НАТО «подмигивает» Китаю, и власти Пекина не исключают, что может произойти сближение с Организацией Североатлантического договора в Афганистане. Что это? Поведение в стиле «будущих любовников»? Или только стратегия соблазна с риском болезненного развода?
Мы не знаем, как будут развиваться военно-стратегические и политические события в этом регионе, но факт — налицо: Китай заметно проник в экономическом плане в страну, «оккупированную» войсками Международных сил содействия безопасности (Isaf). Он получил концессии на добычу нефти и полезных ископаемых, делает инвестиции в инфаструктуру. При этом он не рискует жизнями своих солдат.
Эта картина тревожит западных инвесторов, которые на фоне политической неопределенности и конкуренции со стороны азиатского колосса рискуют не получить большой экономической выгоды, несмотря на разорительную военную кампанию, проводимую коалицией.
Недовольство растет, и нельзя исключить, что Китай, учитывая многочисленные протесты западных предприятий, частично изменит свою стратегию по отношению к НАТО, согласившись на сотрудничество. Время покажет, является ли это чистым оппортунизмом. Можно сказать наверняка, что перед лицом проявленной Китаем открытости НАТО попросит экономического сотрудничества в деле умиротворения и стабилизация территории, на которой предприятия Пекина больше всех зарабатывают. Нельзя исключить возможности, что в ближайшие месяцы часть Народно-освободительной армии Китая, состоящей из 2,3 миллиона солдат, окажется в Афганистане и примет участие в формировании местных военных сил.
В Брюсселе на это надеются, и никто не отрицает, «что отношения с китайцами очень важны, они близко нас касаются, с ними можно сотрудничать на территории Афганистана». Это идеальное место для проверки возможности построения будущих отношений.
С 2008 года Пекин достиг несомненных успехов на бывшей земле талибов. Китай начал жесткую игру, добившись прав на развитие и эксплуатацию медного месторождения в Айнаке, в пятидесяти километрах от Кабула, залежи которого оцениваются в 280 миллионов тонн. Приобретение прав на эксплуатацию Айнакского месторождения за 3,5 миллиарда долларов связаны с самыми большими прямыми инвестициями извне в истории Афганистана. Контракт предусматривает и строительство железнодорожной сети, которая свяжет месторождение с Китаем через Пакистан.
К настоящему моменту насчитываются 30 других китайских проектов в Афганистане. Китайская металлургическая корпорация построит электростанцию мощностью в 400 мегаватт и будет вести разработки на большой угольной шахте. Национальные предприятия займутся строительством и созданием инфраструктуры: от школ, дорог и госпиталей до новых мечетей.
Аномальная ситуация в Афганистане заключается в том, что он оккупирован одними странами, а плоды этого пожинает другое государство, что демонстрирует заключенный в начале года контракт между Кабулом и Китайской государственной нефтяной компанией, победившей в конкурентной борьбе и добившейся права на добычу нефти в стране. В течение 25 лет она будет иметь право извлекать нефть из залежей в бассейне реки Аму в провинции Сари-Пуль. Пока силы коалиции сражаются, китайцы занимаются бизнесом.
Китай занял в Афганистане крайне оппортунистскую позицию. После террористических атак 11 сентября Китай всегда высказывал свою поддержку резолюциям Совета Безопасности ООН, одобрив сначала операцию «Несокрушимая свобода», а потом использование Международных сил содействия безопасности (Isaf). Китай вроде бы держался вне того, что казалось новой «большой игрой» в регионе, однако получал от нее выгоду.
Теперь, когда дорога проложена, сделаны инвестиции, а предприятия подвержены риску в небезопасной стране, Пекин пересматривает афганский вопрос. Перед фактом провала миссии, которую только правительства участвующих в ней стран продолжают считать успехом, перед возможностью «балканизации» страны после вывода войск в 2014 году Китай обратил к Западу свое благожелательное лицо, дав понять, что он готов прийти на помощь американцам и НАТО. Если до сих пор китайские предприятия пользовались условиями безопасности, которые обеспечивала оккупация, то сейчас они хотят защитить свои интересы с помощью минимальных экономических и военных усилий.
Таким образом, они смогут помочь самим себе, а также западным правительствам, занятым сложной стратегией выхода, разработанной с целью ограничения огромных экономических затрат, которые страны НАТО не в состоянии больше выносить.
Китайское сближение с НАТО может быть очень эффективным, но пока оно находится в зародышевом состоянии. Но это — не единственный план Пекина, который осуществляет маневры и в региональном пространстве, в основном, в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), членами которой являются Китай, Россия и четыре бывших советских среднеазиатских республики. Эти страны согласились стать наблюдателями в Афганистане несколько месяцев тому назад (Индия и Пакистан уже были ими раньше).
На основании официального предлога борьбы с трафиком наркотиков и терроризмом страны ШОС сотрудничали с правительством Карзая и — косвенно — с НАТО и Соединенными Штатами. Ссылаясь на необходимость обеспечения стабильности в Центральной й Азии и на борьбу с религиозным фундаментализмом, в чем были заинтересованы и китайцы в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, Китай и Афганистан подписали соглашение о стратегическом сотрудничестве для борьбы с терроризмом в целях укрепления безопасности.
Но не с началом сотрудничества в ШОС Пекин и Кабул стали заниматься бизнесом. Достаточно вспомнить о добыче нефти в бассейне реки Аму, о китайских инвестициях в строительство скважин и нефтеперерабатывающих заводов, достигающих 400 миллионов долларов. 70% дохода от этой деятельности пойдет в кассы задыхающейся афганской экономики, но население их не увидит. Против этого афганцы пытаются слабо протестовать, в чем им иногда помогают средства массовой информации. Китайцы привыкли пользоваться рабочей силой своих соотечественников, как в Африке и Южной Америке, что не приносит никакого блага принимающей стране.
Старые привычки остаются, но Афганистан и Китай испытывают новую очевидно двусмысленную доктрину: они протягивают руку помощи в стратегическом и дипломатическом плане и продолжают извлекать выгоду в производственно-экономической области. Эта стратегия смешивает все карты в то время, как изменение военно-стратегической позиции Соединенных Штатов в регионе остается неясным.
Это еще более затрудняет трактовку сложных отношений между США и Китаем. Здесь есть множество аспектов для анализа: от долговых и кредитных до военных, от культурных до производственных. Эти отношения влияют также и на глобальную экономику.