Шариатский социализм

Исламистское подполье становится все активнее, несмотря на громкие заявления федеральных властей о его скорой ликвидации и усилия правоохранителей по обеспечению оной. Несмотря на тактические успехи силовиков и гибель многих видных исламистов, джихад неуклонно набирает силу, постепенно распространяясь с Северного Кавказа на всю территорию России.

Что из себя представляют “вахи” Северного Кавказа? Привожу запись своей беседы с одним из свидетелей и участников происходящих событий. Мой собеседник – местный бизнесмен, черкес, по взглядам — убежденный светский националист, сторонник Хабзе и Адыгства:

Наш вахабизм — это нечто между Че Геварой и Доном Корлеоне. Это братва, это мафиозная структура, замешанная на исламском социализме.

Уровень поддержки этих идей среди молодежи очень высок.

Одной моей знакомой, школьной учительнице, ее ученик, молодой человек, как-то сказал: «Если я не найду работу после школы, я пойду к вахабам.» . И вот такой мотив — он у многих. “Вахи” держатся открыто, открыто говорят о своих взглядах — и все их боятся. Они могут из машины выкинуть, забрать имущество — никто ничего не оспаривает. Их боятся все, в том числе и органы. В одиночку с ними нельзя конфликтовать, они обломали многих “крутых”, которые надеялись на свою силу, и бросили им вызов, обломали жестко. Сейчас боятся не разборок с урками, а разборок с вахами. С урками можно договориться, урки могут простить и забыть, с этими — нет.

Среди них много спортсменов, особенно сельских, но и городских тоже хватает. При этом, по-настоящему глубоко религиозных и разбирающихся в тонкостях среди них мало. Работают две-три, максимум – пять – якорных идей, вот на них и цепляют: справедливость, равенство, братство в исламе, равные стартовые возможности.

Важно также и чувство принадлежности к сильному сообществу: джамаат всегда поддержит. Еще деньги. Почти все “ваххабы” – на машинах, никто не бедствует, т.е. они помогают своим деньгами, распределяют оброк среди своих. Имеется в виду оброк, которым они обложили почти всех, т.е. это такая система социальной взаимопомощи. При этом они ведут активную агитацию, очень активную и навязчивую. А насилие применяют к двум категориям: сотрудникам силовых органов и упирающимся бизнесменам, гражданских не трогают. Т.е. среди гражданских пока что идет мирный даават (проповедь, призыв к исламу). Ваххабисты очень убежденные, буквально бредят своим имаратом и халифатом. Убедить их в чем-то невозможно, как непрошибаемая стена, гнут свою линию – и всё, хоть тресни.

На почве ваххабизма братаются с иноземцами и кем угодно, отрицают адыгство.

Старшее поколение, поскольку никакой альтернативы предложить молодежи не в силах. Ваххабизм, как вода, проникает во все щели, заполняет идеологический вакуум. И еще: участие в джамаате — это сила, деньги, статус члена группировки. А участие в адыгстве, т.е. в черкесском национальном движении – одни расходы головная боль. В черкесских республиках прессуют националистов наравне с вахами.

Важно то, что процент знающих, тех, кто разбирается во всех тонкостях, среди ваххабитов ничтожен. Почему у них столько стенаний по поводу гибели Саида Бурятского и Анзора Астемирова, почему на каждую статью доморощенного умника рангом ниже столько восторженных комментов: «Брат, спасибо, просветил, такая нужная статья»? А потому, что страшный дефици.знающих кадров.

Несмотря на это, такая толпа к ним идет.

Почему это происходит?

Первая причина – социальный протест. Была бы у всех возможность тепло устроиться в этой жизни — мало там было бы людей.

Причина вторая — потребность в идее. Человек все-таки нуждается в идее, активная молодежь – особенно.

Причина третья — принадлежность к сильной группе: никто не хочет быть на стороне проигравших. Молодежь верит, что за вахабами будущее.

Причина четвертая — стадный инстинкт. Когда — когда вахабов становится все больше и больше, хочется примкнуть к большинству, так спокойнее. Примкнуть если уж не активно, то хотя бы внешним образом жизни, словами. И происходит переоценка системы ценностей.

Еще момент: на Северном. Кавказе молодежь не такая пассивно-послушная, как в центре России, она хочет сама делать свой выбор, не хочет попадать на обочину жизни. Она более амбициозна и ищет приложение своих сил, а государство ничего не предлагает, кроме коррупции. Вот тут-то и подоспели вахи со своим проектом. Молодому человеку, который не согласен с системой и который не вписался в систему — куда ему идти? К тем, кто предлагает готовое решение, к тем, у которых во-первых – есть проект будущего; во-вторых – они помогут уже сегодня.

Т.е. вахи дают и НАСТОЯЩЕЕ, и БУДУЩЕЕ. Вот они — два основных якоря, на которые цепляют молодежь. А на что цепляет государство? Ни на что. Вот и получается, что кавказский ваххабизм — это помесь революционного социализма а-ля Че Гевара и Коза Ностры, плюс еще собес, соцобеспечение. Боевик знает, что если погибнет, его семью не бросят. И что еще важно: как-то, в одной статье про русских нацистов-скинхедов я прочел очень интересную мысль, о том, что скины — это не идеология, а субкультура. Так вот, кавказский ваххабизм — это тоже субкультура молодежи, новая субкультура, альтернативная року, пепси, коммунизму, капитализму, дому-2, реалити-шоу, порно, наркотикам и т.п.

Раньше ваххабитов даже в молодежной среде называли “хиппующими”. Почему “хиппующими”? Потому что мотив многих был — отличаться от большинства и заявить свой протест против несправедливого устройства жизни. Если дать название этому явлению или субкультуре, то самое удачное будет: “шариатские герильерос”, шариатский социализм. Ведь революционеры тоже экспроприируют собственность всегда и везде. В нашем случае – здесь больше все-таки от Че Гевары, чем от Дона Корлеоне, и от Корлеоне много больше, чем от Маркса. В другом, может, звучании, но лозунги джихадистов такие же, как у французских революционеров – свобода (от РФ), равенство, братство (в исламе).

Что противопоставить этому? Государство обязано дать хотя бы свободу (от беззакония) и равенство (перед законом), чтобы молодежь не уходила к вахам. А также братство. Братство от государства — это эффективная национальная и религиозная политика, жесточайшая борьба с ксенофобией, чувство принадлежности к сильному и справедливому государству, для которого равны и белокурые бестии из числа старшего брата, и чурки немытые с Кавказа. Вот тогда в лес уйдут только те, кто очень любит природу в любое время года… остальные будут воевать в контрстрайк.