Эпопея беглого сотрудника ЦРУ выворачивает наружу лицемерие всех участников скандала

Чем дольше тянется скандал вокруг экс-сотрудника ЦРУ и АНБ Эдварда Сноудена, тем меньше интереса в этой истории вызывает и сам Сноуден, и даже раскрытые им программы прослушивания разговоров и отслеживания электронной переписки. Слежкой постоянно занимаются спецслужбы всех стран, и даже самые заядлые любители гневно воздевать руки не сумеют выдать это за новость. Хотя подробности, опубликованные Сноуденом, не говоря уже о тех, которые могут быть рассказаны им дополнительно, и в самом деле интересны всем профессионалам этого дела.

Что же до предполагаемого благородства сноуденовских помыслов, то старания раскрутить образ отважного правозаступника, кажется, захлебываются, столкнувшись с малопригодной для использования фактурой. Сноуден устроился работать в ЦРУ, будучи взрослым, прекрасно зная, что это не церковный хор, и добровольно принеся присягу на верность. Характерно, что юридическая фирма легендарного Бальтасара Гарсона, в прошлом гонителя Пиночета, а в настоящем защитника основателя Wikileaks Ассанжа, уклонилась от того, чтобы взять Сноудена под свое крыло.

Состав коалиции, которая у нас дома устремилась на защиту добровольного узника аэропорта Шереметьево, говорит сам за себя. Тут и парламентарии Гаттаров и Пушков; и правозащитник Брод, введенный в президентский совет по правам человека по личной протекции Путина и вопреки протестам председателя этого совета Федотова; и, наконец, сам глава СПЧ Федотов.

Но двусмысленность происходящего и, соответственно, противоречивость и лицемерие доводов особенно бьют в глаза не в дискуссиях представителей казенной и неказенной общественности, а на высших уровнях, там, где спорят между собой руководители держав. Тем более что спор у них идет уже не о Сноудене как таковом и даже, пожалуй, не о его секретах, а о правилах мировой политической игры, или, еще проще, о том, кто кому утрет нос.

Увереннее всех в сноуденовском скандале чувствует себя Китай, хотя именно Гонконг был первым местом, где укрылся беглец. Гонконг автономен в чем угодно, но уж никак не в военных, шпионских и тому подобных вопросах. Отмашку на вылет оттуда Сноудена мог дать только Пекин. Тем самым китайские власти показали человечеству, что они не из тех, кто снисходит к просьбам и настояниям Соединенных Штатов. Но при этом перебросили скандал на российское поле очень вовремя — именно тогда, когда градус американских настояний начал зашкаливать. И именно Кремль согласился стать главным противником Белого дома в этой битве за престиж.

То, что администрация Обамы допустила или, скажем так, не сумела предотвратить переход этого спора в открытый всемирный скандал, чрезвычайно для нее невыгодно. Перманентно критикуя Путина за нарушения прав человека, она вынуждена сейчас упрашивать его выдать американским властям экс-агента, который обнародовал сведения о вмешательстве этих властей в частную жизнь американцев и иностранцев.

Риторика и realpolitik не совпадают ни у кого и нигде, но профессионалы умеют добиться того, чтобы они не сталкивались друг с другом в публичной сфере, а именно это сейчас и произошло. Многих из собственных своих граждан американская администрация, пожалуй, и убедит, что нарушения прав искупались успехами в минимизации террористических рисков. Но на международной арене эти утилитарные доводы сегодня не работают. Слишком велик иррациональный, но почти повсеместный антиамериканизм, да и слишком уж неуклюжи попытки Вашингтона «решить проблему» сочетанием наивных угроз, фальшивых призывов к солидарности, которой не было и нет, и, наконец, денежных посулов, которые срабатывают гораздо реже, чем принято думать.

Применительно к государствам третьего ряда эта совокупность доводов еще может подействовать, хотя и без всякой гарантии. Левопопулистские режимы Латинской Америки, намеренные вроде бы предоставить Сноудену тихую гавань, могут еще поразмышлять над тем, что весомее — льготы в торговле с США или идеологический выигрыш в гордом противостоянии сверхдержаве.

Но уж рассуждения госсекретаря Керри о том, что Китаю и России надо, мол, готовиться к каким-то «неизбежным последствиям», живо напомнили детский анекдот про украденную шапку, которую следует вернуть, «а то будет как вчера» («А что было вчера? — А вчера так и не вернули»). Ясно, что через недолгое время глава американской дипломатии дал задний ход насчет «последствий», а президент Обама дополнительно заверил, что посылать истребители против самолета со Сноуденом он не станет.

В глазах американского общественного мнения попрание американского престижа явно отодвинуло на второй план правозащитные аспекты скандала. Политические критики администрации Обамы буквально упиваются ее унижением. «Упадок есть дело выбора, и мы этот выбор сделали… Отказ от инструментария и привычек сверхдержавы не добавляет нам безопасности… Внешняя политика Обамы начала производить жалкое впечатление… Президента послали подальше… Путин, похоже, стремится не только бросить Америке вызов, но еще и унизить ее. Нерешительный любитель вроде Обамы проявил себя как предел мечтаний жестокого, но решительного Путина…»

Остается ответить на вопрос: действительно ли унижение Америки и лично ее президента должно быть «пределом мечтаний» для Кремля?

О политическом профессионализме нынешнего главы США можно думать по-разному, но его внешнеполитическая осторожность и незлобивость очевидны всем. Нужно ли убеждать американский истеблишмент и общественное мнение, что эти качества будут Москвой при любом удобном случае наказываться, приближая тем самым ужесточение американской политики и последующее появление на месте мягкотелого Обамы человека совершенно другого склада?

Россия, конечно, несравнимо сильнее отчаянного Эквадора, но все-таки явно слабее Китая, который внес в организацию дела Сноудена вклад больший, чем Москва, однако вовремя уступил ей место на передовой линии скандала.

Кремлю тем самым предоставлена полная возможность и дальше «побеждать» Америку, зарабатывая краткосрочные идеологические очки. Он, кажется, даже не спешит перевести ситуацию в подобающую этому шпионскому сюжету и близкую путинскому стилю плоскость realpolitik с ее минимизацией публичности и закулисными договоренностями.

Дело Сноудена стало тестом для всей мировой политики, разом выставив на обозрение подлинные правила, по которым здесь играют, американофобию, которая здесь царит, а также и неисчерпаемость запасов лицемерия у всех без исключения участников мировой игры. Но сверх того проверяется еще и дальновидность игроков, их способность завтра или послезавтра столкнуться с последствиями своих сегодняшних поступков. Непохоже, что в Кремле думают на эти темы.