Не так уж важно, инстинктивно или по заранее продуманному плану нашей стране пытаются сейчас навязать режим в стиле «батьки» Лукашенко. Более существенно то, что осознание этого факта уже проникло в самые разнообразные круги.
«Это показательный процесс, лукашенковская политика», — говорит анонимный источник в охранительных структурах по поводу преследования участников т. н. массовых беспорядков на Болотной. А уполномоченный по правам человека Владимир Лукин по тому же поводу досадует, что российское расследование «болотного дела» повторяет белорусское преследование участников митинга в декабре 2010 года.
Но досадно сегодня не только омбудсмену и не только по случаю спешно сооружаемого показательного «болотного дела». Буквально все последние начальственные акции породили очаги конфликтов. И вовсе не только с рядовыми людьми.
Чем больше другое показательное дело — о «панк-молебне» Pussy Riot — обретает средневеково-изуверский оттенок, тем меньше находится желающих публично оправдывать рвение охранителей и поощрительное молчание патриархата РПЦ.
Многие из кадровых провластных агитаторов, привычно бросившихся на первых порах подводить базу под арест феминисток, стараются сейчас отойти в сторону.
Наоборот, появляется письмо деятелей культуры, напоминающее о светских основах государства и неправосудности преследований за антиклерикализм. Многие из подписантов — люди, многократно доказавшие свою лояльность властям. Однако не только милосердие, но и вполне утилитарные репутационные соображения заставили их отмежеваться от истории, которая подрывает контакты с коллегами из цивилизованных стран.
Это обращение поддержано на днях и советом по правам человека при президенте, который отмежевывается от этого дела не столько в надежде повлиять на его ход, сколько ради того, чтобы обозначить свое неприятие подобных акций.
А глава того же совета Михаил Федотов направил письмо спикеру Госдумы с просьбой не принимать карательный закон о некоммерческих организациях. С осуждением этого законопроекта выступила даже Общественная палата, самый дисциплинированный отряд из созданных сверху «структур гражданского общества». Почти все члены ОП готовы сотрудничать с начальством во многом, но все же не в травле «иностранных агентов», в разряд которых запросто может попасть любой из них.
Сходный тест прошла и Государственная дума. Требование Генпрокуратуры снять иммунитет с парламентария-коммуниста Бессонова по сомнительному обвинению противоречит корпоративным интересам всех депутатов без исключения. Не судьбу Бессонова, а собственную судьбу решали думцы-единороссы, выбирая, как голосовать.
Оппозиция, после многолетнего перерыва вновь возникшая в Госдуме, уже способна поднять шум, но далеко не так сильна и уверена в себе, чтобы отстоять хоть какую-то из своих позиций. Но так ли мощна противоположная сторона?
Президент Путин до сих пор уклонялся от конкретных высказываний о новом курсе, сохраняя возможность в случае чего дезавуировать то, что сам санкционировал. Тем временем сам собой складывается слой тех, кто прочно и, пожалуй, уже необратимо загнал себя в ловушку лукашенкизации. Это судьи, следователи, прокуроры, депутаты и все прочие, кто обеспечивает бесперебойную работу репрессивного политического конвейера.
Их не так много, и имена самых деятельных быстро приобретают определенную славу. Самый яркий и знаменитый из них, конечно, шеф Следственного комитета, Александр Бастрыкин, который в инициативном порядке берет на себя обязанности высшего судии, изрекая приговоры тем, кто по закону вовсе и не признан еще виновным. Вот, например, о Бессонове: «…никакое давление со стороны (…) не спасет этого человека, имеющего статус депутата Государственной думы, от установленной законом ответственности».
Диспозиция ясна. Идет стремительное силовое наступление на общество, встречающее бурные, но разрозненные протесты. Сходство с правлением Александра Лукашенко очевидно. Но, скорее, с ранней его фазой, а не с нынешней.
То, что у нас пытается сейчас осуществить власть, Лукашенко, возглавивший свою страну в 1994 году, сделал еще в девяностые. К тому времени, когда Ельцин передавал Путину президентские полномочия, в Белоруссии уже все произошло: власть правителя была ничем и никем не ограничена, оппозиция маргинализирована, чиновничья верхушка прошла радикальную чистку и была приведены к безропотному повиновению.
Дело не только в том, что маленькая Белоруссия проще поддается ручному управлению, чем гигантская разноликая Россия, и что властная вертикаль там гораздо короче и потому надежнее.
Важнее, что эксперимент «лукашенкизации» начат у нас в другое историческое время — не почти непосредственно после падения советского строя, а после двух десятилетий жизни при искаженном, но все же капитализме и не в маленькой изолированной стране, а в державе, так или иначе открытой внешнему миру. Российское общество гораздо меньше подходит сегодня для этой варварской процедуры, чем белорусское 18 лет назад.
Конечно, попробовать все равно можно.
Безусловно, столичный образованный класс, значительная доля деловых кругов и просвещенная часть бюрократии хотят жить в XXI веке, а не в безвременье банановой республики. И даже большинство выдвиженцев путинской эпохи коммерческими и личными интересами связано с Западом и связи эти потерять очень боится.
Но, если репрессивное давление окажется достаточно сильным и долгим, можно в конце концов заставить отступить и тех и других. Не так уж их и много в масштабах страны.
Сложнее с народными массами. Путин-2012 — это не Лукашенко-1994, избранный президентом Белоруссии в атмосфере глубокого и ненаигранного энтузиазма. Любовь давно прошла. Представление, что начальство слишком много на себя берет, стало общепринятым.
Признаки народной солидарности с активом охранительной системы не ощущаются даже перед лицом враждебного Запада. В общероссийских опросах ФОМа и Левада-центра о «списке Магнитского» зарегистрирован примерно двойной перевес тех, кто одобряет, что силовикам из этого cписка может быть запрещен въезд в США, над теми, кто подобный запрет осуждает.
Никакого всплеска народных симпатий не вызвали и акты «лукашенкизации» сами по себе. Рядовые россияне воспринимают их либо как несвоевременное сведение властями каких-то собственных счетов, либо — и это куда более серьезный сигнал наверх — как попытку заткнуть рты всем недовольным, в том числе и людям из глубинки.
А число недовольных в России после краткого спада снова растет. Вычисляемый фондом «Общественное мнение» «балансовый индекс протестных настроений» вырос за последние три недели с 25,7 процентных пункта до 30,3. Это практически уровень конца прошлого года. Уже на 1 июля резко подскочил и индекс озабоченности ростом цен, хотя реальный всплеск недовольства повышением коммунальных тарифов, штрафов и акцизов еще впереди.
Все это вместе взятое подводит к мысли о том, что время для лукашенкизации России выбрано не особенно удачно. А несколько месяцев спустя несвоевременность этих акций может оказаться еще более животрепещущей. Ведь впереди манипуляции с пенсионной системой, которые заведомо не понравятся массам, ускорение инфляции, урезание социальных трат.
Домашний и мировой экономический расклад таков, что в распоряжении российских властей нет сейчас никакой популярной политики. Есть выбор между несколькими непопулярными.
Добавлять ко всему этому еще и репрессивные кампании, исполняемые потерявшими адекватность людьми и не одобряемые большинством ни в низах, ни в верхах, — это как раз и значит раскачивать лодку. Плохое сейчас время для плохих политических экспериментов.
www.gazeta.ru
07.07.12.