30 лет назад Запад положил конец давлению Москвы и угрозам разместить ракеты.
Не помешали даже «мирные» демонстрации, голодовки и блокады американских баз в Европе, организованные, правда, согласно тайной режиссуре из Москвы. Размещением американских ракет в первую очередь на немецкой территории в ноябре 1983 года закончилась одна из попыток Советского Союза перевернуть баланс холодной войны в Европе в свою пользу. Однако конец ракетной саги в Европе, тянувшейся с середины 70-х годов, был не просто частью бесконечного сериала, а катарсисом с далеко идущими последствиями как для Востока,так и для Запада.
Ослабление связей между Европой и Северной Америкой было целью Советского Союза, независимо от того, кто был в Кремле — Иосиф Сталин, Никита Хрущев или Леонид Брежнев (отчасти и Михаила Горбачев). Слабая и разобщенная Европа с трудом бы сопротивлялась советскому политическому давлению, которое во время холодной войны приобретало разные формы. От угроз применить силу (Суэцкий кризис) до явно односторонних предложений по снятию напряжения и по вооружениям, например, постоянные предложения провести европейскую мирную конференцию без участия США.
Североатлантический альянс, основанный с подачи европейцев в конце 40-х годов, был в значительной степени ответом на такую практику. У Западной Европы не было прямого влияния на ход столкновений супердержав в холодной войне, но в случае конфликта Европа была бы первой жертвой. Москва понимала это и при каждой возможности усиливала существующие противоречия. В том числе устанавливая ракеты, направленные на свободную часть европейского континента.
Качественный скачок
Сначала были размещены советские ракеты среднего радиуса действия, на Западе обозначаемые как SS-20 (РСД-10 «Пионер»). Интересно, что изначально, скорее всего, речь шла о бюрократическом решении без каких-либо политических целей. В эру Брежнева Советский Союз часто устанавливал новое оружие просто потому, что оно было. Брежнев давал согласие на размещение на основании рекомендаций советских генералов. Узкий круг политического руководства и КГБ узнавали об этом уже по факту.
При этом SS-20 означали качественный скачок из-за точности, скорости и маневренности, что затрудняло их локализацию и уничтожение. Все это позволяло одновременно осуществить несколько быстрых ударов против американских войск и Европе и на Дальнем Востоке.
Первые испытания прошли в сентябре 1974 года, и с августа 1976 года SS-20 устанавливались в европейской части Советского Союза. В то же время менялась советская военная доктрина, которая вплоть до середины 70-х годов основывалась на представлении, что война в Европе рано или поздно должна вылиться в тотальный атомный конфликт. Однако постепенно советское руководство также приняло план ограниченной европейской атомной войны.
Для Запада эти перемены были вызовом. Ограниченная атомная война в Европе, конечно, не была бы ограниченной для европейцев, поскольку от старого континента в таком случае бы мало что осталось. В распоряжении Запада в Европе не было таких комплексов, как SS-20, была только одна возможность – реагировать, запуская глобальную атомную войну, с помощью стратегического оружия тяжелого калибра, прежде всего — межконтинентальных ракет и ракет, запускаемых с подводных лодок. Целью в таком случае стали бы советские города и области с высокой плотностью населения, что вызвало бы соответствующий ответ.
В реалистичности такого сценария многие на Западе сомневались уже тогда, когда на склоне 50-х годов у Советского Союза появилась возможность нанести удар по территории США. Но все равно вопросы оставались: в США к безопасности Нью-Йорка и Сан-Франциско будут относиться так же, как и к безопасности Франкфурта, Брюсселя или Парижа?
Сомнения из-за Картера
Таким образом, последствия решения СССР разместить новые ракеты были не только военно-стратегическими, но и, прежде всего, политическими. Как на брошенную перчатку отреагируют Соединенные Штаты как лидер западного союза? Однако вызов не застал Запад в лучшем его состоянии, и виноваты в этом были западные представители по обеим сторонам Атлантики.
Немецкий канцлер от социал-демократов Гельмут Шмидт, стоявший во главе коалиционного правительства со свободными демократами, не скрывал своих сомнений относительно способности администрации президента США Джимми Картера руководить Альянсом. Сквозь пальцы Шмидт смотрел на то, что Картер делает акцент на правах человека, которые канцлер Германии считал лишним бременем, осложняющим более важные вопросы. С еще большими сомнениями он относился к амбициозной инициативе Картера в сфере вооружений в начале его президентского срока.
Ядерное оружие США было гарантией безопасности Западной Германии, потому что у ФРГ, в отличие от Великобритании и Франции, собственного оружия не было. А дискуссия в НАТО, когда американцы выступали за модернизацию европейского конвенционального оружия (против требований европейцев укрепить ядерные силы в Европе или добиться свертывания SS-20), на старом континенте создавала впечатление, что Вашингтон к обязательствам по отношению к Европе относится слишком легко.
Плохо скрываемое презрительное отношение Шмидта к Картеру усугубила афера с нейтронной бомбой, правильнее – с оружием повышенной радиации. Оно должно было выровнять перевес Варшавского договора по отношению к НАТО по количеству танков на возможном поле боя в Европе (61 084 против 30 692). Поэтому Шмидт обязался добиться размещения этого оружия на территории ФРГ даже вопреки истеблишменту социал-демократов. Эксперт по вопросам безопасности и политик социал-демократической партии Эгон Бар (Egon Bahr) называл это оружие бесчеловечным. Тем не менее Картер сам отказался от плана вооружить американские части в Европе нейтронным оружием, обосновав это тем, что он не хочет войти в историю как «людоед».
Нейтронное похмелье было водой на советскую мельницу: не только в НАТО возникли разногласия, но и ситуация внутри западных стран стала напряженнее. Москва нейтронное фиаско некритично объясняла результатами пропаганды, которую под руководством КГБ она развязала в виде разных миротворческих движений. Именно модель, основанная на «внутренних противоречиях капитализма», должна была использоваться против любых планов Запада ответить на SS-20.
Хорошо нацеленная пропаганда
Шмидт столкнул Соединенные Штаты с новой ситуацией вокруг SS-20 еще в октябре 1977 года на публичной лекции в Лондоне. Он осознавал негативное отношение значительной части общественности Западной Германии к дальнейшему росту числа американских вооружений на немецкой территории и хотел, чтобы Москва хотя бы замедлила темпы размещения своих ракет. Однако его постоянные призывы к советскому руководству не возымели действия, и скорость установки ракет, наоборот, возросла.
Но урок нейтронной неразберихи Картер все же принял близко к сердцу. После серии переговоров западные лидеры в конце 1979 года решили ответить на советский шантаж той же монетой — разместить 464 американские ракеты Gryphon и 108 ракет средней дальности Pershing II. С учетом общественного мнения Германии вооружения должны были установить и за пределами ФРГ. В то же время Вашингтон должен был как можно скорее начать переговоры с Москвой о ликвидации SS-20, что сняло бы необходимость размещать американские ракеты.
Москва, твердо уверенная в успехе своей пропаганды, конечно, не была готова к договору. СССР отреагировал серией пропагандистских заявлений и прозрачных предложений, например, вывести 20 тысяч солдат и сотни танков из Восточной Европы, что с учетом их общего количества выглядело как насмешка. В то же время в состояние готовности была приведена сеть самых разных связанных с Москвой мирных инициатив. Западноевропейские коммунистические партии на секретном конгрессе на курорте Тихань на озере Балатон в декабре 1979 года получили задание создать коалицию с «прогрессивными силами» и, прежде всего, с социал-демократами с целью помешать установке ракет и посеять раскол в западных странах.
Советская пропаганда довольно разумно исходила из того факта, что подавляющее большинство в западноевропейском обществе в тонкостях евроатлантической безопасности не разбиралось. Весь вопрос для большей части европейцев сводился к следующему: надо ли милитаризировать старый континент очередным американским оружием? И на такой вопрос вне контекста ответ, конечно, был отрицательным.
Сила инерции
Однако руководство Брежнева потеряло чувство реальности и уже было не в состоянии оценить, чего можно добиться с помощью пропаганды. Администрация Картера после вхождения советских войск в Афганистан стала гораздо жестче по отношению к Москве, и приход Рональда Рейгана в 1981 году только подтвердил, что смягчение в холодной войне за последние десять лет уже однозначно в прошлом. Но тем сильнее советское руководство ставило на провоцирование раскола и на разжигание в Европе антиамериканских и антирейгановских настроений.
Главной целью КГБ и подконтрольных ему организаций, естественно, была Федеративная Республика Германия. Представители Немецкого союза мира (Deutsche Friedens-Union), который практически открыто управлялся и финансировался коммунистами Восточной Германии, ездили в Москву за инструкциями. Управляемый советами Всемирный совет мира издавал заявления и призывы, представлявшие готовящееся размещение американских ракет как подготовку к третьей мировой войне.
У советской кампании, конечно, были свои ограничения. И настроенные против Америки левые интеллектуалы, и активисты в Западной Европе были вынуждены признать, что, если что-то и отдает империализмом, так это советская оккупация Афганистана. Но, главное, Североатлантический альянс с самого начала давал понять, что единственный способ предотвратить размещение американских ракет — это устранение ракет советских. И именно на это Москва не была готова пойти в ходе переговоров о ракетах, начавшихся в 1981 году.
Наконец, усиливающиеся в ФРГ настроения против размещения ракет осенью 1982 года действительно вылились во внутриполитический кризис. Однако результат не соответствовал целям СССР: новое правительство во главе с Гельмутом Колем приняло однозначное решение до конца года принять американские ракеты на немецкой территории.
Как пар над кастрюлей
Возможность ставить на «внутренние противоречия капиталистических обществ» испарялась, как пар над кастрюлей. Конечно, инертность, неспособность и состояние здоровья советского лидера Юрия Андропова помешали Москве понять это и попробовать пойти на компромисс. Наоборот, на заседании лидеров стран Варшавского договора в Софии в октябре 1983 года советский министр иностранных дел Андрей Громыко призывал сосредоточиться на Дании, Бельгии, Нидерландах и Греции и по-прежнему использовать противоречия внутри правящих кругов ФРГ.
Протесты в ФРГ впоследствии действительно усилились. Группы «мирных активистов» разрабатывали планы, как помешать размещению американских ракет, и начали неделю акций – мирных шествий, уличных представлений, голодовок, минут молчания и блокад баз США. В крупных городах в этих мероприятиях участвовало до 250 тысяч человек вместе с главными социал-демократами, включая бывшего канцлера Германии Вилли Брандта. Все это — под официальные угрозы из Москвы, что в Восточной Европе, включая Чехословакию, будет размещено новое поколение ракет ближнего радиуса действия.
Тем не менее давление со стороны Москвы и улиц, наконец, подействовало на правительство Коля. Парламентское большинство при поддержке оппозиционного депутата Шмидта и его нескольких
партийных сторонников однозначно одобрило размещение американских ракет. И хотя какое-то время люди по-прежнему выходили на улицы и продолжались блокады, из-за чего пришлось задействовать вертолеты, без объединяющей идеи «слепое» миротворческое движение наивных людей, популистов и агентов быстро развалилось.
Североатлантический альянс и западное общество урок поняли. Рейган, Коль, а после нескольких заминок Картер и Шмидт смогли сплотиться и соответствующим образом ответить. Советское руководство просчиталось – в будущем у него стало одной проблемой больше. Только Горбачев в 1987 году согласился с ликвидацией в Европе всех ракет среднего радиуса действия.
Однако урок, полученный Москвой после авантюры с ракетами, возможно, будет помнить только одно поколение политиков. Согласно некоторым СМИ, нынешнее российское руководство якобы думает о том, чтобы аннулировать договор 1987 года. Будем надеяться, что Запад потом будет вести себя так же адекватно, как и 30 лет назад.
Автор — историк