Удивительные вещи происходят в этноисторческом музее «Донди-Юрт», что расположен в черте города Урус-Мартана.
Сюда приходят гости, туристы из разных регионов России, зарубежья. Двери музея гостеприимно распахнуты для каждого, кто желает окунуться в прошлое чеченской истории и воочию увидеть корни вайнахской культуры.
Эта история тоже услышана мной в музее жарким летом, в тени деревьев, окруженных прохладой родников. Я встретил там троих мужчин: один невысокого роста, загорелый, круглолицый, лет 55-ти, в очках в красной футболке. Второй – явно местный (по взгляду), молодой парень лет 35-40, с короткой бородой. Третий – совсем юноша (хотя, как оказалось, ему уже 25 лет), высокий, с русыми волосами, живым и счастливым взглядом. Директор музея Адам Сатуев познакомил нас, и они рассказали мне…
…В далеком 1955 году в суровых степях Карагандинской области Казахской ССР встретились ссыльный чеченец Зайнди Банаев из села Сербалой Шатойского района и немка Катерина Керт. Они работали вместе в трудовом лагере. У Катерины было две девочки, муж Кондрат ушел, оставив ее с детьми. Зайнди и Катерина поженились и были счастливы, и у них родились два мальчика – двойняшки Хасан и Хусейн.
В 1956 году вышел указ о расконвоировании, и депортированные могли перемещаться более свободно, а в следующем году Зайнди уехал домой, чтобы построить дом и забрать семью на Кавказ. Но через некоторое время вернулся Кондрат и начал слезно умолять бывшую жену простить его. Он долго уговаривал Катерину, рассказывал страшные «подробности» из жизни чеченцев, мол, будешь ходить в парандже и света белого не видеть, а сыновей-грудничков я воспитаю, как своих собственных. Каким образом он сумел вернуть себе жену, что у них тогда случилось, какие мысли одолевали женщину, один бог знает. Но, что случилось, то случилось!
Но Зайнди был верен слову, он построил дом, написал Катерине письмо, готовьтесь, я еду за вами. Встрече сбыться было не суждено, женщина отказалась ехать на Кавказ – далекий и чужой край. Долго Зайнди писал письма. Жизнь шла своим чередом. Он женился, пошли дети. Росли дети и в Чечне, и в Казахстане. Семья Керта жила дружно, в семье царило уважение, нужды ни в чем они уже не испытывали. Сыновья, которых уже звали Юрий и Александр, выросли, устроились на работу, женились, относились к своим родителям – Кондрату и Катерине с большой любовью. В 1988 году Кондрат Керт скончался.
В 1992 году семья Керт уехала в Германию. Они поселились в маленьком городке Итцехо. Юрий работал водителем автобуса, он был первым русскоговорящим в этом транспортном парке, Александр – охранником.
– Я знал, что в Казахстане у нас есть два брата, – рассказал парень с бородой, Али Банаев. – Знал, что отец переписывается с ними, к сожалению, он погиб в Грозном в 2000 году от удара авиаракеты. Мы давно мечтали найти их, если удастся даже перевезти в Чечню. Но всему свой срок, как говориться.
У Али был друг-грозненец Павел Мурзаханов, еврей по национальности. Он давно переехал в Израиль, но связь с ним сохранялась.
– Когда в Грозном появился Интернет в 2004-2005 годах, мы снова начали общаться с Павлом, – вспоминает Али. – Я ему рассказывал про братьев, называл их фамилию, имена. И он каким-то образом нашел их и дал номер мобильного телефона Хасана (Юрия). Я пошел на переговорный пункт и позвонил в Германию.
Юрий Керт на том конце связи услышал женский голос, что с ним будут говорить человек из Грозного. Давно с ним не говорили через диспетчера. Молодой мужской голос сказал: «я твой брат».
– У меня только один брат, и его зовут Александр, отвечаю я шокированный этим известием, – рассказывает Юрий. – Никаких родственников, тем более чеченцев, в Грозном у меня нет. Но Али предложил мне поговорить с мамой, что я и незамедлил сделать. Мама у нас – святая женщина. Никто из нас никогда не мог и мысли допустить, что у нее был еще один мужчина. Приехал к ней и с порога спросил – что за братья у меня в Чечне. Она ответила, что никаких родственников нет, быть не может, и что меня разыгрывают.
Через некоторое время Юрий и Али поговорили посредством видеосвязи. Али показал брату фотографию Катерины Керт и еще две фотографии Юрия и Александра.
– Эти фотографии отец всю жизнь носил в своем паспорте, – сообщил Али.
Сомнений не оставалось.
– Я снова поехал к маме и рассказал про фотографии, но сказал, что она и впредь будет самой хорошей и любимой мамой для нас. Мама расплакалась и рассказала все, как на духу. Я слушал ее и по моему телу волнами, не переставая, бежала дрожь. Никогда не испытывал этого. Будто дремавшая более 50 лет кровь проснулась и начала биться в моих венах, радуясь тому, что она нашла себя.
Ком застыл в горле, – Хасан рассказывает и голос его радостно дрожит, он снова переживает это чувство. – Неважно, кто ты по национальности, главное, чтобы был хорошим человеком. Но знать свои корни и рассказать о них детям – священный долг каждого мужчины. У меня в Казахстане было много друзей-чеченцев, и я всегда с большим уважением относился к этому народу.
Когда Юрий узнал, что его отец – чеченец, мусульманин, он исключил из своего рациона нехаляльную пищу.
– Я сказал жене, что свинины в нашем доме больше не будет, и я принимаю ислам, – говорит Хасан. – Она, конечно, была шокирована, пыталась слабо сопротивляться, но быстро смирилась, не стала перечить. А куда ей деваться?
В 2006 году Али с семьей поехал в Германию в гости к братьям. Когда встретились, братья долго говорили о жизни, о вере. Как-то Юрий задумался и спросил: «Али, если я не мусульманин, я могу быть тебе братом?», на что получил ответ: «Ты не просто мой брат, ты – старший брат, и мне заместо отца!..»
– Сыну Юрия Александру было 17 лет. Известие о том, что его дед, а соответственно и отец, и он сам – чеченцы, окрылило его. Он летал, как метеор, – смеется Али. – Он был так обрадован, что я готов был носить его на руках, прижать и не отпускать. Странное это чувство, не передать. Найти человека, потерянного 55 лет назад.
Саня стоит заложив руки назад, как и подобает молодому чеченцу вести себя в присутствии старших.
– Мне часто говорили, что я не похож на русского, – рассказывает парень. – Меня это всегда обижало, ведь я считал себя русским. А когда узнал, кто я на самом деле, все стало на свои места. Спасибо отцу, что я чеченец.
На самом деле внешность Саши подходит и под чеченский, и под русский, и под немецкий типаж. У него лицо очень искреннего и доброго человека – светлое, открытое.
Когда сын отошел, Хасан рассказал, что в ближайшее время Саня примет ислам, имя ему уже дали, теперь его зовут Иса.
– Я хочу, чтобы он встретил девушку в Чечне и женился на ней, родственники к этому делу уже подключились – выбирают невесту, – радуется Хасан.
Чтобы ближе понять нравы, обычаи и традиции своих предков, Хасан с сыном пожелали посетить музеи в республике.
– Поискали в Интернете и нашли музей Донди-Юрт, – рассказал Али. – Честно говоря, я и сам рад здесь побывать, без брата так и не увидел бы всю эту красоту, созданную руками человека.
Хасан тоже в восторге от Донди-Юрта.
– За такую работу Адаму Сатуеву надо при жизни памятник поставить, – говорит он. – Все проходит, а слава о Донди-Юрте останется многие многие годы.
Но первым местом, которое в Чечне посетил Хасан, было родовое кладбище, где покоится его отец Зайнди, ушедший из жизни с мечтой увидеть своих сыновей, увидеть их мусульманами. И теперь его мечта сбывается, дети и внуки вернулись к своим корням.
– Стоя у могилы отца, я чувствовал как сердце рвется из груди, наверно, оно все еще хотело прижаться к другому, самому родному сердцу.
И только Адам Сатуев молча слушал эту историю, понимая, что она даст надежду еще тысячам людей, ищущих своих близких.
Иса Закриев, № 116 (2550) 27 июня 2015 г.
Источник: lamro.org
30.06.15.