«Кавказ – это полигон пыток»

Российское общество получило новую порцию шокирующей информации для обсуждения. Это дело о похищении на Украине и последующих пытках в отношении российского оппозиционера Леонида Развозжаева. Накануне он рассказал допущенным к нему в СИЗО правозащитникам о деталях похищения.

Его рассказ позволил узнать всей стране о тех методах, которые на Кавказе применяют уже десятилетиями. А чудовищное несоответствие реакции российского общество на дело Развожаева и на то, что происходит уже лет 20 на Кавказе, позволило многое узнать о российских СМИ и политиках узнать самому кавказскому обществу.

Напомним, что левый активист Леонид Развозжаев обвиняется российскими властями в приготовлении к массовым беспорядкам. Он стал вторым обвиняемым по уголовному делу, возбужденному после показа фильма “Анатомия протеста-2″ на НТВ.

Как отмечают СМИ, в фильме были показаны съемки скрытой камерой, запечатлевшие якобы имевшую место встречу Развозжаева, Константина Лебедева и Сергея Удальцова с грузинским политиком Гиви Таргамадзе, в ходе которой обсуждалась возможность устроить в России массовые беспорядки.

Похищение

Вот что рассказал Развожаев: Из России я уехал 15 октября. А уголовное дело против меня было возбуждено 16 октября. Я пришел в отделение ООН по беженцам, чтобы просить политического убежища, но я не скрывался от следствия. Меня похитили 18 октября в Киеве, – рассказывает Развожаев.

Около 13 часов я вышел из ХИАСа (организация, которая занимается предоставлением политического убежища беженцам). Я успел увидеть, что у входа стоит микроавтобус с украинскими номерами. Рядом стояли четверо мужчин, один был без маски. Я бы смог его узнать, если бы снова увидел.

Леонид Развожаев

Они затолкали меня в микроавтобус. Я сам занимался боксом, не боюсь физической боли, я сопротивлялся, но ребята очень здоровые и чуть повернешься, тебе как следует наподдают. Надели мне на голову черную плотную шапку, чтобы я не мог ничего видеть, ноги и руки слепили скотчем.

И мы поехали. На одежде, которую забрали у меня в СИЗО остались следы скотча. Я уже несколько раз просил, чтобы мою одежду не стирали, потому что это вещественное доказательство, – рассказал Развозжаев правозащитникам.

В микроавтобусе вместе со мной было человека четыре. Я думаю, это были украинцы: они почти все время молчали. Мы доехали до границы и там меня пересадили в другой микроавтобус – прямо дверь в дверь – я не выходил на улицу. Мы отъехали от границы и через полтора-два часа приехали на место. Ноги мне перемотали скотчем, надели наручники на руки и завели меня в подвал, – продолжил он.

Двое суток меня не водили в туалет. Один из тех, кто там со мной был, издевался надо мной, спрашивая, не хожу ли я под себя. Все это время я ничего не ел и не пил. На руки мне надели наручники, скрепили их цепью с наручниками, которые надели на ноги.

У меня под брюками была одета пижама (в Киеве было довольно холодно), и поэтому наручники одетые на брюки, а не на голое тело, не оставили следов на ногах. Также нет следов наручников и на руках. Я сидел в таком положении трое суток, – рассказал Развозжаев.

Давление

По его словам, все допросы проходили в подвале. “Я был в маске, в шапке без прорезей и мои похитители тоже были в масках. Мне кажется, что у меня даже было две маски тоненькая и толстая. Вот так я и сидел в скованном положении. Они говорили мне: если ты не ответишь на наши вопросы, то твои дети будут убиты. Основная цель – я должен был дать показания”, – подчеркнул оппозиционер.

“Первые сутки они делали акцент на том, что я нахожусь в Украине и обо мне никто не узнает. Они говорили, что меня нет в правовом поле и со мной может произойти все, что угодно. Мне говорили: “Либо ты говоришь что-то интересное, либо не говоришь и тогда тебя уже нет. Мы знаем, что твоей дочке 8 лет, а сыну уже 16 лет и он на митинг ходил, мы знаем, где работает твоя жена, так что думай…”, – передает слова Развозжаева правозащитники.

Развозжаев отметил, что пытавшие его люди никак не представлялись. “Несколько раз звучала фраза: “Ты перешел Рубикон, нам за то, что мы здесь, деньги платят”. Они требовали, чтобы я что-то им рассказал. Когда я говорил им, что Удальцов не такой, как они хотят показать, и Навальный не такой, как они говорят, их это не устраивало.

Когда я заходил в тупик и не соглашался говорить то, что они хотели от меня услышать, они говорили, что сделают мне укол “сыворотки правды”. Они сказали, что после этого укола я все расскажу, но могу остаться дураком на всю жизнь и даже принесли мне таз, если вдруг после укола я буду блевать. Я подумал, что даже, если они берут меня на понт, то все-таки лучше не рисковать, потому что это не шутки. И согласился сказать то, что они хотели”, – отметил он.

Все это, по словам Развозжаева, продолжалось около полутора суток. “Потом приехал человек. Он не представился. Но мне показалось, что он – этакий аналитик, который очень хорошо ориентируется в проблеме, знает имена всех. Он спрашивал меня о создании левой партии, о том, способны ли мы работать в легальном поле. Потом говорил о сотрудничестве с западными спецслужбами. И я был вынужден это сказать в явке с повинной, хотя это неправда, потому что я бы иначе оттуда не вышел”, – уверен он.

“Мне открыли левый глаз (приподняли шапку), дали бумагу, и я в наручниках написал явку с повинной. Там было о том, что я работаю с иностранными спецслужбами. Я заметил, что там, где я сидел, на стене было какое-то черное полотно.

Самым страшным было то, когда мне говорили, что мою жену и моих детей могут убить”, – вспоминает оппозиционер. “После того, как мы записали мою явку с повинной, мы поехали в Москву. Ехали 4-5 часов, так что я думаю, что подвал в частном доме находится где-то в Брянской области”, – рассказал он.

Полигон всея страны

Впоследствии в СМИ проходила дополнительная информация о том, что Леонид Развозжаев отказывается от явки с повинной, что его держали три дня в подвале, не давали все это время ни еды, ни воды, не выводили в туалет, не избивали, но «оказывали психологическое давление».

Однако, уже попавшая в сеть информация успела сделать свое дело. «Все в шоке. Для многих людей вот это — только сейчас стало реальностью», – пишет об этом случае корреспондент Коммерсанта Ольга Алленова.

«На Кавказе все это продолжается уже много лет. Пытали током, вгоняли иголки под ногти. Просто так, что ли, там арестованные в окна выбрасывались? – продолжает она, – И знаете что, вот я давно хочу это сказать. Многие все эти годы делали вид, что Кавказ — это не про нас. Это не с нами. Он сам по себе. И людей там пытают каких-то других. Не имеющих к нам отношения. Да и они, скорее всего, виноваты, не просто так же их отстреливают или пытают».

С ее слов, россияне не сильно реагируют на доклады правозащитников, например, Мемориала или HRW, о том, что творят с людьми на Кавказе. Далее Алленова приводит интересные детали относительно того, как методы силового произвола с Кавказа попадают в остальную Россию.

«В Казани недавно мне рассказали, что ОМОН местный раньше по полгода в Чечне находился, а теперь по 3 месяца в Дагестане, – пишет она, – И эти омоновцы оттуда приезжают другими. И поэтому методы силовиков сильно изменились. Они там видят, что можно ВСЕ. Если у тебя сила и власть и тебе надо выполнить реальную задачу, ты можешь наплевать на права человека и презумпцию невиновности и вообще на все. Ты можешь делать все, что и как тебе удобно, чтобы достичь результата».

И под ее резюме, думаю, подпишется любой журналист или правозащитник, знакомый со спецификой работы силовиков: Кавказ — это только полигон. Там обкатывают методы, которые потом применяют уже в больших городах. И может быть, то, что делают с Развозжаевым, — результат того, что все эти годы, когда на Кавказе кого-то мучили и пытали, общество молчало.