Интервью с чеченским правозащитником Сайд-Эмином Ибрагимовым
Семь голодовок общей продолжительностью около 300 дней – с требованием прекратить замалчивание российских преступлений в Чечении («Чечня» — это не этноним, а уничижительное прозвище, которым наградили эту благодатную страну российские агрессоры)… Бесчисленные Марши Мира – пешие демонстрации в Грузии, Азербайджане, Турции, странах ЕС. Четыре покушения… Это – этапы жертвенного пути Сайд-Эмина Ибрагимова, первого чеченского правозащитника и министра связи при президентстве Джохаре Дудаеве. Еще пребывая на этой должности, Сайд-Эмин создал в 1991 первую чеченскую правозащитную организацию «Мир и права человека», вскоре ставшую Международной Ассоциацией. Сайд-Эмин и его единомышленники пытались правовыми способами противостоять всем попыткам, в основном, целенаправленно предпринимавшимся российскими спецслужбами, подорвать власть законно избранного президента путем стравливания жителей Чечении разных национальностей.
Когда грянула «первая чеченская война», Сайд-Эмин с коллегами спасал людей – независимо от их национальности — из-под бомбежек и обстрелов. А также проводил многочисленные акции протеста против войны, чем снискал известность и глубокое уважение среди знаменитых миротворцев – таких как японский антивоенный деятель-философ Дзюнсей Терасава, французский философ Андре Глюксман, бельгийский миротворческий деятель Оливье Дюпуи, множество политиков стран Балтии, Западной и Восточной Европы, Турции и США.
В 2002 его пригласили политики Франции, чтобы он продолжал свою деятельность прямо в сердце Совета Европы – в Страсбурге.
Здесь Сайд-Эмин самостоятельно изучил все документы ООН, ЕС, СЕ, касающиеся разрешения международных конфликтов. По сути, он занялся самообразованием на уровне факультета международного права университета. Затем он самостоятельно провел политико-правовой анализ начала и развития войны в Чечении и множеством ссылок на конкретные статьи и параграфы международных правовых документов доказал, что действия России в Чечении юридически квалифицируются по самым тяжким статьям: агрессия, геноцид, военные преступления и преступления против человечности.
В частности, Сайд-Эмин указал на порядок действий Верховного Совета тогда еще Чечено-Ингушетии о провозглашении суверенитета в порядке провозглашения суверенитетов союзных республик (в апреле 1990 ВС СССР уравнял союзные и автономные республики) и последующие действия правительства Дудаева в русле провозглашения независимости в процессе распада СССР и превращения союзных республик независимыми государствами. Дудаев удовлетворил просьбу Ингушетии об отделении от Чечении, и независимость провозгласила только Чечения, Ингушетия добровольно осталась в составе России. Чечения в лице законно избранного президента Дудаева не участвовала в подписании нового Федеративного договора. Более того, в Чечении была принята Конституция и созданы институционные основы независимого государства – законными методами, ничем не отличавшимися от методов, примененных другими республиками. Однако, в отличие от 15 бывших союзных республик, независимость Чечении не была признана ни одной международной инстанцией. В этом состояло первое серьезное нарушение международного права, в результате чего Чечения осталась в неопределенном статусе, чем не преминула воспользоваться Россия.
Далее, Сайд-Эмин подчеркивает следующее важнейшее нарушение не только международного права, но и Конституции РФ ее президентом Борисом Ельциным: указ Ельцина о вводе войск в Чечению в 1994 был… секретным, невзирая на то, что Конституция РФ запрещает засекречивать указы президента вообще. И он не опубликован и не отменен по сей день! Именно этот секретный указ, — подчеркивает Сайд-Эмин, — и запустил механизм войны в решении политического конфликта России с Чеченией. Секретность указа Главнокомандующего создала правовую неопределенность, в которой можно было создавать любую атмосферу беззакония. Вторжение на территорию Чечении многократно превосходящей военной силой, согласно Конвенции ООН о предотвращении агрессии от 1975 г. квалифицируется как агрессия.
Военные действия, неизбирательные в отношении гражданского населения; целенаправленные ковровые бомбардировки гражданских объектов, применение оружия неизбирательного действия, массовые расстрелы мирного населения, пытки и истязания – и многие другие действия российских сил квалифицируются как военные преступления, преступления против человечности и геноцид.
Наблюдая за современной политикой, прихожу к выводу: если бы подобные действия позволила себе любая другая страна, кроме России, ООН бы вмешалась, и руководство такой страны уже давно было бы привлечено к международной уголовной ответственности. Руанда, Сербия, Ирак, Ливия, Сьерра-Леоне, даже Дарфур (Южный Судан) – во всех этих странах международная общественность покончила с преступниками у власти. Но только России всё сходит с рук!
В поисках объяснения такого поведения международного сообщества я исхожу из «презумпции разумности» политиков ЕС – они, в отличие от российских политиков, действуют или стараются действовать расчетливо. Попытаюсь встать на их позиции. Они ведь делегированы своими избирателями – народами европейских стран – представлять и защищать интересы этих народов и ценности современной европейской цивилизации, из которых главными являются свобода и права человека.
Однако, проанализировав поведение европейцев, и далеко не только в чеченском вопросе, я пришла к выводу: для них то, что они обобщенно называют свободой, — вовсе не самоцель. Самая главная, самая дорогая и тщательно охраняемая ценность – мир на всей территории Европы, продолжающийся уже более 65 лет, срок, невиданный за всю историю континента. Если не осознать этого, если из этого не исходить, — не понять современную европейскую политику. Уже третье поколение европейцев не знает войны. Срок, сравнимый со сроком господства социализма в «империи зла».
В стремлении сохранить этот мир европейцы, возможно, стали излишне осторожны. Лучше уступить грубой силе, считают они, чем нарываться на заведомое объявление холодной или даже горячей войны со стороны России, какими бы мирными ни были средства действия со стороны Европы. Само обсуждение преступлений в Чечении для Путина – повод к войне. (По-видимому, еще более осторожными европейцы стали после трагедии 11 сентября в США. Есть косвенные знаки, прежде всего, звонок Путина Бушу сразу после нападения террористов на «Близнецы», — позволяющие заподозрить ФСБ в соучастии в подготовке «11 сентября», но это – отдельный вопрос, еще ожидающий тщательного анализа).
Итак, на мой взгляд, осторожность европейских политиков обусловлена их глубочайше усвоенным опытом лобового столкновения с Россией во время 2-й мировой и холодной войн. Если попытаться задеть самые чувствительные струны Путина (теракты, устроенные ФСБ, и геноцид чеченского народа), он будет мстить бессмысленно и беспощадно. Наверное, никто из европейских политиков решится подставить свой собственный народ под такую непредсказуемую силу, которую не сдерживают никакие моральные рамки.
С другой стороны, потакание геноциду в Чечении поставило под удар способность Европы быть на страже общечеловеческих ценностей и способствовало укреплению наглости путинского режима, что продемонстрировала война в Грузии и удушение Оранжевой революции в Украине, а также, скорее всего, подозрение на умышленное убийство 93 членов польского правительства во главе с Лехом Качиньски, силы внутри ЕС, наиболее упорно сопротивлявшейся российской наглости. Политики ЕС не могут не понимать, что нынешний российский режим, не встретив отпора в ЧРИ, двинется дальше.
Что думает в связи с этой сложнейшей ситуации Сайд-Эмин? Предлагаю интервью с ним.
Надежда Банчик, вопрос: Самая главная, самая дорогая и тщательно охраняемая ценность – мир на всей территории Европы, продолжающийся уже более 65 лет, срок, невиданный за всю историю континента. Что Вы могли бы ответить на эти обоснованные (порою не высказанные, но подразумеваемые) опасения европейских политиков по поводу возможности обсуждения и осуждения преступлений против человечности в Чечении? Ведь понятно, что, узнав даже на стадии попытки поставить этот вопрос на повестку дня, путинский режим не остановится перед объявлением войны Европе в той или иной форме?
Саид-Эмин Ибрагимов, ответ: Мир и свобода, на мой взгляд, понятия взаимозависимые. Не будет мира, не будет и свободы. Если исходить из этого, то я искренне одобряю политику Европы и согласен с тем, что мир и стабильность — это величайшая ценность, которую нужно охранять, вкладывая в это любые средства. Но должен заметить, что Чечения тоже по своему географическому расположению находится в Европе. И когда политические и военные силы России развязали кровопролитную войну против чеченского народа, нанося неизбирательные бомбовые удары, обстреливая из всех видов современного оружия мирные города и населенные пункты, убивая всех без разбора, от новорожденных детей до глубоких стариков, — Европа только выразила свою обеспокоенность нарушениями прав человека в Чечне. Обеспокоенность — тоже хорошо, но не подействовало на преступников, не заставило их прекратить геноцид, не уменьшило страданий и не осушило слезы матерей. Конечно ООН, Европейский Парламент и Парламентская Ассамблея Совета Европы принимали Резолюции и Рекомендации, хотя и очень мягкие, но Россия их полностью проигнорировала, заявляя, что она ведет «Контр Террористическую Операцию». По каким законам? Против кого именно? Есть ли у этих террористов имена и фамилии? Какой суд признал их террористами?
Почему российские летчики бомбили мирные города и населенные пункты, прицельно убивая даже новорожденных детей в грозненском родильном доме? Разве новорожденным они могли приклеить ярлыки террористов? Эти и многие другие вопросы, которые Высокие международные организации должны были задать политическому и военному руководству РФ-России, никто им не задал, и ответов на них до сих пор нет. Вместо этого, «поверив» односторонним утверждениям России, которая действовала не с позиции законов и международного права, а с позиции силы и своих интересов, Высокие международные организации и в целом все государства мира заявили о своем невмешательстве «во внутренние дела». Этот принцип, который не должен действовать в случае грубых нарушений прав человека, они посчитали важнее разрушенных судеб и жизней сотен тысяч людей. Они до сих пор не только не призвали преступников к ответу, но и даже не признали их жесточайшие преступления преступлениями. Такое циничное отношение современного мира к гибели и страданиям людей при любых обстоятельствах понять невозможно.
Все в этом мире имеет свою цену. Если мир достигается, жертвуя ценностями, накопленными человеческим гением на протяжении веков, ценностями, на которых построен общечеловеческий дом; если игнорируются принципы и общепризнанные нормы международного права, основными из которых являются: сохранение мира, верховенство законов и защита прав и свобод человека, — то это ничем не оправданная и слишком высокая цена. И большую часть этой цены за последние 20 лет заплатил чеченский народ, когда под предлогом невмешательства во внутренние дела России государства и сильные мира сего оставили чеченский народ на растерзание политических и военных сил России. Эти силы, внедрив в чеченскую среду агентов своего влияния, с их помощью развязали две кровопролитные войны и придумали «оправдания» своим преступлениям.
Надежда Банчик: Как же европейские политики, ООН, другие международные инстанции могли бы остановить эту силу?
Сайд-Эмин Ибрагимов: Многие годы я пытаюсь добиться того, чтобы была создана международная независимая группа для проведения объективного международного расследования и рассмотрения чеченского вопроса с позиции общепризнанных норм и принципов международного права. Это часть их обязанностей, и никто не должен был бы добиваться выполнения их, если бы международные организации и депутаты элементарно выполняли свои обязательства по защите прав и свобод человека, занимая объективную позицию, без оглядки на личности, независимо от того, является пострадавшая сторона субъектом международного права или нет. Если в любой стране мира убийство человека расследуется, то почему не расследуется убийство сотен тысяч невинных граждан Чечении, не ожидая, когда преступники заметут следы своих преступлений? Почему международные организации, которые должны верить только итогам независимого расследования, верят на слово агрессорам и преступникам? Разве здесь не налицо применение методов двойных стандартов? Конечно, все мои вопросы неприятны не только России, но и тем, кто хочет, чтобы чеченский вопрос как можно быстрее был забыт, и считает лучшим вариантом для этого – ЗАМАЛЧИВАНИЕ, что стараются делать многие международные политики и зависимая пресса.
Поэтому мои документы, разоблачающие преступления политических и военных сил России и призывающие объективно рассмотреть чеченский вопрос, можно увидеть только в независимых СМИ. Я частично согласен с вами, Надежда, в том, что, узнав даже на стадии попытки поставить чеченский вопрос на повестку дня, путинский режим если и не пойдет на объявление войны, то пойдет на многое. Свежий пример этому — беспрецедентный случай в истории Совета Европы, когда спикер Государственной Думы С. Нарышкин отказался ехать на сессию ПАСЕ, открывающуюся 01. 10. 2012г., несмотря на то, что его участие в работе сессии заранее оговорено. Свой отказ ехать в Страсбург Нарышкин объяснил тем, что европейские «русофобы» его не поймут, и он подождет. Видимо, пока они поумнеют. В первый день сессии Нарышкин должен был выступить на сессии и ответить на нелицеприятные вопросы депутатов ПАСЕ. В течение второго дня сессии запланировано рассмотреть большой обзорный доклад по мониторингу обязательств РФ.
Это самый неприятный вопрос для российской делегации. Нарышкину было известно о том, что многие вопросы европейских депутатов будут связаны с тем, что Россия не выполнила ни одной из Резолюций ПАСЕ по чеченскому вопросу и многие обязательства по Заключению № 193 (1996), относительно просьбы России о принятии ее в Совет Европы. Если Россия наскоком вынудила ООН закрыть чеченскую тему, то члены российской делегации еще до недавнего времени могли предполагать, что ПАСЕ вообще не посмеет даже заикнуться на чеченскую тему. Но все оказалось не так, и теперь разгневанные едино россы уже без Нарышкина поехали отчитывать европейских депутатов за то, что они наконец осмелились спросить: до каких пор Россия будет плевать на Резолюции и Рекомендации ПАСЕ? Чем все это закончится, будет видно в ближайшее время.
Надежда Банчик: Не получали ли Вы от европейских политиков каких-либо неофициальных знаков, позволяющих понять, что Европа не забывает о преступлениях России, но выжидает удобного момента?
Саид-Эмин Ибрагимов: У чеченцев есть такой юмор по такому поводу: два человека наблюдали, как дерутся их собаки, и когда одна из собак уже находилась на стадии смерти, ее хозяин повторял: подожди, вот скоро моя собака разозлится и разорвет твою.
Я конечно был в курсе того, что Андреас Гросс и Фрунде готовят доклад, и мне даже было предложено сними встретиться. Но я этого не стал делать, потому, что я неоднократно представлял всем депутатам ПАСЕ и им в том числе свой документ, в котором изложил мотивированные ссылкой на международное право доказательства совершенных политическими и военными силами России преступлений: двух агрессий, геноцида, преступлений против человечества и военных преступлений. Я считаю, что этого достаточно для того, чтобы сделать объективные выводы.
Надежда Банчик: Изменилось ли понимание сути «чеченского вопроса» хотя бы у некоторых евро-политиков после ознакомления с некоторыми деталями Вашего анализа (в частности, не подписание Федеративного договора президентом ЧРИ; принятие Конституции ЧРИ; антиконституционный указ Ельцина; другие политико-правовые подробности, о которых далеко не все политики осведомлены)?
Саид-Эмин Ибрагимов: Свой информационно-аналитический документ я посылал не только европейским политикам и депутатам, но и тысячам простых граждан стран мира. За исключением трех человек, никто не попытался убедить меня в бесполезности этого документа, а напротив, десятки тысяч людей разных стран и национальностей поддержали и поставили свои подписи под требованием объективно рассмотреть чеченский вопрос. Не думаю, что так много неосведомленных людей, так как информации о преступлениях против чеченского народа было очень много. Думаю, что было много людей безразличных к чужому горю, или таких, которые думают, что от их мнения ничего не зависит. Думаю, что есть мало людей, даже из числа необразованных, которые не понимают, что любая война заканчивается заключением Договора о мире. Если Россия отказалась заключить Договор о мире с законно избранным Президентом ЧРИ, это говорит только о том, что путинская «вертикаль» держит чеченский вопрос в подвешенном состоянии. И если к власти в России придут люди искренно устремленные к стабильности и миру, то такой договор будет заключен.
Надежда Банчик: Как европейские политики в действительности относятся к начавшемуся антипутинскому движению в российском обществе?
Саид-Эмин Ибрагимов: Мне пришлось встретить разные мнения. Есть такие, которые опасаются повторения октябрьской революции. Есть и такие, которые считают, что российское гражданское общество еще не созрело для демократических преобразований. Если спросить меня, то я думаю, что в России еще нет лидеров, которые могли бы твердо взять в свои руки процесс перемен и создания истинно правового государства, и повести за собой народ, не путем кровопролития и разрушений, как это не раз было в России, а ненасильственным и правовым путем. Но если оппозиционное движение в России захлебнется, не исключен возврат к сталинизму.
Надежда Банчик: Есть ли среди лидеров российской оппозиции хотя бы некоторые, понимающие, что без решения «кавказского вопроса» цивилизованным путем Россия не выйдет из тупика беззакония и бесправия? Если да, то пытались ли Вы наладить сотрудничество с ними?
Саид-Эмин Ибрагимов: Россия страна большая, и не исключена возможность, что такие лидеры и есть. Но когда я наблюдал по телевидению за кандидатами в президенты России, которые лучшего, чем лить грязь друг на друга, ничего путного народу не предлагали, то, кроме жалости к народу, у меня это ничего не вызвало. Я думаю, что и сами кандидаты в Президенты понимали, что их подставили для создания видимости выборов.
Надежда Банчик: Если нет таких лидеров, понимающих положение, то что, по-Вашему, нужно делать причастным так или иначе к «российским вопросам», чтобы в оппозиционном движении России возникло такое понимание? Как преодолеть различные барьеры на пути к взаимному пониманию?
Саид-Эмин Ибрагимов: Я думаю, что на этот вопрос россияне сами должны найти ответ, а может быть уже и нашли.
Надежда Банчик: Как относятся сейчас к чеченцам во Франции, в связи с волнениями в мусульманском мире? Занимают ли сами чеченцы какую-либо позицию в отношении этих волнений?
Саид-Эмин Ибрагимов: Франция — поистине демократическое государство, хотя в исключительно единичных случаях невозможно исключать человеческий фактор. В целом отношение французов к чеченцам стабильное, и я не замечал никаких изменений. Сами чеченцы, которых российские власти преследовали без причин в основном по национальному признаку, или по политическим мотивам, тоже ценят то, что во Франции нет никакой дискриминации, поэтому не участвуют ни в каких беспорядках и волнениях.
Надежда Банчик: Что, по-Вашему, надо сделать, чтобы чеченцам продолжали предоставлять политическое убежище, пока в Чечении продолжается оккупационный режим? Сейчас заметно в этом плане, что иммиграционные органы и правительства стран — то ли боятся России, то ли заражены общими антимусульманскими настроениями, — но склонны экстрадировать чеченцев, отказывать им в статусе политбеженцев, т.е. лишают их последнего рубежа борьбы за самосохранение.
Саид-Эмин Ибрагимов: За последнее время наблюдается снижение процента предоставления политического убежища беженцам чеченской национальности. Это, на мой взгляд, связано с тем, что в свете происходящих в мире событий чеченская тема все дальше уходит на задний план. И по-моему, это не связано с антимусульманскими настроениями. Кроме того, в разных случаях причины могут быть разные. Как мне сказал один из чиновников, занимающийся вопросами беженцев, в некоторых случаях виноваты и сами беженцы. Приезжая в Европу и получая отказ в убежище, они заявляют, что им это и не очень нужно было, и свободно едут назад, получая деньги на обратную дорогу.
Надежда Банчик: Это связано больше с тем, что им сложно, подчас по разным причинам, в том числе материальным и морально-психологическим, невозможно, добиваться торжества справедливости, проходить еще и еще раз этот долгий, сопряженный с унижениями, процесс? Или с тем, что некоторые ехали просто «посмотреть мир» или улучшить материальное состояние, а когда увидели, что это не так легко, повернули обратно?
Сайд-Эмин Ибрагимов: Европейские чиновники понимают, что эти люди приехали в Европу не по причине преследований и угроз жизни на родине, а по другим причинам. Люди, которые свободно возвращаются на родину, дают европейским чиновникам повод предполагать, что в Чечении все «стабилизировалось». И это, в первую очередь, наносит удар по тем, кто на самом деле остро нуждается в защите и не может вернуться в оккупированную Республику из — за преследований. Праздно разгуливающие по Европе люди вольно, или невольно, создают проблемы своим соотечественникам, которым убежище жизненно необходимо. Я должен отметить, что к вопросу о политическом убежище нужно подходить индивидуально. Как нет одинаковых людей, так нет и одинаковых ситуаций. Но ясно одно, что чеченцы, привыкшие к оседлой жизни и любящие свою Родину, в основном, просто так не уезжают на чужбину, а случаи, о которых я говорил, это редкие случаи, причину которых нужно тщательно изучить.
Надежда Банчик: Как минимум, необходимо добиться возвращения в мировые СМИ «темы» опасности и невозможности для чеченцев жить под Кадыровым-Путиным, темы пыток в российских тюрьмах (почему-то Грузию осуждают по одному-единственному видео пыток в тбилисской тюрьме, весьма спорному документу). Правозащитники склонны больше защищать Пусси Райот, но за ними не видят гораздо более опасных тенденций: целенаправленной дискриминации чеченцев и других выходцев из кавказских стран (регионов), их истязаний, и т.д. Что в пределах политики как «искусства возможного» можно и нужно делать в этом направлении?
Сайд-Эмин: Тема пыток в российских тюрьмах, это особая тема, которая не должна оставлять равнодушным ни одного честного человека. Эти люди, которые защищали свою родину от оккупантов и находятся в плену у своих палачей, никогда не выходят у меня из головы. Я думаю, что этим вопросом нужно заниматься очень серьезно и призывать к этому российских правозащитников. Что касается видео пыток в тбилисской тюрьме, я думаю, что это провокация, надуманная в Москве, для создания нестабильной обстановки перед выборами. Жаль, что люди пошли вслепую на поводу у провокаторов.
Интервью взяла Надежда Банчик
Chechenews.com
02.10.12.