Сотни добровольцев из европейских стран воюют в Сирии на стороне повстанцев. Количество желающих попасть на «джихад в благословенный Шам», судя по сообщениям на многочисленных форумах в интернете, неуклонно растет. В немалой степени этому способствовала фетва мусульманских ученых, призвавших мусульман со всего мира на джихад против режима Асада.
Попасть в Сирию из Европы не представляет никакого труда. Хотя ведущие мировые авиакампании уже несколько месяцев не осуществляют регулярных рейсов в Дамаск или другие города охваченной войной Сирии, зато можно купить билет до Бейрута или Аммана. Сайты авиакампаний услужливо объясняют, что столица Ливана находится в 81 км от Дамаска, а Иордании – в 201 километрах от Дамаска. За примерно 600 евро можно купить билет в одну сторону, а туда и обратно даже дешевле – за 400 евро. Если, конечно, повезет вернуться обратно.
Что ищет он в краю далеком?
Среди молодых людей, отправляющихся из Европы на войну против армии Асада, есть не только этнические арабы. Это целый исламский интернационал. Как заявил на днях глава австрийского министерства по защите Конституции и борьбе с терроризмом Петер Гридлинг, как минимум двадцать боевиков, перебравшихся на джихад в Сирию из Австрии, погибли с начала военных действий в этой стране. Глава австрийской спецслужбы, по привычке, назвал всех австрийцев, участвующих в боевых действиях на стороне повстанцев, членами ячейки «Аль-Каиды» в Европе и «австро – талибами». Но если абстрагироваться от этой привычной для представителей спецслужб риторики и попытаться разобраться в том, кто на самом деле все эти люди, которые при первой же возможности уезжают «в Сирию на джихад», то становится вполне очевидно, что парни, пополняющие ряды Свободной сирийской армии или воюющих независимо от нее групп мождахедов, – это обыкновенные рядовые мусульмане, представители поколения интернета и социальных сетей, для которых, скажем, казавшаяся лет 20 назад тем же чеченским боевикам легитимной и обязательной борьба за независимость или национальный суверенитет, больше ничего не значит.
Это молодое поколение мусульман оперирует терминами «джихад фисабилилЛах1», «освобождение всей уммы», «построение халифата» и, с некоторых пор, «освобождение сирийского народа от сектантского режима Асада».
Из той же Европы на войну в Сирию, по заявлениям представителей спецслужб, отправляются этнические немцы, австрийцы, датчане, русские, принявшие Ислам, а также переселенцы из Кавказа, среди которых наиболее часто упоминаются чеченцы, дагестанцы, кабардинцы и черкесы.
Еще год назад в сети появилось видео, на котором один из полевых командиров, воюющих в Сирии, говоря на русском и чеченском (с явным ближневосточным акцентом) языках, рассказывал о своей борьбе против Асада. Он назвался Абу Умаром Шишани и, по некоторым данным, являлся потомком чеченских мухажиров, перебравшихся на Ближний Восток в 19 веке, после Кавказской войны. Именно после этого видео в СМИ стали говорить о действующем в Сирии «чеченском батальоне». В частности, британская The Guardian, писала, что иностранные наемники воюют в Сирии не только в «чеченской бригаде». Но якобы именно Абу Умару Шишани якобы было разрешено формировать из иностранцев собственные подразделения.
Как писала газета, чеченцы из «Бригады мухаджиров», возглавляемые им, сильно выделяются на фоне остальных добровольцев: они старше, крепче и явно имеют военную подготовку. Это и не удивительно, учитывая, что последние лет двадцать в самой Чечне шла война, отголоски которой вспыхивают в республике, особенно в горной ее части, более или менее регулярно до сих пор.
Впрочем, похоже, что идея джихада в Сирии популярна не только среди «поколения войны». В последние дни в Чечне усиленно ходят слухи, что 21-летняя дочь одного из влиятельнейших политиков Чечни сняла со счета своего отца деньги и убежала из дома, чтобы присоединиться к джихаду в Сирии. Так что война эта, похоже, проходит не только водоразделом среди тех, кто разделяет или ненавидит политику Кремля. Она вполне способна укорениться в сознании отпрысков тех, кто костьми готов лечь, защищая решения российских властей независимо от того, вредят ли они исламской умме или, наоборот, приносят ей пользу.
Маршо значит свобода. Но чья?
Две недели назад в Сирии погиб чеченский режиссер Мурад Музаев, последние несколько лет живший в Швеции. На его странице в одной из социальных сетей указана дата последнего посещения – 6 мая. Группы, в которых он состоял, – сплошь творческие союзы : кино, поэзия, и лишь одна, под названием «Ислам – религия мира», выдает его религиозную идентичность. Никаких тем про освобождение «благословенного Шама», никаких фоток Усамы бин Ладена с поднятым указательным пальцем. И виртуальные друзья – не бородатые юнцы с горящими глазами, для которых слово «джихад» имеет почему-то исключительно военное значение, а вполне себе светские мужчины и женщины, которых сетевые адепты «чистого ислама», не долго думая, могли бы заклеймить за «джахильство».
И запись – «Клянусь Аллахом, трусость не продлит мне жизнь, а храбрость не уменьшит её! (Халид ибн аль Валид)».
Мурад не был трусом. Он знал, что такое война и что такое борьба. Когда-то в самом начале второй чеченской войны он снял художественный фильм о войне – о потерях, о расставании, о боли. Вернее даже, это был фильм не о войне, а о любви. Снятый где-то в горах парой любительских камер, без бюджета и профессиональных актеров,он был показан на нескольких международных кинофестивалях. Мурад посвятил его своему другу, ушедшему на войну, чтобы отомстить за свою семью, и – погибшему.
В фильме есть эпизод, когда боевик, умирая, завещает передать свой автомат младшему брату. От кого же перенял автомат сам Мурад, этот добрейший человек с мягким взглядом и пронзительным смехом, переживший две чеченские войны и мечтавший о большом кино? Что забросило его на эту третью в своей жизни войну – далекую, непонятную? И почему чеченские парни, выжившие в кровавых войнах у себя на родине, отправляются погибать в Шам?
(Справка HABAR: Мурад Мазаев учился на филологическом факультете Чеченского Университета, затем приехал в Грузию и в 2003 году с отличием закончил Тбилисский Университет Театра и Кино. Снял фильмы —«Маршо», «14 эпизодов без коментариев», «Джамааты» и «Второй шанс». Международный дебют «Маршо» (свобода) состоялся на кинофестивале в Локарно. На Роттердамском фестивале правозащитного кино картина получила номинацию и приглашение участвовать в конкурсах в Египте и Германии.)
Война, на которой нет победителей
Когда несколько недель назад известный исламский ученый, шейх Юсуф Кардави заявил о том, что участие в войне на стороне повстанцев является обязательным для всех мусульман, было понятно, что это повлечет в Сирию тысячи молодых людей со всего мира. А спустя несколько дней после заявления Кардави собрание крупнейших мусульманских шейхов, которое прошло в Египте, вынесло фетву, обязывающую мусульман к джихаду в Сирии. Действия Асада и его армии ученые назвали «объявлением войны исламу и мусульманам» и призвали все арабские страны занять однозначную позицию по отношению к происходящему в этой стране.
К сожалению, великие современные шейхи ислама не упомянули о том, насколько сложна и запутана ситуация в Сирии. О том, что хотя режим Башара Асада и его палачей – безусловное зло, но, тем не менее, не все однозначно и в рядах сопротивления этому злу. О том, что, поддерживая повстанцев, Запад заинтересован прежде всего в том, чтобы усилить свое влияние в регионе и раздробить единство мусульман. О том, что фитне в Сирии рад, прежде всего, Израиль, – как минимум потому, что с тех пор, как «Хезболла» открыто признала, что участвует в войне на стороне Асада, эта война усилила раскол между мусульманами, поставив в опасность чуть не единственную точку соприкосновения, в котором вся исламская умма, как сунниты, так и шииты, была едина – отношение к Израилю и его оккупации Палестины.
А тем временем в «благословенном Шаме» гибнут мусульмане. Причем наиболее мужественные и пассионарные представители уммы.
Магомед Саидов
Источник: Wordyou.RU
28.06.13.