RFI: В протестном движении, которое началось в России на следующий день после думских выборов, активную и важную роль играют современные российские писатели. В том числе, Вы, Дмитрий Быков, Борис Акунин. Почему так получилось, что именно писатели вдруг начали играть эту важную роль?
Людмила Улицкая: Знаете, я не думаю, что это на самом деле так. Писателей в стране очень много, вы назвали три фамилии и этим, собственно говоря, можно ограничиться.
Мне кажется, что ситуация сейчас в стране такова, что очень многие категории людей самых разных социальных положений, самого разного уровня очень недовольны властью. По самым разным причинам.
У писателей и у людей культуры есть свои претензии к власти, у рабочего человека другие, у крестьян, которых уже почти не осталось в стране, третьи. Просто настал момент, когда это недовольство стало общественным, чего прежде, видимо, не было.
Все-таки Россия очень медлительная страна, в ней все, что происходит, происходит медленно. Сейчас мы наблюдаем такой момент, когда совпало недовольство самых разных кругов.
— Как вы думаете, что стало причиной этого недовольства? Есть версия, что отправной точкой стало 24 сентября, когда Медведев объявил о том, что Путин собирается идти на третий срок, потом были выборы в Госдуму…
— Моя версия другая. Я уже в 2000-м году сказала все, что я по этому поводу думаю. Это был очень странный для меня общественный выбор. Я не имела к этому отношения, потому что я безусловно всю жизнь чувствую себя человеком находящимся в меньшинстве.В любой ситуации я всегда очень глубоко это осознаю, это мое место – быть в меньшинстве.
Но если страна выбирает себе в качестве руководителя человека, который ведет свое происхождение из спецслужб, то это значит, что направление движения может быть только одно: в сторону тоталитаризма, сильной власти, которую и хотели. Эта тоска по крепкой руке, о которой все время говорили, обернулась тем, что мы сейчас имеем.
Сейчас это уже стало понятней тем людям, которые приветствовали восход нового вождя. Тем не менее, я думаю, что даже, если эти выборы в нашей стране будут совершенно честными, я не исключаю, что снова придет Путин.
— Это значит, что тоска по крепкой руке никуда не исчезла?
— Да. Я думаю, что это очень глубоко укоренено в русском сознании, в русской культуре. В России власть всегда сакрализируется. Известная формула «Православие, самодержавие, народность» существует и по сей день.
Внутреннее стремление народа сакрализовать ту власть, которая имеется, собственно и приводит к этому, ведь очень легко стать вождем, когда люди вокруг жаждут его иметь.
Демократические традиции к России еще не привились, и я не думаю, что это произойдет скоро. Хотя Россия на этом пути.
— Выходу людей на улицу способствовал интернет. Кроме, того люди, пришедшие на Болотную и на Сахарова, молодые, образованные «рассерженные горожане» съездили в Европу и США, где эта демократическая традиция существует уже давно. Глобализация и возможность выхода в интернет могут искоренить это стремление?
— Это не один вопрос, а их несколько и разных.
Уже эти арабские революции показали нам, что на место Мубарака, который является малосимпатичным правителем, приходят правители, которые, возможно, будут еще хуже. Есть такие прогнозы, и я не думаю, что они совсем беспочвенны.
Здесь не надо особенно обольщаться, потому что интернет всего лишь ускоряет процессы, принципиально их не меняя.
Событие Болотной площади меня очень поразило и порадовало. Впервые за всю мою жизнь я видела толпу, которая на этом сложном месте веселилась. Народ смеялся. Когда высмеивают власть – это очень хороший знак.
Россия – не Италия. Карнавальная культура не имеет к нам никакого отношения, но то, что мы видели на Болотной площади, было то самое: народ смеялся. Народ смеялся над властью, и это очень хорошо, потому что страх и смех вместе не живут.
Мне очень нравится это новое поколение. Сейчас, когда я оказалась в числе учредителей «Лиги избирателей», то встретила там несколько молодых людей (тридцатилетних, даже меньше, наверное), которые мне ужасно понравились. Это наши дети, даже, может быть, внуки, которые в силу домашней традиции еще грамотные. Они еще читают книжки, но уже одной ногой стоят в следующем времени – некоторый рубеж, который я уже перейти в силу возраста, по- видимому, не могу, хотя очень стараюсь.
— Это поколение 90-х годов, которое не застало советского времени, поэтому у него нет, по-видимому, того страха, который есть у поколения старше, именно они вышло на улицу сразу на следующий день после выборов — 5 декабря.
— Это, конечно, замечательно, хотя среди протестующих очень много группировок – и остро-маргинальных, и фашиствующих, и националистов более мягких, но тоже с фашистской прокладочкой. И это протестное движение совершенно не оформлено и, более того, оно даже не может оформиться, строго говоря, потому что слишком разные зоны интересов у этих людей, и я не думаю, что это быстро может сложиться, что-то осмысленное и функционально работающее. Посмотрим. Давно уже в России не было ничего такого волнующего атмосферного явления. Честно скажу, у меня сейчас очень поднялось настроение. Хотя я абсолютно не уверена, что это может кончиться в пользу каких-то демократических изменений.
— Есть ли у вас опасения по поводу этих фашистских, националистских группировок? Власть с националистами заигрывает. Владимир Путин, встречаясь с футбольными фанатами, предлагает, например, кого-то «отбуцкать за углом».
— Дело в том, что когда он только пришел к власти, именно тогда я сказала фразу, которую сейчас нашла, просматривая старые бумаги, и думаю, как это оказывается точно. Дело в том, что Путин – человек харизматический. И то, что он умеет разговаривать с разными слоями населения и с разными социальными группами, очень художественно и точно разыгрывая ситуацию так, что всем кажется, что он – на их стороне.
В те годы, когда он пришел к власти, в восторге были военные, потому что им казалось, что сейчас он всех их поддержит. Кстати, в какой-то момент, действительно, Путин много сделал для Чеченской войны, для ее развязывания, как потом он пытался ее закрыть. Это не ручного управления вещи.
Он пришел в русский ПЕН-центр разговаривать с писателями, и тоже могло создаться впечатление, что он – почти «наш».
Это умение в любой ситуации быть почти «нашим» вызывает улыбку. На самом деле, для политика — это золотое качество. В свое время, именно это говорил апостол Павел: «Я готов быть со всеми всем». То есть, я готов говорить на том языке, который от меня ждут услышать. И, в этом смысле, он – политик. Но политик, который, с моей точки зрения, совершенно потерял чувство реальности и без всякого уважения относится к своему народу. Он, видимо, переоценивает свои силы. Они у него до сих пор очень велики, но я думаю, что его политический крах начался сейчас. Это не значит, что в этот раз он не получит свой желанный президентский пост, но, с другой стороны, уже совсем другое настроение. Посмотрим.
— Как вы относитесь к фигуре Навального?
— Я думаю, что, когда в стране появится не один Навальный, а 10, 100 и 1000, то это будет для страны очень полезно. Он — человек молодой, способный к развитию, политик по своему устройству. Все будет зависеть от того, кто за ним пойдет.
Если он активизирует националистов и склонится в ту сторону, то вряд ли получит поддержку, скажем, более культурных и интеллигентных людей. Но, поскольку он человек умный, может быть, он изменит на ходу направление движения своей лошадки. Посмотрим. Сегодня очень зыбкая ситуация, но я рассматриваю явление Навального, все-таки, как положительное, на общем фоне.
— Мы с вами разговариваем за неделю до шествия «За честные выборы», которое пройдет в Москве 4 февраля. Будете ли вы в нем участвовать?
— Я буду участвовать, по крайней мере, собираюсь участвовать. Для меня участие в такого рода мероприятиях будет, наверное, первым, потому что, честно говоря, это совершенно не моя форма жизни, не мой способ реагировать на общественные события. Но, в данном случае, я готова идти на это шествие.
(«Русская служба RFI«, Франция)
02/02/2012