Швеция, весна 2016 года.
Севед в центре Мальмё — так называемый район отчужденности.
Как и многие другие социально уязвимые населенные пункты страны, Севед имеет много лиц. С одной стороны, тихие улочки со студентами и пожилыми людьми, что снимают здесь квартиры. Сельское хозяйство, пчеловодство, фотопроекты, художественные галереи. С другой стороны, отдельные части района давно превратились в место, где живут маргиналы.
Прежде это были алкоголики и наркоманы.
Сейчас — криминальная молодежь мигрантского происхождения.
Уровень преступности то растет, то снижается, но никогда не сходит на нет.
В 2014 году почтовый оператор Postnord сообщил, что не может доставлять посылки на пять улиц Севеда из-за насилия и угроз.
В том же году угрожали жизни владельца недвижимости Фредрика Мальмберга (Fredrik Malmberg), который попытался не дать неизвестным проникнуть в один из домов. Двух молодых мужчин 22 и 24 лет приговорили к месяцу тюремного заключения и к обязательным работам.
Возникли проблемы с проведением ремонта, так как работники охранных предприятий тоже получали угрозы от уличной банды. Она использовала помещения для расфасовки наркотиков.
Фредрик Мальмберг сообщает, что многие арендаторы аннулировали контракты, так как подвергались преследованиям. Но не у всех, кто желал бы переехать, есть такая возможность.
«Пока им не мешают распоряжаться в районе, они ведут себя мирно. В противном случае начинается насилие, вне зависимости от происхождения. Однако по отношению к шведам бандиты ведут себя куда жестче». Им не нужны шведы в этом районе. Они хотят гетто, в котором они будут королями. Думаю, власти не осмеливаются об этом говорить».
Многие люди уезжают из Севеда из-за угроз и преследований. Один из бывших жителей получил удар двухкилограммовым кирпичом, который влетел в его квартиру прямо через оконное стекло.
Всех, кто стал жертвой нападений хулиганов, объединяет одна черта — они шведы.
«Сперва я заметил, что они не нападают на людей с Ближнего Востока. Хуже всего обращаются с людьми шведского происхождения. Однажды я видел, как брошенный камень упал как раз на то место, где минуту назад стояла шведка с детской коляской. Тогда я решил, что дело зашло слишком далеко», — рассказывает мужчина сербского происхождения, который предпочел покинуть Мальмё.
Однако полицейские утверждают, что не видят никаких преследований шведского населения.
«В центре нашего внимания — торговля наркотиками», — говорит командир подразделения Хенрик Линд (Henrik Lind).
После обеда я вижу двух парней лет двадцати на улице. Они в курсе, что я разговаривал с их соседями.
«Долбаные шведы», — говорит один из парней.
Спрашиваю, чем ему не угодили шведы.
Первый поднимает глаза на окна квартир.
«Грязные дырки, которые портят репутацию нашего района», — говорит он громким голосом, так чтобы соседи его услышали.
Второй парень сплевывает на землю.
«Нам здесь не нужны шведы», — говорит он и уходит.
Спустя минуту после того, как парни ушли, из окна выглядывает мужчина. Он тихо сообщает, что эти парни на улицах ненавидят шведов. Но ни этот мужчина, ни другие жильцы дома не осмеливаются рассказать о подробностях. Ни малейшего шанса, как он говорит.
За пару недель до того, как весна достигла полного расцвета, несколько соседей обедают на свежем воздухе.
Они обсуждают, как утомительно и печально быть жертвой этнической агрессии.
Все время повторяется вопрос: «почему?»
Часть жителей района живут так, будто они не в Швеции, говорит один их мужчин.
Его собеседник возражает, что не следует обобщать. Речь лишь идет о десятке человек, которые пытаются заставить шведов уехать.
Среди обедающих — пожилая женщина, которую обозвали «долбаной шведской шлюхой». Через несколько дней на ее машине нацарапают свастику.
В сегодняшней Швеции есть целый ряд районов, похожих на Севед. Это социально незащищенные места, где процветают бандитизм, наркомания и растущее презрение к местным среди жителей, не чувствующих себя частью общества. Презрение к скорой помощи, пожарным, полиции. Презрение к обществу и ко всему шведскому.
Именно из этой среды происходит большая часть шведских граждан, готовых сражаться за идеологии, включающие в себя ненависть к западному миру.
Речь о таких районах, как Бергшён и Ангеред, где, по данным Шведской полиции безопасности, выросли не менее 120 шведских джихадистов. 23-летний джихадист из Мальмё Осама Крайем (Osama Krayem), схваченный после терактов в Брюсселе, был членом банды в Севеде. Он был близко знаком с теми вооруженными парнями, которые доводят своих соседей в этом районе, например, бьют окна, так что людям приходится обзаводиться пуленепробиваемыми стеклами. Это подтверждают полиция, Сигрун Хильмарсдоттир Сигурдссон (Sigrun Hilmarsdottir Sigurdsson) из фонда по работе с молодежью Fryshuset и сами жители района.
20-летний Альберт Садику (Albert Sadiku) уверен, что швед — это что-то плохое.
Этот молодой человек со светло-каштановыми волосами и ищущим взглядом живет в Стаффансторпе недалеко от Лунда. Он предпочитает спрашивать сам, а не отвечать на мои вопросы.
Альберт Садику родился в Германии, но успел и прожить несколько лет на родине родителей — в Косово, прежде чем война в бывшей Югославии заставила семью переехать.
Вместо разделенной на этнические районы Митровицы он провел детство в Смоланде и Сконе. Там у него появились друзья, там он впервые поцеловал девушку. Воспоминания, формирующие личность.
Но Швеция не хочет его принимать. Эта страна никогда не станет его домом. И он никогда не будет ее частью.
«Слово “швед” — практически оскорбление. Шведы — расисты, которые спихивают ответственность за все свои проблемы на парней из семей мигрантов».
Альберту Садику не важно, что он вырос именно в Швеции. У всех его воспоминаний и переживаний есть привкус горечи. Чувство, что общество, которое его взрастило, теперь его отвергает. Это все никогда не станет твоим. Ты здесь из милости.
Поэтому он сам считает себя косовским албанцем. Страна родителей стала его страной, хотя он даже не был рожден в ней. В Косово он провел лишь первый год жизни, но всегда подчеркивает, что он не швед.
«Шведы плохие, потому что считают плохими нас. Они отказываются считать нас шведами, так что мы тоже так не считаем».
Швеция — страна, в которой мигранты каждый день встречаются с людьми, чьи семьи прожили здесь много поколений. Чаще всего царит гармония. В больших городах присутствует сегрегация, но у большинства есть друг или родственник иного происхождения.
Но и ситуацию в Севеде в Мальмё не назовешь исключением.
В 2012 году Кенан Хабуль (Kenan Habul), бывший тогда репортером Sydsvenskan, писал о семье, на которую напали в их районе в Русенгорде. Причиной стало шведское происхождение. Они были напуганы и отказывались называть настоящие имена и фотографироваться. После многолетних преследований одного из членов этой семьи жестоко избили.
«Грязная шведская шлюха» — это лишь одно из ругательств, которые члены семьи слышали от подростков, детей и даже взрослых мужчин и женщин.
Как оказалось, их заявление в полицию не получило хода. Никто не захотел выступить в качестве свидетеля, хотя избиение произошло рядом с магазином.
Существует множество незарегистрированных инцидентов такого рода. Когда нападают на шведов, полиция редко оценивает это как преступление на почве ненависти.
В прошлом году городской суд Норрчёпинга оправдал подсудимого, опубликовавшего в своем блоге пост о том, что все шведы — «мерзкие паразиты» и их надо «стереть с лица земли». Суд заявил, что этого недостаточно для наказания, когда речь идет не о меньшинстве, а, напротив, о большинстве.
Теодор Ниман (Theodore Niemann) знает на личном опыте, каково это — стать жертвой агрессии на почве национальности. 21-летний парень с низким голосом и серьезным взглядом вырос в центре Мальмё — в районе Вэрнхем.
Год назад он почти стал наркоманом. Теперь он избавился от наркотической зависимости и работает конюхом у жокея-спортсмена, а по выходным ходит с друзьями на матчи местного футбольного клуба.
В детстве Теодору Ниману часто приходилось драться, поскольку он был одним из немногих шведов в школе. В конце концов он начал притворяться, что у него тоже есть иностранные корни. Сегодня ему за это стыдно.
«Они думали, что я богатый, что мне легче живется. Но это было не так. Меня заклеймили за то, что я швед. Шведов все ненавидели. К тому же, мне везло с девушками, и это многих раздражало».
Приятели Теодора Нимана называли всех шведов расистами. Он даже начал говорить по-шведски с ошибками, чтобы не выделяться.
Он видел экономическую разницу между разными районами, частями города и их жителями. Многие родители, приехавшие из-за рубежа, были безработными.
Приятели считали, что во всем виноваты шведы, включая их собственных соседей, которые были рядом и тоже вели далеко не роскошную жизнь.
«Люди не очень умные. Они знают, что швед — это кто-то, кто стоит выше них. Швед — препятствие на их пути. «У Калле и Антона есть работа, у нас нет».
Мубарик Абдирахман (Mubarik Abdirahman) сидит с чашкой кофе в полупустой кофейне в Мальмё. Он заместитель председателя правления муниципалитета и заместитель главы филиала Социал-демократической партиии в Мальмё. Его волнует проблема Севеда. У него там есть близкие друзья среди молодежи и семей постарше. Сам он вырос в районе Вивалла в Эребру.
— Почему возникает презрение к соседям?
— Это классовая проблема. Классовое расслоение общества поменялось, оно уже не такое, как раньше. Сейчас оно связано с национальностью и культурой. Многие носители двойной идентичности испытывают трудности, когда приходится решать, где их дом. Я и сам через это прошел. Не мог понять, кто я такой. Прожил всю жизнь в Швеции и при этом не чувствовал себя частью общества. Мне кажется, это важнейшая причина.
— Почему люди набрасываются на живущих рядом с ними, если дело в структуре?
— Понятия не имею. Мне это не знакомо. Мне всегда казалось, что соседей обычно уважают. Скорее уж будут нападать на каких-нибудь незнакомцев. Наше общество крайне сегрегировано. Некоторые граждане очень далеки от власти. Вот на чем надо сосредоточиться. Нельзя обвинять детей, когда существуют проблемы нехватки жилья, безработицы, отсутствия социальной интеграции.
— То есть, им надо посочувствовать?
— Думаю, да. Все время приходится… Если у вас бизнес, и дела идут плохо, вы не идете ругать лишь одного рядового сотрудника, потому что проблема в руководителе. Существует система, в которой людей дискриминируют изо дня в день. Она и создает такие ситуации.
— А что с безработными, которые живут здесь уже не первое поколение и выплескивают свое отчаяние на иностранцев? Их тоже надо понять?
— Во всем виновата безработица. Есть и ксенофобы, но есть и множество людей, далеких от всяких идеологий, людей, которые просто в отчаянии
.
— Когда мы говорим о том, что в центре внимания должны стоять отношения системы и индивида, могут подумать, что мы преуменьшаем проблему.
— Не хотелось бы ее преуменьшать. Ужасен каждый отдельный случай. Я никогда не стану обвинять жертву преступления. Но я имею в виду, что надо понять, что происходит. Не хочу, чтобы меня или кого-то другого как-то называли.
— Многие, с кем я беседовал, говорили: «неужели так надо поднимать этот вопрос?»
— Проблема в том, что его задвигают из страха, что уже стигматизированная социальная группа стигматизируется еще сильнее. Всем известно, в каком свете СМИ иной раз представляют районы, подобные Севеду и Русенгорду. Возникают подозрения.
— Один из жителей Севеда, ставших жертвами преследований, сказал мне, что они пытались общаться с мигрантами. Иногда им это удавалось, иногда нет. Существует подозрительность по отношению к шведам?
— Как именно они протягивали им руку? Иногда люди думают, что сделали шаг навстречу, но это не так. Кроме того, возникает критическое отношение к части населения социально незащищенных районов. Всем сторонам следует прилагать больше усилий, чтобы достичь понимания и взаимного уважения.
Встречаюсь с женщиной, которую обозвали «шведской шлюхой».
Она внучка одного из молодых социалистов, которые организовали теракт на судне «Амальтея» в 1908 году. Целью теракта были штрейкбрехеры. Это было время тяжелых конфликтов между работниками и работодателями. Бастующие рабочие требовали улучшения условий труда, повышения заработных плат, а также свободы ассоциаций.
Женщину зовут Эва Эк Тёрнберг (Eva Ek Törnberg). Она известна тем, что встала на защиту Севеда, когда о нем зашла речь как о проблемном районе. Она критиковала и преступников, и политиков, которые делают недостаточно.
Сильная женщина, которую не пугают конфликты.
В 2011 году ей присудили премию «Пример для подражания года» некоммерческой организации Hassela, которая борется с злоупотреблениями, преступностью и изолированностью в молодежной среде. Премию вручили со словами: «Несмотря на конфликты, Эва видела молодежь и помогала ей различными способами. Своим активным участием в социальной жизни района Эва дала его жителям, особенно молодым, шанс на лучшую жизнь».
Эва Эк Тёрнберг прожила в этом районе 27 лет. Она делала попытки сблизиться с соседями-мигрантами.
Как-то раз в одном местном кафе устраивали показ фильма. Эва с подругой принесли вино и сыр и спровоцировали скандал, прочие посетители сочли личным оскорблением, что кто-то пьет вино в их присутствии.
В другой раз в районе проводили фестиваль еды разных стран. К шведским блюдам никто не хотел прикасаться.
«Меня это не просто, как говорят, задело, я очень огорчилась. «Почему?» — «Ну уж нет, мы не можем есть шведскую еду». Они относились к нам с подозрением. Всегда отвечали, что еда им не нравится. Но откуда им знать, если они не пробовали? Где их любопытство? Нам вот нравится пробовать блюда других стран».
Эва Эк Тёрнберг смотрит в окно. Презрение изменило местных жителей. Вероятно, поэтому все чаще можно услышать «мы и они», считает Эва Эк Тёрнберг. Ей не понятно, почему нельзя просто общаться.
«Сегодня многим приходится бежать из своих стран. Я считаю, что мы можем принять больше беженцев. Даже не сомневаюсь. Но я хочу, чтобы и они уважали мою страну. Если они не хотят жить среди шведов, значит, они ошиблись страной. Но стоит мне сказать это вслух, даже в компании шведов, кто-нибудь обязательно возразит, что нельзя так выражаться».
Те, кто кричит о том, что не хочет, чтобы шведы жили в районе, обычно никакие не беженцы. Их родители — мигранты, но сами они родились в Швеции.
«Они такие же шведы, как и я. Когда я от всей души пытаюсь с ними общаться, когда я борюсь с расизмом, я задумываюсь, что я сделала, чтобы ко мне так относились. Я иду к ним с распростертыми объятиями, хочу создать отношения интеграции, чтобы все приложили усилия ради построения совместного общества. И мне тяжело слышать, что я долбаный швед. «В Севеде не должно быть долбаных шведов». Какие еще долбаные шведы, ты же в Швеции».
У Эва Эк Тёрнберг есть друзья из других мест, которых тоже преследуют по причине шведской национальности. Свой район она описывает как место, где живут образованные и малообразованные, мигранты и шведы.
«У нас есть множество друзей, которые сохраняют свои национальные традиции, но способны жить с нами мирно. Чаще всего это люди с высшим образованием».
Политическая ситуация в Европе усугубляет конфликты, считает Эва Эк Тёрнберг. Бедность, теснота, плохая успеваемость, мрачное будущее — вот что ожидает многих молодых людей мигрантского происхождения. К тому же, растет популярность расистских партий.
«Некоторые мои друзья собираются переезжать, потому что в их район въезжают беженцы».
Она вздыхает.
«Я просто валюсь с ног, мы еще не закончили?»
Альберт Садику недавно съездил в Боснию, чтобы узнать больше о смерти и боли, которые сопровождали этнические конфликты на Балканах.
«Это было тяжело. Но поучительно. И своевременно», — говорит 20-летний молодой человек.
Он начал изучать обществознание и работает замещающим учителем в своей старой начальной школе в Стаффансторпе.
Вспоминая о прошлом, Альберт Садику понимает, что закостенел в своем презрении к шведам.
Но теперь все изменилось.
Он много думал о своей национальной принадлежности. Он пережил внутренний раскол, который мучает многих жителей Швеции с иностранными корнями. В Швеции все говорили ему, что он не швед, в Косово его звали «шведом».
«И шведы и албанцы правы и при этом ошибаются. Я одновременно и швед и албанец».
23.05.16.