Флоран Пармантье: На первый взгляд, такое сравнение может показаться нелепым и неуместным, если судить по жизни людей в двух союзах.

Можно возразить, что ЕС сформировался из государств, которые стремились присоединиться к политическому проекту с опорой на демократические режимы, тогда как СССР создавался силой вокруг одного центра, Москвы. По задумке отцов-основателей, европейский проект должен был в конечном итоге прийти к федерализму, тогда как федерализация СССР была навязана центром.

Исторические причины их формирования тоже разнятся. СССР стал результатом Первой мировой войны, неприятия царизма и капиталистической системы. ЕС же возник на дымящихся руинах Второй мировой и разнонаправленного национализма. В то же время оба опирались на отличный от классического национального государства политический проект.

Если рассмотреть ситуацию через призму упадка, становится ясно, что Европа сегодня переживает своеобразную экономическую стагнацию, которая ставит под сомнение обещания благополучия и процветания. Ее способность принимать новые государства заметно ослабла, влияние на международной арене уменьшилось, а среди ее членов ведутся споры о том, какие ценности нужно защищать. Что такое ЕС? Сверхбюрократия, как утверждают одни, или троянский конь глобализации, как считают другие? Как и в случае СССР, встает вопрос реформы европейской политической системы, а очевидного ответа не видно.

То есть, ЕС обречен на развал? «Теперь нам, другим цивилизациям, известно, что мы смертны», — говорил Поль Валери (Paul Valéry). Евросоюз занимает такое место в сознании нашей элиты, что люди не осознают изначально присущую ему хрупкость. СССР существовал три поколения, и его крах казался невозможным, пока не стал неизбежным. Подобная историческая неожиданность возможна и с Европейским Союзом: по своему возрасту он уже приближается к тому периоду, когда СССР стал распадаться на части. Переживет ли ЕС третье поколение?

Аллен Валлон: Прежде всего, стоит подчеркнуть различия между этими двумя «футурологами». Хотя Джордж Сорос и сформировал большую часть своего огромного состояния на финансовых спекуляциях, прежде всего против фунта стерлингов, сегодня он все же относится к числу сторонников сильной Европы, но выражает обеспокоенность неспособностью нынешних европейских лидеров избавиться от национального эгоизма и справиться с опасной напряженностью в союзе. В то же время Владимир Буковский (пусть и я уважаю его как советского диссидента) предлагает карикатурное, упрощенческое и ошибочное представление ЕС, который он попросту приравнивает к сталинской диктатуре.

Его мысль можно свести к одной фразе: раз ЕС представляет собой приукрашенное повторение модели СССР, он тоже в конце концов рухнет. Разумеется, любое людское построение хрупко, и ЕС может повторить судьбу великих образований, которые резко или постепенно распались. Однако перед тем, как проводить параллели между единой Европой и римской, персидской, османской или коммунистической империей, думаю, нужно сначала выделить то, что может быть главными линями разлома, дефектами производства, самыми уязвимыми точками здания. Далее, следует определить находящиеся в игре дестабилизирующие и стабилизирующие факторы в краткосрочной и долгосрочной перспективе.

Всем этим империям, чья сила отпиралась на постоянное расширение, был свойственен так называемый «эффект растяжения», то есть практически неизбежный разрыв полотна расширения после определенного момента: автономизация аннексированных провинций и вассальных стран, хронические восстания на рубежах империи, с которыми не удается справиться центральной власти, несогласие с повышение налогов и т.д. Относится ли к тому же явлению расширение ЕС на восток, которого хотели не только сами восточные страны, но и все институты союза? Неспособность установить четкую границу единой Европы (будь то Турция, Марокко или Украина) может навести на определенные мысли… Но говорить об упадке, когда речь идет, скорее, о кризисе роста, а не старения, кажется мне опасной затеей. Хотя конечно, это не означает, что ведущий к краху паралич, о котором вы говорите, невозможен…

— В какой мере Брексит способствовал тому, что теперь стали говорить об «упадке» и «крахе» ЕС?

Ален Валлон: Хотя и я не поддерживаю гипотезы о коллапсе современной европейской системы, думаю, что Брексит стал поворотным моментом в истории ЕС. К добру то или к худу, все тут непросто. У Брексита начинают проявляться две противоположных грани. Первая сторона играет дестабилизирующую роль, как внутри Великобритании, так и за ее пределами. За границей он играет на руку политическим силам, которые сделали из еврофобии главный политический аргумент на выборах и пользуются эффектом снежного кома, который дает им возможность включиться в некогда недоступную политическую игру

Внутри страны все это перевернуло традиционное политическое равновесие, создало раскол в крупнейших политических партиях и поставило под вопрос распределение полномочий между центром (Лондоном) и регионами (Шотландия, Северная Ирландия) через призму их отношения к европейской конституции. Второй момент — стабилизирующий. Подобно застывающему суфле, начинают проявляться признаки ослабления изначально радикальных позиций: путаница вокруг стратегии Тори по референдуму, их недооценка стоящих впереди препятствий, переоценка дивидендов от выхода страны….

Все это стало ведром холодной воды для перегревшегося двигателя и может в обозримой перспективе привести к пересдаче карт. Ущерб нанесен, скажут некоторые, указывая на то, как Брексит придал сил националистическим движениям, например, в Германии. Да, но если Великобритания столкнется с серьезными и устойчивыми трудностями, это отразится на европейцах, чьи заявления вовсе не означают, что они отбросили всяческую осторожность. Фиаско Брексита не защитит ЕС (и прежде всего Европейский совет) от его демонов, но, по крайней мере, серьезно затормозит его подпевал.

Источник: Atlantico, Франция

17.09.16.