Путин заменил обанкротившихся политтехнологов священниками
В одном из своих сатирических романов, желчно бичуя «креативный класс»*, Виктор Пелевин отметил, что основными потребителями гламурных журналов являются нищие уродины. Надо сказать правду: только христианское миросозерцание делает существование небогатой, неумной, некрасивой, слабовольной и фригидной девушки выносимым. И в мире «радостного язычества», и в мире победившего фрейдизма она обречена мыкаться с осознанием своего полного жизненного ничтожества и краха.
Путин замечательно понял, что возглавляемую им страну ждет полноценный исторический тупик и застойное гниение в статусе убогого провинциального деспотизма.
Углеводородная рента тает на глазах, а Запад сплачивается под знаменами борьбы с энергозависимостью от Москвы. Образованные люди видят в Европе и Америке недостижимый для России образец. Стали совершенно очевидны две вещи: дальнейшая вестернизация лишает путинскую «суверенную демократию» моральной легитимности в глазах общества, а Запад не согласен закрывать глаза на художества путинской опричнины, ибо Россия — это и не Китай, и не Саудовская Аравия.
Следовательно, Путин оказался в ситуации, когда единственной альтернативой его свержения становится быстрое формирование психологической атмосферы, в которой ссылки на Запад неубедительны, а демократические ценности выглядят отталкивающими, как это было в СССР полвека назад. Схожую задачу решал 160 лет назад Николай I. Именно в этом ключе необходимо рассматривать деятельность «бешеного принтера», заявления Путина на Архиерейском соборе об отказе от «вульгарного, примитивного представления о светскости» и заявление контролируемого патриархией Всемирного русского собора о возвращении Сталинграда.
Если отвлечься от законов, направленных на удушение демократии, вполне естественных для режима, против которого идут волны протестов, то законы об агентах, сиротах и гей-пропаганде также укладываются в логику борьбы с «оранжевой чумой», а вовсе не являются проявлением какого-то самодурства или мракобесия.
Закон об агентах призван показать, что независимые неправительственные организации — агенты врага. Даже если ни одну организацию не зарегистрируют как таковую, все равно само обсуждение темы, включая громкие жалобы потенциальных жертв, только крепче вбивает этот тезис в незрелые умы электората.
Закон о сиротах дал уникальную возможность развить тему «Америка — страна людоедов и детоубийц», так сказать, написать на карте западного полушария: «Здесь водятся драконы». Отечественная пропаганда не имела такой возможности со времен расовых волнений 60-х годов, убийств Кинга и Кеннеди-младшего. Закон о геях-пропагандистах дистанцирует «моральную» Россию от погрязшей в «гомосятине» Западной Европы.
В том же ряду стоит смехотворное «Телевизионное дело». Пусть интеллигенция плюется от отвращения и вспоминает сталинские показательные процессы, цитирует избранные места из «Покаяния» Абуладзе. «Простой народ» должен знать: только наймиты Саакашвили могли решиться организовывать протесты. Фактически провозглашенная «симфония» Кремля с Моспатриархией РПЦ — очень точный стратегический шаг по замене обанкротившихся политтехнологов священниками.
Официальная пропаганда не может позволить себе открыто провозглашать ненависть к Западу, отрицать демократию и принцип верховенства прав человека, а также распространять понятие «Россия» на соседние страны. Однако все это — и с огромным удовольствием и энтузиазмом — сделают «телепопы». РПЦ демонстративно берет на себя роль индуктора антидемократической идеологии.
Возвращение ноумена Сталинград — это торжественное вбивание осинового кола в гроб трех поколений отечественных либералов. То, что Всемирный русский собор подписался на это, означает несомненную победу в РПЦ Московского патриархата низового «сталинофильского» направления в ущерб верхушечно-интеллектуальному консервативно-монархическому слою. Одновременно это означает попытку перехвата РПЦ у КПРФ места главного блюстителя духовного наследия неовизантизма (Сталинской эпохи).
Если сегодняшнюю Россию эмоционально не объединяет ничего, кроме все более грандиозных парадов Победы и телевизионного камлания о Великой Отечественной войне, то этого должно быть вдосталь.
Вот в гоголевскую эпоху, когда вся мыслящая Россия видела гниение «царства мертвых душ», общественную мысль тонизировали воспоминаниями о том, как «едут, едут по Парижу наши казаки»**. Почему бы не повторить успешный эксперимент? Не будировать бесконечно грезы о совершено случайно не произошедшей окончательной победе над Западом. Разумеется, победе под сталинским руководством.
Таким образом, Путин за полгода филигранно выстроил каркас принципиально новой идеологической схемы, помогающей не очень умному и не очень храброму человеку смириться с тоскливой жизнью при предельно коррумпированной антизападнической диктатуре. И не просто смириться, но и найти в окружающей пропаганде оправдание и собственной трусости, и собственной глупости.
*О качестве Пелевина как писателя лучше всего говорит то, что годами подвергая креаклов тщательному психологическому анатомированию, он не смог предвидеть их скорый выход на Болотную.
** Лихие пушкинские ответы Беранже очень хорошо помогали вытеснить из памяти жуткие сцены того, как заживо горели в Смоленске и Москве русские раненые. А потом и поэма Лермонтова подоспела.