Сообщение о подрыве выезжавшей из воинской части «Газели», пришедшее из чеченской столицы Грозного, вряд ли привлекло бы пристальное внимание наблюдателей…
…Если бы не постоянные заявления руководителей России и Чечни о том, что «стабильность достигнута», сторонники отделения Чечни от России понесли достойное наказание, раскаялись или вытеснены из страны. Но если все это так — то откуда тогда взрывы, боевики и жертвы?
За годы, прошедшие после второй чеченской войны, самая неспокойная кавказская республика превратилась в настоящее феодальное владение.
Это и было решение проблемы по-путински: президент России перепоручил борьбу со сторонниками независимости Чечни клану Кадыровых. В результате Чечня превратилась даже не в государство в государстве, а в настоящее феодальное владение из далекого прошлого, которым Рамзан Кадыров управляет по «ярлыку», полученному от московского хана. Но утверждать, что ему удалось навести в своем владении порядок, было бы слишком большим преувеличением. Что действительно удалось — так это значительно ограничить информацию из Чечни. Собственно, это у российской власти получилось еще до Кадырова, но чеченский президент преуспел в монополизации новостей. И Москва, и Грозный одинаково заинтересованы в том, чтобы окружающий мир знал о Чечне как можно меньше.
Взрыв «Газели» с российскими солдатами просто невозможно скрыть, но в целом мы имеем о Чечне и ее стабильности самое приблизительное впечатление. Мы не представляем себе, каково это — быть жителем республики и находиться в оппозиции к режиму — знаем, конечно, что главные оппоненты Кадырова уничтожены, но то такие же бывшие «полевые командиры». А обычные люди? Что мы вообще о них знаем? Можем ли понять, как живет Чечня за границей грозненского проспекта Путина? Похожа ли она на Россию и даже на соседние республики Кавказа? И как относятся к ней и ее руководству в этих республиках? Откуда при такой стабильности берутся боевики и почему им удаются теракты и в столице Чечни?
То, что произошло с «Газелью», просто еще раз демонстрирует, что никакой стабильности нет и не предвидится. Кадыров продолжает упорную борьбу со всеми, кому он не нравится или может не понравиться. Экономика Чечни — это деньги, присылаемые из Москвы. Стоит случиться кризису — не дойдет трансфер, уменьшатся дотации или, чем черт не шутит, уйдет Путин, — и доверительные отношения Москвы и Грозного завершатся, будто и не было их никогда.
Представлять себе, что произойдет после этого, не очень хочется, — невесело. Но ясно, что, как и в период отделения Чечни, Москва и Грозный будут бороться за влияние на Северном Кавказе. Кадыров уже сейчас готов к этой борьбе. В смысле геополитических амбиций он — очевидный последователь первого чеченского президента Джохара Дудаева. Как и Дудаев, Кадыров хочет быть не столько резидентом Чечни, сколько хозяином всего Кавказа. Чтобы понять это, достаточно проследить за пренебрежительным отношением чеченского президента к соседней Ингушетии. Недавно Кадыров вполне серьезно укорял ингушского президента Юнус-Бека Евкурова за организацию празднования 20-летия независимости Ингушетии. «Независимости от кого? От Чечни?» — возмущенно вопрошал Кадыров, назвавший действия соседа «алогичными».
Так что чеченский кризис — не позади, а впереди. Основные проблемы, связанные с отношениями Москвы и Грозного не разрешены, а отложены на будущее. Чеченцы по-прежнему остаются чужаками для русских. Они живут в своем собственном мире, полном борьбы и противоречий. Кремль имеет влияние на Кадырова — но не на этот мир, все больше и больше отличающийся от российского. И понимания того, как на самом деле «вернуть» Чечню, в Москве нет — а вот уверенность, что все и так хорошо, есть. Именно эта уверенность и может оказаться губительной для будущего Северного Кавказа.
Источник: («Glavred«, Украина)
10.08.12.