Несмотря на исторические параллели и согласованные усилия обеих сторон наладить прочные взаимоотношения, сегодня очевидно, что Грузия и Израиль стоят перед совершенно разными геополитическими проблемами, а их национальные интересы все более и более противоречат друг другу. Более того, сотрудничество, которое когда-то казалось таким естественным, кажется, разрушено навеки.
Революция роз 2003 года в Грузии способствовала тому, что к власти в Тбилиси пришло новое поколение модернизаторов, получивших образование на Западе. С тех пор страна стремилась максимально выгодно использовать свою 130-тысячную диаспору в Израиле для инвестиций и партнерства. Грузинские чиновники объявили Израиль образцом для подражания и часто сравнивали трудный путь Израиля к собственной государственности и непрекращающиеся конфликты Грузии с Россией по поводу сепаратистских областей Грузии.
Помимо привлекательной истории израильского выживания, грузинских лидеров вдохновляло процветание Израиля, несмотря на небольшие запасы природных ресурсов и обилие врагов. В эволюционном пути Израиля от сравнительно небольшого по размерам государства к статусу сильнейшей державы региона грузины видели путь к процветанию и безопасности.
«Начиная с 2006 года и вплоть до войны [между Россией и Грузией в 2008 году] между странами был настоящий роман, — отмечает Бренда Шаффер (Brenda Shaffer), американо-израильский социолог и эксперт по Кавказу в университете Хайфы. — Грузия стала одним из наиболее популярных направлений среди израильских туристов. Билеты на грузинские культурные мероприятия сразу распродавались [в Израиле], а президент [Михаил] Саакашвили был лидером, которым все восхищались».
Сравнения между этими двумя странами распространились и в Вашингтоне, где нередко можно было услышать, что Грузия — «Израиль Кавказа» (явная попытка сторонников Грузии обратить в свою пользу сильную поддержку, которую США оказывали Израилю). Когда между Россией и Грузией началась война в августе 2008, сенатор Джон Маккейн (John McCain), как известно, объявил: «Сегодня мы все – грузины».
Однако, война в августе 2008-го стала не только кульминацией двухпартийной поддержки Грузии со стороны США, но и ознаменовала начало конца дружбы между Израилем и Грузией.
Несмотря на кажущееся, поверхностное сходство между двумя странами, национальные интересы Израиля и Грузии к 2008 году стали все сильнее противоречить друг другу. Россия, заклятый враг Грузии и покровитель сепаратистских режимов в Южной Осетии и Абхазии, стала решающим голосом по санкциям ООН против Ирана. Израиль, оценивающий иранскую ядерную программу как потенциальную угрозу своему существованию, стремился увести у Тегерана одного из самых важных партнеров. Для Израиля выбор между Москвой и Тбилиси даже не был выбором.
Вплоть до войны 2008 года израильские оборонные компании активно участвовали в программе модернизации грузинских вооруженных сил и обычно превозносились грузинскими чиновниками. Но всего за несколько дней до того, как начались военные действия, Израиль остановил действие соглашений с Грузией по обороне и, вместо этого, всего через несколько месяцев принял решение продавать оружие России. Этот очевидный акт «реальной политики» вызвал ярость у грузинских чиновников, включая Темура Якобашвили, занимавшего в то время пост государственного министра по реинтеграции, грузинского еврея и бывшего жителя Израиля. Якобашвили, теперь являющийся грузинским послом в США, назвал этот шаг «позорным».
Дальнейшее ухудшение в отношениях стало очевидным в 2010, когда в Грузии израильский бизнесмен Рони Фукс (Rony Fuchs) вместе с коллегой попали в тюрьму по обвинению в попытке подкупить грузинского чиновника, через которого Фукс пытался вернуть 90 миллионов долларов, одолженные грузинскому правительству. И Фукс, и его коллега были прощены в конце 2011 — в то самое время, когда заключили соглашение о сокращении долга Грузии до 37 миллионов долларов. Согласно Шаффер, инцидент нанес «чрезвычайный ущерб» двусторонним отношениям.
Тем временем, возражения Тбилиси против переориентации Израиля на Россию быстро компенсировались ощутимой выгодой, которую получил Израиль от перемены курса. Хотя Россия согласилась продать Ирану усовершенствованные зенитные батареи «С-300», потенциально представляющие огромную возможность для Ирана модернизировать ПВО, — Москва неоднократно задерживала поставки и в конце концов отменила контракт в 2010. Этот шаг совпал по времени с подписанием израильско-российского военного соглашения.
«Изменение в отношениях между Израилем и Грузией после [войны в августе 2008] может служить ярким примером «реальной политики» и ограниченности общественной дипломатии, — говорит Шаффер. — Все это общественное благо [между Грузией и Израилем] не многого стоит, когда на кону — стратегические интересы».
Отказ Израиля продавать оружие Грузии был дополнительно осложнен и обвинениями в том, что перед войной 2008 года Израиль поставлял России коды передачи данных, способные вывести из строя грузинские дроны — утверждение, которое, судя по всему, частично подтвердилось комментариями, сделанными Саакашвили во время представления «отечественного» грузино-эстонского дрона. Эти утверждения, возможно, также послужили причиной разгоревшегося диспута по поводу цен между израильской оборонной компанией Elbit Systems и грузинским правительством (теперь диспут улажен).
Марк Кац (Mark Katz), политолог университета Джорджа Мэйсона и специалист по отношениям России с Ближним Востоком, видит улучшение отношений между Израилем и Россией как естественную прогрессию, которой также способствует то, что в Израиле проживает большое русскоязычное иммигрантское население.
«И русские, и израильтяне чувствуют угрозу со стороны исламского радикализма. В отличие от многих западных правительств, и Россия и Израиль с настороженностью отнеслись к феномену «Арабской весны», — говорит Кац, который полагает, что дальнейшему стратегическому сближению между Израилем и Россией, если что-то и мешает, так это кремлевская политика. — Между Россией и Израилем развиваются связи в областях торговли, безопасности, культуры, в личных отношениях. Чем более демократичной будет становится Россия, тем больше вероятности того, что эти связи будут углубляться».
Тем временем, Грузия деловито наращивает свои собственные связи с Ираном, расширяя торговлю, отказываясь от визовых требований и даже защищая право Ирана на ядерную энергию. К удивлению многих, Грузия также недавно настояла на том, чтобы пригласить иранских наблюдателей присутствовать на объединенных американо-грузинских военных учениях.
Резко расходящиеся пути Израиля и Грузии предполагают, что сегодняшняя взаимная настороженность не является краткосрочным отклонением, а скорее, выражением конфликта интересов. Для Израиля Иран – угроза существованию, а Россия — необходимый партнер. Для Грузии Россия – угроза, а Иран — партнер.
Американское восприятие, приравнивающее Израиль к Грузии, не только неверно; но и политика, основанная на таком восприятии, рискует нанести вред обеим странам. Если интересы Грузии продолжат отклоняться от израильских, сомнений, чью сторону выберут США, нет, — независимо от того, насколько эта действительность маскируется речами в Вашингтоне относительно Грузии. Тбилиси должен будет или полагаться в большой степени на других государств- покровителей, или резко изменить курс и восстановить свою ослабевающую «демократическую добросовестность», чтобы укрепить свою поддержку в Вашингтоне.
Майкл Хикэри Секайр — независимый аналитик, сотрудничающий также с Wikistrat, который специализируется по южному Кавказу и региону Черного моря.
(«World Politics Review«, США)
11/05/2012