую воздушную кампанию, которая, вероятно, продлится несколько дней или даже недель? Их военно-воздушный потенциал довольно ограничен, а расстояния, напротив, довольно велики.
Тем временем, развертывание войск специального назначения рядом с таким количеством целей, находящихся слишком близко к Тегерану и слишком далеко от иранской границы, по меньшей мере, может оказаться очень рискованным делом. В некотором смысле экзотическая атака – к примеру, атака с применением ядерного оружия, способного генерировать электромагнитные импульсы, для того чтобы парализовать регион — могла бы стать возможной, однако учитывая размеры треугольника Тель-Авив-Иерусалим-Хайфа, трудно себе представить, что Израиль захочет создавать подобный прецедент. Если Израилю удастся разработать в сфере вооружений новую технологию, никому кроме них неизвестную, традиционный анализ окажется бессмысленным. Однако если бы у израильтян было ультрасекретное чудесное оружие, то откладывание его первого применения может поставить под угрозу его секретность. Подозреваю, что, если бы у них было такое оружие, они бы уже им воспользовались.
Боевые возможности Ирана довольно внушительны, и удар по нему становится еще менее привлекательным, если учесть, что иранцы еще не испытывали свое устройство и вообще далеки от создания ядерного оружия. Американцы особо подчеркивают эти моменты, однако при этом они с удовольствием использую угрозы Израиля, чтобы надавить на иранцев. США стремятся подорвать авторитет Ирана в регионе, демонстрируя его кажущуюся уязвимость. Двойное воздействие угроз Израиля и санкций заставляют Иран казаться побежденным. Изменение ситуации в Сирии только усиливает это впечатление. Военно-морские маневры в Ормузском проливе лишний раз подтверждают предположения о том, что США готовы нейтрализовать иранские контрудары по Израилю, заставляя угрозу со стороны Израиля и слабость Ирана казаться еще более значительными.
Если сделать шаг назад и взглянуть на всю картину в целом, становится ясно, что Иран использует свою ядерную программу в политических целях, но при этом тщательно следит за тем, чтобы никто не подумал, что он уже близок к успеху. Мы видим, что Израиль ведет себя так, будто Иран ему действительно угрожает, но при этом не торопится разбираться со своей предполагаемой угрозой. Мы видим американцев, которые ведут себя так, будто они пытаются сдержать Израиль, парадоксально оказываясь защитниками Ирана даже с учетом того, что они используют угрозы Израиля, чтобы подорвать авторитет Ирана. В свою очередь, Россия первоначально поддерживала Иран в попытке предотвратить вмешательство американцев в другой кризис на Ближнем Востоке. Однако учитывая изменение позиций Ирана в Сирии, Россия, очевидно, пытается пересмотреть свою стратегию на Ближнем Востоке и понять, была ли у них какая-либо стратегия изначально. Тем временем, китайцы хотят незаметно продолжать покупать у Ирана его нефть.
Однако самой захватывающей кажется игра США и Израиля. На первый взгляд, Израиль движет американской политикой. Однако если присмотреться, все происходит наоборот. Израиль пугал ударами в течение многих лет и так ни разу их не нанес. Возможно, теперь он их нанесет, но вероятность неудачи здесь довольно велика. Если Израиль действительно намеревается действовать, то об этом пока мало кто догадывается. Речи политиков далеко не всегда содержат точные инструкции. Если Израиль хочет заставить США участвовать в нападении, речи тут не помогут. Вашингтон хочет постепенно усиливать давление на Иран, все больше его изолируя. В планы США не входит уничтожение ядерной программы, которая, возможно, и не имеет своей целью создание ядерного оружия. Основная цель США заключается в том, чтобы сдерживать Иран, не ввязываясь при этом в войну. В этом смысле речи израильских политиков оказываются весьма полезными.
Вместо того, чтобы считать речи Нетаньяху попыткой втянуть США в конфликт, гораздо более полезным было бы расценивать его высказывания в качестве ценных компонентов американской стратегии. Израиль и США остаются геополитическими союзниками. Воинственность Израиля не стоит расценивать как признак неизбежного удара, а скорее как попытку поддержать США в его программе по изоляции и оказанию давления на Иран. Это будет сопровождаться еще большим количеством речей Нетаньяху и новыми опасениями войны. Но если оставить в стороне речи и эмоции, усиление психологического давления на Иран является гораздо более вероятным вариантом развития событий, чем война.