Западная пресса сегодня ухватилась за предположение о том, что Россия отказывается от поддержки режима Башара Асада, оказавшегося в сложном положении. Как заявил заместитель министра иностранных дел Михаил Богданов, отвечающий за российскую ближневосточную дипломатию, «нужно смотреть фактам в глаза, тенденция — как раз в том направлении, что режим и правительство в Сирии теряет все больше и больше контроля и все больше и больше территорий. К сожалению, нельзя исключать победы сирийской оппозиции».
Бедный Богданов. Уже второй раз приписываемые ему заявления вызывают огромный переполох. В августе слова Богданова привела саудовская газета al-Watan, которая предположила, что Асад готов уйти. Однако российское правительство резко заявило, что такого интервью не было вообще. Когда саудовские журналисты разместили запись этого, вызвавшего споры интервью в сети, русские уперлись и назвали текст фальшивкой.
На сей раз было бы полезно почитать все остальное из сказанного Богдановым. Его выступление в Москве на заседании российского общественного совета по международному сотрудничеству при Общественной палате говорит о том, что, хотя русские могут отказаться от поддержки Асада, когда его конец будет неминуем, до этого пока далеко.
Читайте также: Америко-российское танго в Сирии
Чтобы понять ход мыслей России сегодня, надо задуматься над следующим моментом из выступления Богданова:
«Они (оппозиция) говорят, что контролируют 60 процентов сирийской территории. А мы говорим: если вы хотите продолжать, то есть еще 40 процентов. Если 60 процентов [захвачено] за два года гражданской войны, то вам понадобится еще год или полтора. Если к настоящему времени погибли 40000 человек, то дальше борьба будет еще более ожесточенной, и вы будете терять людей десятками, сотнями, тысячами. Если вы готовы платить такую цену за свержение президента, то что мы можем поделать? Конечно, мы считаем, что это абсолютно неприемлемо».
«Кампания по искажению позиции России по Сирии, которую проводит Запад при поддержке Лиги арабских государств, нацелена на ослабление нашего влияния в регионе и на замораживание в будущем отношений России с Ближним Востоком и с Северной Африкой».
Так что же изменилось, и изменилось ли что-то вообще? На фоне мощного потока комментариев сирийской оппозиции и ее иностранных сторонников о приближающемся конце режима Асада пока не появилось никаких значимых признаков того, что русские готовы отказать ему в своей ценной политической, военной и экономической поддержке и помощи. (Конечно, поддержка Асада со стороны Ирана будет иметь гораздо большие последствия для событий на местах.)
Однако факты свидетельствуют об обратном. Министр иностранных дел Сергей Лавров в воскресенье заявил: «Мы не ведем никаких переговоров о судьбе Асада. Все попытки представить дело иным образом достаточно нечистоплотны, даже для дипломатии тех стран, которые известны своим стремлением искажать факты в свою пользу». Другие официальные представители никогда не упускают возможность выступить с осуждением милитаризации конфликта, иностранного вмешательства во внутренние дела Сирии и даже планов НАТО по предоставлению Турции ракет «Пэтриот» для защиты ее воздушного пространства от сирийских налетов. Журнал Time и информационная организация ProPublica сообщили недавно о ловких попытках Сирии продолжить импорт российских ударных вертолетов и завоз отпечатанных в России сирийских банкнот, которые помогают удержать на плаву зашатавшуюся экономику страны.
Также по теме: Путин в Стамбуле — пока мы не можем найти общий подход по Сирии
Главное, что сделали русские в последнее время – они снова сунулись в воды дипломатии. Своими новыми контактами с госсекретарем Хиллари Клинтон и спецпредставителем ООН Лахдаром Брахими (Lakhdar Brahimi) Лавров пытается снова вдохнуть жизнь в женевские принципы 2011 года, в которых излагаются меры по возможному политическому урегулированию кризиса. Однако ситуация в стране существенно изменилась с момента их появления, расклад сил склоняется в пользу повстанцев, а Соединенные Штаты, ведущие арабские страны, Турция, Франция, Англия и другие государства признают оппозицию в качестве законного представителя сирийского народа.
Так что же сдерживает русских? К сожалению, список озабоченностей у них — длинный.
Москва очень сильно обеспокоена тем, как Запад усиливает свою поддержку в проведении гуманитарных интервенций при возникновении внутренних конфликтов, таких, как ливийский и сирийский. Она опасается, что такой подход создает опасный прецедент и может быть применен гораздо ближе к ее собственной территории, в том числе — на постсоветском пространстве. Если русские и китайцы согласились на действия коалиции НАТО-ЛАГ в Ливии (воздержавшись при голосовании по важнейшей резолюции ООН, санкционировавшей принятие «всех необходимых мер» для защиты гражданского населения от кровожадного режима Муаммара Каддафи), то в случае с Сирией они стоят на своем. По их мнению, утверждения США о поддержке демократических устремлений сирийского народа и прочих народов Ближнего Востока — это просто дымовая завеса, за которой скрывается стремление Америки осуществлять смену власти там и тогда, где и когда она считает нужным.
Читайте также: Поменяем Асада на «Пэтриот»
Русские также обеспокоены тем, что может произойти, если ситуация в Сирии выйдет из-под контроля. Обострение обстановки на неспокойном Северном Кавказе (который находится по сути дела в том же регионе) способствует усилению такой обеспокоенности. Если Сирия развалится, говорят русские, она легко может превратиться в центр подготовки, обучения и деятельности экстремистов-суннитов и даже в потенциальный источник поставки оружия массового уничтожения для их единомышленников-джихадистов в Дагестане и других местах.
По мнению русских с их склонностью к геополитическому мышлению, кризис в Сирии еще острее обозначит линии раскола между суннитами и шиитами на Ближнем Востоке. Если Асада свергнут, это будет иметь далеко идущие последствия для интересов и положения Ирана. Москву тревожит такой исход событий в Сирии, при котором будет проще и легче готовить планы военных действий против Ирана, и при котором усилятся региональные амбиции таких суннитских государств, как Саудовская Аравия и Катар.
И наконец, существует общепризнанная, но таинственная паутина тесных взаимоотношений между российскими и сирийскими военными и разведчиками, которая возникла много лет тому назад. На первый взгляд, ценность некоторых отношений довольно скромна. Например, с 2007 по 2011 год Сирия занимала лишь седьмое место как рынок для поставок российского оружия, и ее доля в общем объеме экспорта российских вооружений составляла лишь 3 процента. Об этом свидетельствуют данные Стокгольмского международного института исследования проблем мира (Stockholm International Peace Research Institute). Обветшавшая и маленькая ремонтная база российского ВМФ в Тартусе мало похожа на стратегически важный средиземноморский порт, как ее описывают в прессе. Однако есть смысл задать вопрос о том, насколько важную роль играют узкие интересы российского истэблишмента из сферы безопасности в том, что Кремль столь цепко и упорно держится за своих давних сирийских партнеров.
Каковы бы ни были причины, нам не стоит удивляться, если упорство Москвы в сирийском вопросе окажется неожиданно стойким.
Эндрю Вайс — директор Центра России и Евразии американского стратегического исследовательского центра Rand. Он работал в аппарате Совета национальной безопасности, в аппарате политического планирования Госдепартамента и в канцелярии министра обороны при администрации Клинтона и Буша.
Источник: («Foreign Policy«, США)
14.12.12.