Гнев за многотысячные митинги протеста система вымещает на избранных
Многотысячные митинги 5, 10 и 24 декабря — бесспорное свидетельство тезиса о том, что народ не одобряет ход истории, представленный креативными писателями из окружения Путина. Ну что же, видимо, есть надежда, что сейчас у того, кто скрывается под именем Натана Дубовицкого гораздо меньше времени на творчество. На кону власть. Точнее вопрос, как ее удержать. Другие сценарии разрабатываются. Главное, чтобы не остаться «околоноля». Люди в кремлевских кабинетах вдруг осознали, что их перестали бояться.
Сотня тысяч протестующих вышла на улицы, несмотря на то, что их усиленно стращали. Не только пока еще пустыми угрозами о том, что на недовольных бросят отборные кадыровские полки или дивизии внутренних войск. И не только демонстрацией бронированной военной техники на подступах к нашим городам.
Народ в течение нескольких последних лет пугали, разгоняя те акции, в которых робкие участвовать боялись. Людям внушали, что «Марши несогласных» или «Стратегия-31» — удел маргиналов. Людей убеждали, что власть все еще остается рукопожатной.
Помните в «Скромном обаянии буржуазии» Бунюэля ответ господина посла одной демократической страны в ответ на реплику о том, что на ее территории прячется нацистский преступник, да к тому же комендант лагеря? «Ну что вы, мадам… Уверяю вас, я встречался с этим человеком пару раз. Поверьте, это настоящий джентльмен…» — отвечает господин посол данной страны.
Вот и у нас было примерно так же. Уверения о необходимости «конструктивного диалога с властью» лились рекой. Тех, кто осмеливался сомневаться в верности подобных утверждений, — называли радикалами.
И тем не менее невероятное случилось. Многие из тех, кто еще совсем недавно рассуждал о том, что «нечего было Сергею Аксенову в митингах участвовать, если ребенка не с кем оставить», вышли из своих удобных загонов. А некоторые и вместе со своими детьми.
И вот именно тогда власть поняла, что долбить людей по головам в ситуации такого противостояния — дело для нее крайне невыгодное. Что для нивелирования остроты противостояния необходимо от тактики кнута временно перейти к методам раздачи пряников. Ведь когда они организовывали премьер-министерство Путина при номинальном президентстве Медведева, еще безотказно работала ложь о «всемерной и укрепляющейся поддержке ВВП глубинными массами народа».
Мол, отдельно взятые экстремисты не имеют никакого отношения к вам, законопослушные граждане. Не менее эффективно работала и антитеза Путина в лице улыбчивого Дмитрия Анатольевича. Скажем так, «экспортный вариант» режима. А теперь кого на «экспорт»? Владимира Владимировича Путина? Так ведь он Запад уже не удивит очередным обещанием «устроить обрезание». А в России, где он обычно помалкивал, чтобы создать тень «непознанного отца нации», события декабря этого года заставили его заговорить с «бандерлогами» привычным для него языком.
Так что теперь экспортным вариантом становятся рассуждения Дворковича и Сергея Иванова о том, что «два разрешенных митинга в Москве говорят о победе российского гражданского общества и о том, что в России есть демократия». Им, естественно, вторит и Владислав Сурков, великий стратег «безнулевых» вариантов. И, оказывается, господа полицейские могут не тащить «хорьков» волоком в автозаки. И дело не в том, что кого-то сильно испугал вынесенный в Питере условный приговор соавтору прозвищ для протестных масс.
Где «хорьки», там и «бандерлоги». Просто сейчас им дали приказ временно воздержаться от того рвения, с которым прапорщики, капитаны и полковники любят гоняться за людьми. Даже в моем Нижнем Новгороде, после того как 24 декабря было задержано более двух десятков участников несанкционированного митинга, оказалось, что в назначенный день суда ни один протокол не был доставлен из отделений полиции на судебные участки.
Видимо, именно по причине такого несвойственного им воздержания свой гнев система вымещает на избранных. В Смоленске заканчивается судилище над Таисией Осиповой. Скоро будет оглашен приговор. Ситуация абсурдна. Уже сам ход судебного процесса продемонстрировал фантасмагорическую ересь так называемой свидетельской базы обвинения. Состояние здоровья Таисии и неоднократные отказы как в проведении независимого медицинского освидетельствования, так и предоставление необходимого лечения — доказательство садизма, которым пронизана сверху до низу вертикаль власти. И вот кульминация. Сторона защиты настаивает на полном оправдании Таисии.
Прокурор требует двенадцать лет восемь месяцев. Теперь внимание. Таисии предъявлено обвинение по статье о незаконном распространении наркосодержащих веществ через статью о намерении на совершение преступление. То есть почти тринадцать лет срока больной матери малолетнего ребенка за намерение совершить некое преступное деяние, которое ни одним эпизодом не было зафиксировано.
Сергей Удальцов, признанный Amnesty International «узником совести», был арестован трижды за месяц. Сначала на пять суток, затем на пятнадцать и десять. О том, что Сергею неоднократно отказывали в госпитализации, сообщали не раз. А вот передо мной стоит серьезная проблема. В течение всего декабря мы переписывались по делу Удальцова со Всемирной организацией по борьбе с пытками. Накануне Рождества женевские коллеги успели сделать заявление по делу Сергея. На тот момент он находился в реанимации 64-й больницы.
И вот теперь мне предстоит уведомить их о новых сюжетных поворотах в деле Удальцова. Написать придется примерно следующее: «По истечении срока административного наказания в виде лишения свободы на пятнадцать суток Сергей Удальцов был лишен возможности продолжить проводимое ему медицинское лечение в связи с новым вызовом в суд. Судья Боровкова выписала ему привод, сославшись на эпизод немотивированного задержания Сергея 24 октября. В тот день Удальцов намеревался провести одиночный пикет у здания ЦИКа.
Сотрудники полиции задержали его превентивно до момента начала пикетирования. Протокол задержания составлен не был, так как Удальцов был доставлен в больницу из отделения полиции. Судья Боровкова объяснила отсутствие протоколов о задержании и совершении административного правонарушения, необходимых для проведения судебного заседания, тем, что их вырвал адвокат Удальцова во время ознакомления с материалами дела, передал Илье Пономареву, депутату Государственной думы от партии «Справедливая Россия», который означенные бумаги в количестве пяти листов съел».
Как вы думаете, какой вопрос возникнет у западного человека после прочтения данного текста? Я уверена в том, что иные из тех, кто еще не совсем смирился с тезисом о «абсурдистане» российской «реал лайф», могут заподозрить нас в том, что мы над ними потешаемся.
Я бы, конечно, посоветовала Илье Пономареву в первую очередь обратиться к отцу судьи Боровковой, являющемуся членом политсовета «Справедливой России». Ведь они состоят в одной партии. Может, он сумеет ответить на вопрос, на каком основании его дочь нарушила закон, не пустив в зал открытого судебного заседания журналистов. На каком основании без протокола о задержании был осужден на десять суток Ярослав Никитенко, задержанный за протест у Тверского суда? На каком основании коллеги Ильи Пономарева по новой Думе требуют охраны для Боровковой и трех лет всем, кто осмеливается говорить о ее несоответствии статусу судьи?
Возможно, он сумеет это сделать. Скажем, посредством внутридумского депутатского запроса. Или отказом от своего мандата в знак солидарности с Удальцовым… Возможно, справедливоросс Пономарев найдет другие, более гибкие способы воздействия на ситуацию. И все-таки надо отдать должное Пономареву за то, что он был в суде, и за то, что теперь ему приходится комментировать отсутствие заворота кишок после поедания пяти листов бумаги.
А как быть с зависшими делами по 282-й статье в Питере и Москве? Как быть с Ольгой Шалиной, которой под шумок митингов изменили приговор с трех условных лет на три реальных года лагеря? Как быть с «яблочником» Петлиным, который продолжает сидеть в Екатеринбурге по обвинению в вымогательстве? Как быть с питерским мемориальцем Филиппом Костенко, который отбывает очередные сутки по сценарию, точь-в-точь как у Удальцова. Только на основании этого мы не можем говорить об исключительности дела Сергея Удальцова. Пятнадцать суток, голодовка, не успел выйти — снова в суд, и снова пятнадцать суток. Маховик завертелся, а значит жди повторных эксцессов. Вскоре они могут стать такой обыденностью, что придется говорить о новой «устойчивой линии поведения».
kasparov.ru
28.12.11.