Илья Константинов: Не знаю уж, кто надоумил Путина, что игра «в Сталина» — единственный способ удержать ускользающую власть
В 60-ую годовщину со дня смерти Иосифа Виссарионовича самое время поговорить о нем.
Но я не свидетель страшной и великой эпохи, которая связана с его именем, и не историк, чудом получивший доступ к документам под грифом «Секретно». А досужие споры в координатах «палач — гений», заканчивающиеся криками «сам дурак», а то и мордобоем, не люблю за их тоскливую бесконечность.
Сегодня социологи и политологи в один голос твердят: «Сталин жив», в том смысле, что миф о нем по-прежнему является частью народного самосознания. Так вот, хочу сразу предупредить читателя — для меня Сталин мертв уже 60 лет, и тот кто любит по-бабьи поскуливать «Сталина на вас не хватает», может себя дальше не утруждать.
Меня интересует совсем другое: что именно вкладывает сегодняшний россиянин в понятие «Сталин» (о реальной личности Иосифа Джугашвили большинство ничего не знает, да и не хочет знать), а главное — в какой мере миф о Сталине конвертируется в актуальную политику.
По сведениям Левада-Центра 49 % россиян положительно оценивает роль Сталина в истории, при этом опрошенные знают, что он ответственен за массовые репрессии, а его смерть положила этому террору конец.
Наш народ демонстрирует и неплохое понимание текущего момента: 40 % опрошенных считает, что попытки реанимировать культ генералиссимуса предпринимаются современными политиками для того, чтобы примазаться к славе предков.
Ну а главным достижением Сталина наши современники, разумеется, считают победу в Великой отечественной войне. Хотя понятно, что народу импонируют многие черты сталинской политики, да и вообще, той эпохи.
В сжатом виде миф о Сталине может быть выражен одной патриархальной сентенцией: «В стране должен быть хозяин»! Понятно, что хозяин по определению один, что он строгий, но справедливый, в идеале равноудаленный от всех и равно заботливый. Коротко говоря — отец народа. Такое представление о национальном лидере хорошо объясняет терпимое отношение многих к большому террору 1937-38 гг.
В те годы репрессии обрушились в основном на элиту, а зачем она нужна — эта элита, «хозяин»-то , в этой системе координат, должен быть один! Кроме того, «все для фронта, все для победы», «ликвидация пятой колонны» и тому подобные расхожие штампы.
Итак, миф о Сталине это отражение народной потребности не просто в государственном деятеле, но в вожде, воплощающем в себе идеальный образ отца: сильного и доброго, строгого и справедливого. Понятно, что это глубоко архаические представления. И хотя они живут в каждом человеке (как в каждом взрослом живет ребенок), но актуализируются не всегда, и далеко не у всех.
Тот факт, что в сегодняшней России чуть ли не каждый второй тоскует по «сильной отцовской руке», свидетельствует о том, что наше общество глубоко фрустрировано и адаптировалось к постсоветским реалиям лишь поверхностно. Оно напоминает мне прыщавого подростка, который уже понимает правила игры, действующие в мире взрослых, но смириться с ними еще не может. Что все это означает для современной российской политики?
В сегодняшней России «Сталина» нет и быть не может. Наш современник очень сильно отличается от своих полуграмотных дедов и прадедов, по слогам произносивших в избах-читальнях «Мы не рабы, рабы не мы». Даже тот, кто мнит себя потомственным дворянином, прекрасно сознает, что и он слеплен из другого теста. Для современного российского горожанина, даже бедного, даже безработного, мир старой родной русской деревни, с ее большой патриархальной семьей, традиционной моралью, круговой порукой, неповторимой культурой, уравниловкой и профилактической поркой по субботам (а именно этот мир в своем полураспаде породил Сталина) — такая же седая древность, как король Львиное Сердце для сегодняшнего англичанина.
Да, мы еще недолюбливаем Америку, но уже хотим туда ездить, посмеиваемся над старушкой Европой, но мечтаем о быте среднего европейского буржуа, дома шарахаемся от геев, а в Таиланде ломимся на шоу транссексуалов , боимся свободы, но тяготимся любой зависимостью. Да, нашему народу еще нравится Сталин, но он терпеть не может коммуналки, не хочет по 12 часов вкалывать на комсомольских стройках, засыпать на партсобраниях и подписываться на «сталинские займы».
Может быть, многих еще и устроит диктатура вождя, но без аскетизма, надрывного энтузиазма, и без особых жертв. Потребительская диктатура — без принудительной модернизации. Чтобы и «порядок был», и магазины ломились. Чтобы и «пиндосам дать прикурить», и на Лазурный берег съездить.
Сегодня востребован потребительский «Сталин», «Сталин — лайт», желательно с фильтром, а еще лучше — в виде электронной сигареты. Чтобы минимизировать ущерб для здоровья.
Какой «вождь» нам нужен, такого мы и имеем. Разрешите представить: «Сталин сегодня», он же «Сталин-лайт» с минимальным ущербом для здоровья и без всякой модернизации…
Ну, конечно, — это наш президент. Особенно нынешний, третьего срока, осознанно надевающий на себя маску «вождя народов». Он вполне может нагнать страха, подзакрутить гайки, даже осуществить репрессии. Не того масштаба, конечно, но конкретным жертвам от этого не легче. Не знаю уж, кто его надоумил, кто подсказал, что игра «в Сталина» — единственный для него способ удержать еще на несколько лет ускользающую власть. Но сомнений уже нет: разыгрывается именно эта карта, и разыгрывается совершенно сознательно.
Хотите историческую аналогию? Наполеон III — племянник великого и страшного Бонапарта, который в меру талантливо подражал (современники говорят, до пародирования) своему легендарному родственнику. Между прочим, довольно долго сидел на троне. Правда, кончил так же скверно, как и его предшественник. В наш век электронных технологий и тотального пиара, уже не нужно семейного родства, не требуется и идейной близости. Было бы желание, да средства, да приличная режиссура. Все это налицо.
Вот вам и «а ля генералисимус». Но, простите, возразят старики, какой же это Сталин? Ну, Андропов, еще куда ни шло, и то в последние годы жизни. Что тут скажешь: какие сами, такие и сани; какой народ, такой и «Сталин» Да и база социальной поддержки не ахти какая: социологи утверждают, что Путина сегодня поддерживает около 60 % населения. Но процентов 20 — пассивный провластный электорат, поддерживающий любого начальника.
Остаются те самые любители «Сталина», о которых говорилось выше. Но они не однородны: добрая треть из них до сих пор хранит партбилет и ждет полной и окончательной победы коммунизма. И, не дождавшись, рано или поздно разочаруется в своем кумире. А самое главное, взросление общества так же неотвратимо, как взросление подростка.
Годом раньше — годом позже, но пубертатный период заканчивается. Приходит время серьезной работы, создания семьи, самостоятельности и ответственности. И тоска по «сильной отцовской руке» начинает казаться тем, чем она является в действительности — подростковым неврозом.