Новые власти и оккупированные территории

Рождественско-новогодние настроения на некоторое время дали приятную возможность разгрузки от политики. Не произошло ничего такого, что бы вынудило нас смотреть информационные выпуски. А после небольшой отдышки наша жизнь возвращается к обычному ритму, и интерес к текущим в стране процессам возрастает.

Политически напряженная среда в действительности не является новшеством для нас. В большей мере необычно ощущение, что после смены правительства путем выборов мы стоим на распутье: на исходе третьего месяца с выборов 1октября общественность по-прежнему старается разобраться в новой реальности, и создать представление о собственном будущем в новой реальности. После напряженной предвыборной кампании и процесса передачи власти, подавляющее большинство ожидало стабилизации политической обстановки и улучшения социального положения, однако в течение последних трех месяцев собралось гораздо больше вопросов, нежели ответов, которые бы дали возможность определить стройную, последовательную государственную политику.

Не является исключением и государственная политика, связанная с Абхазией и Цхинвальским регионом. Пока еще трудно сказать достоверно, каково единое видение правительства, тем более парламентского большинства, в отношении оккупированных регионов. Первичный анализ возможен только лишь на основании заявлений и интервью правительства и членов парламентского большинства. А их большинство, пока, в большей мере являются общими, смутными, а в отдельных случаях даже взаимоисключающими.

Российская агрессия 2008 года является одним из самых тяжелых эпизодов в новейшей истории Грузии. Деоккупация Абхазии и Цхинвальского региона наиболее сложный вызов для нашей страны. Важно, чтобы в условиях новой власти не произошло умаления восприятия остроты оккупации и, следовательно, восприятия связанной с ней политики, как менее приоритетной и, тем более, ее подгон под другие внешние и внутренние вызовы.

После 2008 года государственная политика в отношении Абхазии и Цхинвальского региона была основана на нескольких основных компонентах, краеугольным камнем которых стал «Закон о деокупации». Этим законом законодательный орган Грузии четко заявил, что не намеревался приукрашивать реальность, называл собственным именем существующее положение, и был готов создать устойчивую правовую основу для будущей деоккупации и урегулирования конфликта.

Параллельно законодательной активности, сохранение всеобщей международной поддержки территориальной целостности и суверенитета Грузии, также, как и признание существующей в Абхазии и Цхинвальском регионе обстановки оккупацией, было определено главным приоритетом внешних отношений. Несмотря на большие усилия, пока Россия не смогла достичь желаемого: не смогла увеличить до критической массы число государств, желающих признать независимость оккупированных ею регионов, и избавиться от статуса оккупанта.

Значительным элементом государственной политики стала стратегия, ориентированная на углубление отношений с коренными жителями оккупированных регионов. Впервые власти Грузии начали целенаправленное, последовательное инвестирование в восстановлении отношений между разобщенными разделительной линией людьми. Государственная стратегия вовлеченности основана на прагматичном соображении. Параллельно дипломатической активности в условиях оккупации, необходимо создание предпосылок, необходимых для их будущего сосуществования путем восстановления связей между людьми.

Было бы лишено основания мнение о том, что путем отношений с живущими в оккупированных регионах людьми, пусть даже с местными режимами, стало бы возможно независимо от позиции России начать процесс деоккупации, безопасное возвращение в собственные дома сотней тысячи беженцев, и в целом урегулирование конфликта.

На сегодня невозможно сказать, какой будет в условиях новой власти архитектура государственной политики с Абхазией и Цхинвальским регионом, или пусть степень прозрачности этой политики.

Существенно, изменится ли терминология, связанная с конфликтом, насколько она отобразит существующую реальность, экзистенциальные для защиты принципов территориальной целостности и суверенитета страны правовые и политические основы. Для любого властителя Грузии должна быть недопустима как во внутреннем политическом пространстве, так и во внешних отношениях, замена оккупации неясным, приукрашенным термином. Или формирование какой-либо неопределенной концепции окончательной целью государственной политики вместо реинтеграции обоих регионов. Важно, чтобы хорошо осмысленная правовая и политическая терминология не была принята за неоправданную риторику прежней власти, в случае изменения которой будто бы могут возникнуть новые возможности урегулирования конфликта.

Предположительные изменения «Закона об оккупации» будут важным индикатором для определения сути изменения политики в отношении Абхазии и Цхинвальского региона. Судя по сделанным в последнее время заявлениям, по законодательным изменениям, возможно, в Абхазии и Цхинвальском регионе будут допущены неограниченное сообщение, и свобода предпринимательской деятельности. Примечательно, что по нынешней редакции закона, с точки зрения перемещения с южного направления (из неоккупированных территорий Грузии) в оккупированные регионы какого-либо ограничения не существует. Закон запрещает вход в оккупированные регионы с севера, с неконтролируемых Грузией пограничных пунктов, что со своей стороны, с целью охраны суверенитета государства обусловлено неприемлемостью навязанной оккупантом реальности.

Соответственно непонятно, какой цели может служить ввод режима неограниченного входа в регионы со стороны России, и насколько может быть содействующим этот шаг для сближения и окончательной реинтеграции регионов с остальной Грузией. Здесь же следует отметить, что собственно оккупационный режим со своей стороны день изо дня ограничивает свободу перемещения. Оккупант, по всем направлениям прикладывает все усилия, чтобы оккупационная линия сформировалась в полноценную пограничную зону. В течение последних месяцев крайне усложнились процедуры входа в регионы, и ограничились возможности перехода проживающих там людей на остальную территорию Грузии.

Что касается предпринимательской деятельности в Абхазии и Цхинвальском регионе, согласно закону, у действующего общего запрета есть исключения. Предпринимательская деятельность допускается для тех компаний, которые зарегистрированы по законодательству Грузии и, следовательно, действуют в рамках правового пространства Грузии, так же как и исходя из государственных интересов, в разрешенных правительством Грузии случаях. Весьма неясно, как может способствовать допущение неограниченной предпринимательской деятельности в Абхазии и Цхинвальском регионе реинтеграции этих регионов в Грузию. Или с помощью каких рычагов смогут грузинские власти защитить в таком случае права, связанные с частной собственностью сотни тысячи беженцев.

Необходимость пересмотра «Закона об оккупации» была также связана и с возобновлением железнодорожного сообщения между Россией и Грузией. На фоне немалых, и взаимоисключающих заявлений трудно сказать, что с этой точки зрения планирует правительство Грузии.Однако это настолько важный и многогранный вопрос, что процесс принятия связанных с ним решений должен быть особенно транспарантным и открытым для общественности.
Во внешних отношениях будет определяющим продолжить активность грузинской дипломатии с целью успешного ведения политики непризнания, наметить приоритетной как в двухсторонних, так и многосторонних отношениях тематику оккупации, и возвращения беженцев.

В результате заявлений последнего периода представителей власти появились вопросы и в связи с процессом женевских переговоров. На сегодня неясно, повлияет ли на женевские переговоры начатый специальным представителем с Россией процесс переговоров. Не секрет, что для России был трудно приемлемым определенный для женевских переговоров формат. Россия впервые была определена как сторона конфликта, а не как т.н. миротворческий медиатор.

В Женеве переговоры проводятся между двумя сторонами конфликта, Грузией и Россией, а международное содружество выступает в роли медиатора. Последний (а для новых властей первый) раунд переговоров оказался крайне тяжелым. В будущем будет важно перевести следующие раунды в рабочий режим. В этом контексте любопытно планирует ли новая власть отразить в реальной политике заявления, ранее сделанные ее отдельными представителями о признании сторонами конфликта абхазской и осетинской стороны, и тем самым пересмотр в корне существующей государственной политики в отношении Абхазии и Цхинвальского региона.

Трудно определить видение новой власти и в связи с Государственной стратегией вовлеченности. Непонятно, планируется ли пересмотр действующей стратегии и плана действия, или ее замена новой. В случае изменений, будет важным транспарантное проведение процесса, и что важнее всего, следует сохранить и усилить ту позитивную динамику сотрудничества, которая была достигнута с помощью исполнения действующей стратегии.

И наконец, хотелось бы выразить надежду что, невзирая на многие животрепещущие вопросы, объединение страны и безопасное, и достойное возвращение сотни тысячи наших соотечественников в собственные дома по-прежнему будет главной темой заботы общественности, и это в условиях существования демократической политической среды станет определителем государственной политики. Время покажет, насколько симптоматичным может быть то, что решение об участии грузинских спортсменов в сочинской олимпиаде затерялось в водовороте информационного потока, и не вызвала реакцию общественности.

Эка Ткешелашвили
— Экс-госминистр Грузии по вопросам реинтеграции

Источник: www.apsny.ge