Война адвоката Мусаева
Гражданская война протекает по-разному. Явно и скрытно. Случается, фронтовая авиация долго и успешно сносит с лица земли небольшую республику, а в ответ группа террористов захватывает больницу, и никто не сомневается в том, что это война. А бывает, вспыльчивый танкист с крепкими пальцами душит чеченку, после его приговаривают, через много лет он выходит на свободу и гибнет средь бела дня в центре Москвы – и это тоже война, хотя не такая явная. Потом человека, объявленного киллером, судят по статье, карающей за убийство, – и тут совсем нелегко обнаружить признаки гражданской войны, но это тоже она. И дело даже не в том, что на скамье подсудимых сидит чеченец, а танкист принадлежал к титульной нации, хотя это важная деталь. Однако еще важнее обстоятельства, сопутствующие процессу, который уже перерос в полноценный скандал.
Государство поставило перед собой задачу осудить человека по имени Юсуп Темерханов. Он задержан, заключен в СИЗО, ему вменяется мотив преступления, который только по первому впечатлению звучит дико: ненависть к социальной группе «военнослужащие». По версии следствия, неизвестные люди, принадлежащие к этой группе, иначе «федералы», в 2000 году заживо сожгли отца Темерханова, и вот он решил им отомстить, сосредоточившись на личности Юрия Буданова – «самого яркого», как формулируют обвинители, представителя указанной группы. Полковник не участвовал в убийстве Темерханова-старшего, но расплатился за всю армию (как раньше расплачивался за нее, отсиживая срок) – так полагают следователи. Версия по-своему логична. На войне как на войне.
Впрочем, по-своему логична и версия Мурада Мусаева – адвоката Темерханова. Он утверждает, что на скамье подсудимых сидит невиновный, а дело сфальсифицировано. В своем адвокатском «Дневнике» Мусаев описывает ход процесса, совсем не выбирая выражений. Силовиков именует «подлецами». Пресс-атташе СКР Маркину предлагает на выбор признать себя «лжецом» или профнепригодным. Знаменитого ведущего гостелепрограммы «Человек и закон» Пиманова называет «сливным бачком». И, подытоживая, склоняется к мысли, что оппоненты защиты «кажется, окончательно выжили из ума».
Гражданская война протекает по-разному, принимая самые причудливые формы. Так, в ходе следствия выясняется, что ключевой свидетель по делу Темерханова не опознал: убийца, по его показаниям, был светловолос (впрочем, при помощи парика брюнет легко превращается в блондина) и ниже ростом (а вот эту черту внешности изменить труднее). Тем не менее суд не проявил интереса к его показаниям, а когда тот, на деньги адвокатов, в первый раз прилетел в Москву, допрос был отложен, самого же свидетеля в аэропорту Домодедово задержали некие люди в штатском. Во второй раз он зарегистрировался на рейс в Барнауле и снова пропал. Когда же очевидец наконец появился в суде, то первым делом был спрошен о деньгах от защитников, которые вскоре были обвинены в подкупе и угрозах. Чуть позже похожая история произошла с другим свидетелем, который тоже не опознал в Темерханове киллера. Наконец, 13 февраля Мосгорсуд распустил коллегию присяжных, что Мусаев прокомментировал кратко и безапелляционно: «Наши оппоненты – трусы!..»
Что за война такая? Да все та же, российско-чеченская, только в иных условиях. За спинами следователей угадывается государство, его неповторимый стиль. Судят Темерханова так же, как воевали: тупо, жестоко, используя подавляющее преимущество в боевой, так сказать, силе и технике. За спиной Мусаева, как и в некоторых прежних его процессах (по делу Ульмана, по делу об убийстве Политковской), предполагается Рамзан Кадыров.
Тот самый, что девять лет назад, когда Буданова попытались освободить в первый раз, назвал грядущую помиловку «плевком в душу чеченского народа», пообещав, что в случае чего «мы найдем возможность воздать ему по заслугам», и Буданов остался в зоне. Тот самый, что в декабре 2008 года, когда Димитровградский горсуд снова решил выпустить танкиста, организовал в Грозном стихийную демонстрацию под лозунгами типа «Мы огорчены российским законодательством!», которые лишь на первый взгляд казались деликатными. Тот самый, что после окончательного освобождения Буданова поименовал его врагом народа Чечни, шизофреником и убийцей. По сути Кадыров, который страшней десяти будановых, воплощает в жизнь давнюю, отчаянную мечту чеченцев: мечту о возмездии. Это не значит, что он отдает приказы, но война разлита в воздухе, и убийство на Комсомольском проспекте, за которое сегодня судят Темерханова, – один из эпизодов этой бесконечной бойни.
У чеченцев, которые заведомо слабее, свой стиль ведения войны. Рамзан дружит с Владимиром Владимировичем, не уставая им восхищаться и по-тихому решая проблемы. Адвокат Мусаев с предельной жесткостью выступает в судах, привлекая в союзники прессу. И покуда национально ориентированная массовка, так и не осознавшая, что мы натворили в Чечне, бубнит свои слоганы вроде «Хватит кормить Кавказ», адвокат Мусаев деятельно защищает своих всюду, где только может. В том числе и подозреваемых в убийстве Политковской, которая в свое время добилась невозможного: задавленной любви чеченцев и солидарной ненависти со стороны Кремля, российской армии и Кадырова. А уж Темерханова защищать ему сам бог велел, ибо в Чечне он считается народным героем. Вроде Калоева в Осетии.
Так продолжается эта маленькая победоносная война, давно объявленная мертвой. Но она живет и дышит, настигая и убивая жертв и палачей, и они уже так перемешаны, что трудно понять – кто палач, а кто жертва. Она убила Буданова и загнала в тюрьму Темерханова, и поди разберись, стрелял он в полковника или нет. Она держит страну за горло, проявляясь по-всякому, в терактах местного значения и массовых драках, в задержаниях сотен безымянных исламистов-экстремистов и в громком убийстве, которое при всем желании не назовешь таинственным. Смерть на войне – дело обыкновенное.
Источник:
15.02.13.