Китайский волк тебе товарищ

Визит Путина показал, что Китай не считает Россию своим главным экономическим партнером

Мой токийский знакомый, приглашенный из Китая профессор одного из японских университетов, обожает русские песни. Он даже специально ездит в один из немногих баров-караоке, где можно погорланить «Калинку» или «Подмосковные вечера». Помимо этого профессор очень любит нашу литературу и как-то признался, что всю жизнь читает и перечитывает «Как закалялась сталь» несгибаемого коммуниста Николая Островского.

— Мы очень многому у вас научились, когда были совсем бедные и слабые, — сказал мне как-то профессор. — Китайцы за это благодарны русским. Мы научились у вас и марксистской диалектике — в мире все часто меняется местами. Теперь больше нет старшего и младшего брата. Вы нам просто предлагаете свои товары, и мы их покупаем, если они нравятся. А иногда вы просите у нас деньги в долг, и мы даем, если считаем это нужным. Жаль только, что молодежь у нас все хуже знает ваши замечательные песни.

Слова философствующего профессора я невольно вспомнил в связи с состоявшимся 11—12 октября визитом главы российского правительства Владимира Путина в Пекин. Свою первую зарубежную поездку после фактического выдвижения на пост президента он совершил именно в Китай, хотя, скорее всего, это было совпадением. Однако получилось символично. Китай фактически еще раз назван главным другом и важнейшим экономическим партнером. Одновременно в том же Пекине было сказано, что США паразитируют на монопольном положении своего доллара. Хлесткое слово «паразит» токийские газеты с удовольствием выносили в заголовки.

На встрече с премьером Госсовета КНР Вэнь Цзябао Путин сообщил о рекорде — в нынешнем году объем российско-китайской торговли, по его словам, выйдет на 70, а то и на 80 млрд долларов. Цифра, кто спорит, хорошая, но Китай, я уверен, она вовсе не потрясает. Для справки: в прошлом году объем его торговли с Японией превысил 344 млрд долларов. С США — приблизился к 400 миллиардам.

Впрочем, во время визита стороны постарались все обставить помасштабнее. Будущего президента России сопровождала внушительная делегация из 160 человек. Подписано большое количество документов об инвестициях, сотрудничестве в энергетике и металлургии. Проекты оцениваются в 7 млрд долларов. Например, за счет китайских денег предполагается финансировать строительство Тайшетского алюминиевого завода.

Была, как сообщается, урегулирована и больная проблема китайских неплатежей за российскую нефть. Однако визит показал, что Пекин, несмотря на прекрасные слова о дружбе, остается крайне жестким и прагматичным переговорщиком, который вовсе не считает Россию незаменимым экономическим партнером. Именно поэтому к визиту так и не удалось реализовать многолетнюю мечту Москвы — начать крупномасштабные поставки в Китай российского газа по одному или двум трубопроводам. Все уперлось в цены, китайцы продолжают упорно выкручивать руки своему северному соседу.

Первый двусторонний документ о поставках газа стороны подписали еще в 2004 году. Китайцы русский газ покупать хотят, но по ценам стоят насмерть.

Прорыв нам обещали еще в минувшем июне, когда в Москву приезжал председатель КНР Ху Цзиньтао, — не получилось. На сей раз еще до начала визита Владимира Путина в Пекин журналистам предусмотрительно сообщили, что соглашения по газу опять не будет. Сам премьер, пребывая в столице КНР, сказал лишь, что «мы приближаемся к финальным стадиям работ» на этом направлении. Сообщалось также, что технология расчета цены вроде бы уже выработана, и она будет привязана к некоей азиатской нефтяной корзине. Что это такое — пока не ясно.

Детали переговоров, понятно, не разглашаются. Однако совершенно очевидно, что Китай категорически не согласен следовать так называемой научной формуле расчета цены, которую «Газпром» применяет к своим европейским покупателям. В Азии все должно быть намного дешевле, твердят в Пекине, где уступать никому не привыкли — даже ради стратегического партнерства.

Китайцы, во-первых, прекрасно понимают, что на европейском направлении газовые возможности Москвы уже практически исчерпаны. ЕС поставил перед собой стратегическую цель снизить энергетическую зависимость от России, поскольку усматривает в этом не только экономическую, но и политическую угрозу. Недавние выемки документов в офисах «Газпрома» в европейских странах показывают, что тамошние власти очень хотели бы поставить на место самую большую газовую корпорацию мира.

Фактор второй — неуникальность нашего товара. Природного газа, как оказалось, достаточно и в мире в целом, и в Азии в частности. Пока шли изнурительные переговоры с Москвой, Китай проложил до своей территории трубопровод из Туркмении, дав этой изолированной стране долгожданную возможность напрямую выходить на рынок без посредничества России. В нынешнем году по туркменской трассе будет поставлено 15 млрд кубометров газа, а потенциал — до 60 млрд. Это примерно столько же, сколько Москва предлагает Китаю. Пекин к тому же активно закупает и сжиженный газ, которого немало на рынке.

Тем временем до Владивостока с месторождений Сахалина уже протянут газопровод, который Путин хотел бы продлить до Китая. Но Пекин пока от этого варианта отказывается — его больше интересует получение российского газа из Западной Сибири через Алтай.

Короче говоря, спор с китайцами из-за цены путает трубопроводные планы Москвы в регионе. Например, зависшую ветку до Владивостока Россия теперь очень настойчиво предлагает тянуть до Южной Кореи через КНДР. Японская пресса получила сведения о том, что в начале ноября президент Дмитрий Медведев на встрече в Санкт-Петербурге с президентом Южной Кореи Ли Мён Баком якобы предложит Сеулу особые условия.

«Газпром», по этим данным, готов на свои деньги строить трубу на территории строптивой и непредсказуемой КНДР. Россия якобы готова восполнить Сеулу возможные потери поставками сжиженного газа, если КНДР вдруг перекроет вентиль.

Впрочем, лишнего сжиженного газа пока у России нет — продукция единственного завода на юге Сахалина практически вся продана на долгие годы вперед. Речь может идти только о новых предприятиях по сжижению.

Проект корейской трубы вообще пока выглядит фантастикой, хотя его на словах поддерживают и Москва, и Сеул, и вроде бы даже товарищ Ким Чен Ир. Однако практический смысл в обсуждении почти невероятной идеи имеется — вдруг перспектива ухода газа на юг Кореи напугает китайцев, и они будут сговорчивее на переговорах?

Конечно, Москва с Пекином рано или поздно договорятся по газу. На него в энергетическом балансе КНР приходится лишь 4 процента, и страна будет расширять закупки, чтобы сократить зависимость от экологически вредного и неэффективного угля. Рынок Китая огромен, на нем найдется место и «Газпрому», и наследникам Туркменбаши, и еще многим.

Но дело в другом: визит Путина напомнил, как сильно меняются отношения России с ее гигантским азиатским соседом. Помимо газа Москва некогда считала, что Китай будет сильно нуждаться в русской нефти — сейчас РФ по объему ее поставок в КНР стоит только на пятом месте. Китай быстро избавляется и от зависимости от России по военным поставкам. В начале 90-х из РФ поступало более 90 процентов импортируемого китайцами оружия. Однако в 2007 году Китай наполовину сократил закупки вооружений в России, их объемы продолжают падать.

Сейчас на КНР, по данным Стокгольмского института исследования проблем мира, приходится лишь 10 процентов российского экспорта оружия, а было — сорок. Китайцы умело скопировали многие образцы наших вооружений, включая истребители, и уверенно создают собственную оборонную промышленность. Например, сами делают боевой самолет пятого поколения.

Ситуацию, конечно, не надо драматизировать, но Пекин все меньше нуждается в России и дает это понять вполне отчетливо. И если вспомнить слова знакомого китайского профессора, то в нашем мире действительно старший и младший братья иногда меняются местами.