Здравствуйте!
В последнее время в некоторых российских городах периодически случаются разные конфликты и трагические инциденты — как правило, драки «на бытовой почве», хотя бывает, что и не только «на бытовой», — с участием чеченцев (в основном, беженцев или вынужденных переселенцев из Чечни) и других «выходцев с Кавказа», после чего то ли стихийно, то ли — что более вероятно — не совсем стихийно у части местных жителей возникает и затем обычно широко распространяется через СМИ требование «выселить всех чеченцев» (или даже «всех кавказцев») из-за их, мол, нехорошего поведения…
В связи с этим хотелось бы напомнить уважаемым читателям и про поведение, так сказать, «выходцев из России» в Чечне. В качестве этого напоминания прилагаю некоторые документальные материалы, взятые отсюда: http://krrramola.narod.ru/war.html (а также отсюда: http://krrramola.narod.ru/vibori.html#11 , http://krrramola.narod.ru/chronika.html#04 )… Слишком слабонервным читать их не рекомендую.
Всем всего хорошего!
Дм.Воробьевский, редактор самиздатской газеты «Крамола» (её сайт: http://krrramola.narod.ru/ ), г.Воронеж.
…К нам в редакцию, несмотря на информационную блокаду событий, происходящих в Чечне, попадают все новые свидетельства об ужасах войны и страданиях мирных жителей. Об этом свидетельствует и материал, сделанный Раисой Аларовой в зоне конфликта.
Встречаюсь с новыми беженцами из Чечни. Они больше не могут, не хотят говорить ни о чем… Для них жизнь закончилась… Для них уже наступил конец света – перед тем, что они видели, что они перенесли, меркнет представление об аде. Мне с трудом удается заставить их – руины душ человеческих – выдавить из себя слово.
«Вы же видели фильмы ужасов? Так вот, то, что делают российские солдаты гораздо ужаснее. Тебе кажется, что это происходит не на самом деле, что ты в кошмарном сне, потому что такое не может совершить человек, ведь это не может происходить с людьми», – говорит Зулейха, ей 45 лет, потом она рассказывает про свою соседку Айсу.
Айса бежала из Комсомольского в Грозный. Но, когда начали бомбить Грозный, она вернулась в Комсомольское. А когда взяли село, солдаты вошли в ее дом и спросили: «Где боевики? Где у вас оружие?». «Нет у меня ни боевиков, ни оружия», – ответила Айса. В это время вышел ее четырнадцатилетний сын и солдаты сказали: «Вот вырастет этот ублюдок, станет террористом, убрать его надо». Бросили мальчика на колоду для рубки мяса и зарубили его.
Я встретилась с Айсой в селе Гойском, когда вывозили трупы. Айса не плакала, стала какая-то каменная. «Мой сын не был террористом, – говорит она, – мальчик был добрый… А сейчас я буду рожать детей, воспитаю их террористами, чтобы взяли кровь…».
Ибрагим, 39 лет…
«Через Алхан-Юрт, по трассе Ростов-Баку, я доехал до села Старые Атаги, а оттуда добрался в село Алхазурово. Я искал племянника. В день выборов президента (Путина – ред.) село окружили тройным кольцом, над головой летали самолеты, вертолеты, так издевались над людьми. Солдаты говорили: «Если не пойдете голосовать, Алхазурово станет вторым Комсомольским». Люди пошли голосовать, но никто не дал голоса за Путина, все его перечеркнули. В этот день два сына Ахмада Алиева, два брата, одному 15 лет, другому – 12, пошли собирать крапиву – голодает ведь народ, они ведь все там как в каменном мешке.
У них с собой были хлеб и соль, чтоб на месте поесть свежую крапиву. Вот нашел младший хорошую крапиву и кричит: «Иди сюда, здесь хорошая крапива! Во!» – и показывает большой палец. Внезапный выстрел снайпера оторвал палец… Мальчик упал в обморок от потери крови, еле дотащили его до дому, потом родители отнесли его в больницу. Больница была закрыта по случаю выборов, опять домой – врача домой вызвали, он помог… Вот такие там были выборы».
Ваха, 47 лет…
Поселок Ташкала на окраине Грозного.
«Когда туда вошли федералы, установили паспортный режим, приставили меня к стене и проверяли мои документы, диплом. Офицер сказал: «На расстрел!». Меня потащили куда-то, бросили в подвал какого-то дома, а сами загрузили мое имущество: телевизор, холодильник, ковры…
В том подвале находился мой друг, сосед Султан, кандидат наук. Бросили нас на пол. «Стрелять!» – закричал офицер, но, вдруг заметив на руке Султана часы «Орион», сказал: «Не стрелять, сними часы…». Пока Султан снимал часы, зашел какой-то офицер, проверил документы и сделал отметку «Расстрел».
Нас отпустили, да хранит этого офицера и его детей Бог. Возвращаемся мы с Султаном домой, 9 утра, видим трупы соседей, членов семьи Зубайраевых: 10 человек, старики, дети, изуродованный, голый труп четырнадцатилетней девочки, изнасилованной в своей постели, другие трупы обезглавлены…».
Мариам, 51 год…
Комсомольское было село большое, красивое – и его больше нет. Оставшиеся в живых жители этого села перешли в село Гойское и Урус-Мартан, им не разрешают вернуться в родное село, чтобы забрать трупы своих родных и похоронить их. Они готовы отдать жизнь, для того, чтобы похоронить своих близких. Русские сами бросают трупы своих, у них ведь нет веры, а трупы чеченцев продают.
С самого начала это было так, и в первой русско-чеченской войне, и при Шамиле, на этом всегда русские зарабатывали деньги. Те, кого пропускают, привозят трупы. В Комсомольском никого не хоронят, – хоронят в Алхазурово, Гойское и Гойтах. Мы договорились с одним офицером и втроем зашли в Комсомольское, где не осталось ни одного дома. Офицер был пьян, рассказывал все, что видел. Сказал, что при штурме села были убиты 1500 человек из офицерского и рядового состава, что все удивлялись сопротивлению, оказанному чеченцами, численность которых была небольшой.
Как-то я подошла к одному девятнадцатилетнему солдату, стоявшему на посту и спросила его: «Будь человеком, сынок, скажи, почему в Комсомольское людей не пускают?». «Офицеры сначала пускают нас, чтобы мы обыскали трупы, мы часто находим в карманах деньги и отдаем их офицерам. Если мы хотя бы сторублевку спрячем – нам крышка», – сказал солдат.
– Как ты попал сюда?
– Нам сказали, что берут в командировку. Я больше так не могу, трупы разлагаются и там наверно уже никого нельзя узнать. Под развалинами домов осталось много мирных жителей.
– Если твои родители узнают где ты, они смогут вывезти тебя отсюда?
– Наверное.
– Я помогу тебе, скажи имя, отчество, фамилию… – приготовилась записать на ладони, но в это время появился офицер. Он накричал на солдата: «Что ты там стоишь и болтаешь!».
Потом я сама видела изуродованные, обезглавленные трупы, у которых были отрезаны уши, нос, половые органы. У всех были вывернуты карманы.
Женщина из Комсомольского рассказывала шепотом: «Наемники заживо закопали 18 человек, в возрасте от 12 до 18 лет. Их самих заставили выкопать себе могилы, бросили туда и закопали так, что были видны только головы, били ногами по головам. Потом по ним проехали танки».
Залина, 30 лет…
«8-летняя девочка Зулейхан Абдурахманова ехала со своей семьей в Курчалоевский район в село Джугурты из Хасавюрта. Между Курчалоем и Джугурты стоял пост. Оттуда федералы обстреляли машину. Мать Мадину, отца Ахмеда, тетю Раису увезли на БТР-е в сторону леса. На глазах у девочки их расстреляли. Девочка в ужасе убежала по направлению к дороге. Солдаты догнали ее. Родственники стали искать семью Абдурахмановых. За некоторую сумму денег федерал, который все видел, указал, куда повели девочку. Родственники нашли клок волос и шляпку девочки. Потом нашли ее труп, закопанный в землю. Девочка была изнасилована и изуродована».
Кому я все это рассказываю? Чеченцы и так все знают, что происходит с ними и с их родственниками. Хотя не только они знают, пожалуй, знает каждый, кто хочет знать, что произошло в Чечне, а именно: глумление над душой и телом целого народа. А кто не хочет знать правду и не хочет смотреть ей в глаза, тот и дальше будет говорить об «антитеррористической операции» – спрятав голову наподобие страуса в этот убогий кустарник лжи. Но кто может им обещать, что содеянное преступление, преступление против человечества не обернется против их детей, против их будущего?
Раиса АЛАРОВА, Назрань, газета «Кавказский Акцент» №9, 2000 год.
Отдел мониторинга
Chechenews.com
30.08.13.