Это не их война. Они не были виноваты ни в чем. Война пришла к ним в дом и украла их детство, заставила рано повзрослеть. Они видели, как убивают людей, как умирают их родные. И смерть была рядом, ходила за ними по пятам и ни на минуту не отставляла.
Нам – выросшим без обстрелов, оружия, «зачисток» этого никогда не понять. Мы играли в игрушки, лазили по деревьям и радовались жизни, и не задумывались о цене жизни, и что есть смерть.
«Мне было 11 лет, я четко представляла себе, что значит – жизнь, и какова ее цена. Эти ощущения невозможно описать словами, когда очень близко чувствуешь смерть. В горле собирается комок, трудно дышать и мысли идут беспорядочно»
Совершенно случайно прочла эту статью, написанную чеченской девушкой. Это воспоминания о детстве. Вернее, это не было детством в нашем представлении. Нам не понять этого до конца… никогда. Мы можем лишь попытаться это сделать.
В Чечне за годы войны погибло 42 000 детей. Тысячи ранены и остались калеками. Не говоря уже о душах и психологическом состоянии детей, которые выросли в годы войны. Их количество не возьмется посчитать никто.
Дети войны. Они столько всего пережили за свою короткую жизнь. Не каждый взрослый в состоянии перенести столько смертей, боли, страха… Трагедия в Беслане. Захват школы. Эту трагедию не забыть никому из нас. 320 погибших. Чечня – 42 000 погибших детей. Они погибают до сих пор. Мы молчим об этом. Закрываем на это глаза.
А это происходит даже сейчас. О Беслане говорят все, о детях Чечни предпочитают молчать. Почему мы не говорим об этом? Или они для нас случайные жертвы войны, как говорится – лес рубят щепки летят? Какова цена детской жизни?
Если исходить с точки зрения сегодняшней ситуации, Россию не волнуют жертвы как таковые. Не рассматривая человеческую жизнь как ценность, устанавливая свое право на землю Чечни, государственная машина готова сметать и переступать через трупы для достижения своей цели. И никто и никогда не возьмет на себя ответственность за их жизни. Ведь для них погибшие дети – это всего лишь жертвы и холодные сводки цифр. А за каждой цифрой скрывается маленький человечек с именем, фамилией, родителями, родственниками и друзьями, не сбывшимися мечтами. Его жизнь оборвалась и ему уже никогда не закончить школу, не пойти учиться в университет, никогда не увидеть, как стареют его родители и взрослеют его дети, не увидеть рождение внуков. Страшное слово: никогда. У этого слова нет будущего. Только пустота.
Кто, в конечном итоге, решает, жить или умереть – летчик, нажимающий на кнопку, или тот, кто дает приказ на нее нажать? И есть ли у человека, отдающего приказ или подписывающего документ о начале войны, право на такие действия? Я имею ввиду моральное право решать быть войне или нет? Президент? Он избираем народом, каждым из нас. И находится в зависимости от нашего выбора и общественного мнения. У нас есть непосредственная возможность влиять на его решения. Другое дело, умеем ли мы пользоваться этим правом. Исповедуя принцип невмешательства, и живя с девизом «пока это меня не касается – это меня не волнует» – мы создаем свое будущее.
Почему же мы молчим и закрываем глаза на то, что сейчас происходит в Чечне? Некоторые думают, что нет смысла вмешиваться и говорить об этом, если это их напрямую не касается. Ведь не их дети погибают в Чечне сегодня. Это не зависит от национальности и образования, заработка и должности. Это наша совесть, моральные качества каждого из нас.
Никто не знает когда в их страну, город, на их улицу, в их дом придет война. И никто не даст гарантии, что завтра этого не случиться с Вашими детьми. И как Вы молчите сейчас, будут молчать завтра другие.
«В это время во мне накапливалась огромная ненависть ко всему, что было связано с Россией. С этой ненавистью я долго не могла расстаться. О войне я не могла говорить без слез».
Как они должны после этого относится к русским людям, если видели только то, что русские пришли на их землю и убивают их родных, обстреливают их дома.
Все логично и все возвращается на круги своя. Что посеешь, то и пожнешь. Что же мы посеяли в Чечне? Ненависть в сердца детей…
Дети, пережившие Беслан, проходили реабилитацию в разных странах мира. За их психологическим состоянием до сих пор следят психологи, и этой теме уделяется внимание.
Когда же мы начнем уделять внимание чеченской проблеме, а в частности детям, пережившим войну? Когда повернемся к ним лицом и не только будем делать вид, что слушаем, а услышим их?
Я не хочу затрагивать политику в этой статье. Для меня важнее донести до вас боль чеченцев. Их боль вчерашнего и сегодняшнего дня. Народ Чечни хочет быть услышанным. И хотелось бы сказать им: не всем безразлично то, что с Вами происходит.
Тихонова Валентина, Республика Беларусь,
для Chechenews.com 04.12.05г.