“Его базовая мысль была: нельзя жертвовать людьми ради какой-то идеи”
21 мая, исполняется 90 лет со дня рождения Андрея Дмитриевича Сахарова — великого ученого, правозащитника и гуманиста. Его идеи продолжают жить, и сама наша действительность доказывает их правоту. Рассказать об этом “МК” попросил человека, который тесно сотрудничал с академиком Сахаровым на протяжении двадцати лет, — Бориса Львовича Альтшулера, физика, руководителя общественной организации “Право ребенка”, члена Общественной палаты.
— Андрей Дмитриевич Сахаров оставил человечеству большое наследие, причем не только в научной сфере, но и в общественной. Что, на ваш взгляд, является в нем самым ценным?
— Ценность научного наследия Сахарова в первую очередь в области фундаментальной науки до сих пор нельзя оценить достоверно — настолько он был впереди. Многие его идеи начинают подтверждаться только сейчас. В 65-м году, например, он опубликовал статью про то, откуда берутся начальные колебания вещества, которые потом преобразовались в то, что мы видим, — галактики, звезды. В этой статье он впервые высказал предположение о происхождении догалактических неоднородностей из квантовых флуктуаций. А в 2001-м — уже после его смерти — астрофизики обнаружили акустические осцилляции реликтового излучения, являющиеся отпечатком тех самых колебаний вещества, которые теоретически описал Сахаров тридцатью пятью годами раньше. Эти неоднородности реликтового фона названы “сахаровские осцилляции”. Достаточно набрать в поисковой системе это словосочетание, чтобы убедиться, как активно использует идеи Андрея Дмитриевича современная наука.
— В общественном сознании имя ученого Сахарова все-таки крепче всего связано с водородной бомбой. Он считается ее “отцом”, и противоречивость его биографии состоит как раз в том, что сначала он эту бомбу 20 лет создавал, а потом 20 лет с ней боролся. Так что же в итоге важнее: что он ее создал или что с ней боролся?
— Андрея Дмитриевича привлекли к созданию водородной бомбы в 48-м году. Через два года он переехал в Саров (Арзамас-16) и работал там 18 лет. Надо понимать, что это были послевоенные годы. Создатели бомбы рассматривали свою задачу как высший патриотический долг. От них зависела судьба страны — будет она жить или погибнет. И так оно и было на самом деле. Объективно наличие ядерного оружия у СССР и США предотвратило Третью мировую войну. В 55-м году академик Курчатов после испытания водородной бомбы, потрясенный ее мощью, сказал: “На каждой водородной бомбе надо нарисовать голубя мира. Воевать больше нельзя”.
Наращивание ядерных вооружений, однако, вело к тому, что равновесие сил становилось все более неустойчивым. Со временем стало понятно, что в этой гонке надо остановиться. Надо изменить мировоззрение и отказаться от чувства непримиримого противостояния, которое тогда было в крови у всех.
Сахаров пришел к выводу, что сделать это можно единственным способом — защищая права человека. Внимание к трагедии одного человека должно быть глобальным, и тогда вся государственная система станет другой. Она перестанет давить силой, жертвовать людьми ради политических идей и конструкций и научится договариваться с оппонентами.
Наследие Сахарова в общественной сфере состоит в том, что он принес в нее вот эту базовую мысль: нельзя жертвовать людьми ради какой-то идеи. Кроме того, он показал пример мощного влияния гражданского общества на власть. Начал он это делать в 60-х, а сегодня мы видим, как по сути, даже не зная об этом, его примеру следуют самые обычные люди, причем в последние годы их количество стремительного увеличивается.
— Почему это стало происходить только сейчас? Почему раньше пример Сахарова никого не увлекал?
— В 60–70-х годах никто, за исключением узкой группы единомышленников правозащитников, не понимал, что делает Сахаров. У советских людей в голове не укладывалось, что это вообще допустимо и возможно — гражданам влиять на власть. Поэтому его деятельность воспринималась как чудо. Сейчас выросло другое поколение — не советское. Оно, наоборот, не привыкло ждать, что за него что-то наверху решат. Это поколение начинает сейчас делать то же самое, что делал Сахаров, — ненасильственно влиять на власть. Конечно, оно еще в самом начале пути. Но быстро прогрессирует. Поскольку я занимаюсь защитой прав детей, я вижу, как в последние годы развиваются волонтерские движения в этой области — как организуются люди, добивающиеся доступного дошкольного образования или оказывающие помощь интернатам. Им всем по 30–35 лет. Это молодые мамы и папы, которые чувствуют личную ответственность за будущее всей страны.
Влияние общества на власть абсолютно необходимо. В Общественной палате мы все время обсуждаем разные проблемы, и я могу сказать точно, что любую из них легко можно решить. Но сама система ее решить не может. Нужна внешняя точка опоры. В любой стране бюрократия без внешних влияний будет точно такая же, как у нас, — и воровская, и коррупционная. Чтоб она работала в интересах общества, обязательно должно быть внешнее воздействие на нее со стороны гражданского общества, пример которого подал Сахаров.
— Авторитет ученого как-то помогал ему добиваться результатов в борьбе с государственной системой?
— Пока он был просто ученым, власть его уважала. Когда он появлялся на каких-то встречах в Кремле, Брежнев говорил: “О, бомбовики пришли! “Но когда в середине 60-х Сахаров начал делать внятные предложения по разоружению, никакой реакции из Кремля не последовало. В 1967 году он отправил письмо главному идеологу СССР Суслову, в котором изложил идеи конвергенции социалистической и капиталистической систем и разрядки международной напряженности. Суслов не ответил. Тогда Сахаров оформил те же мысли в виде меморандума “Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе” и через друзей запустил в самиздат, сознавая, что документ уйдет за рубеж. Причем подписался настоящим именем, ни от кого не прячась, — сверхсекретный академик, работавший в сверхсекретном ядерном центре! В начале июля меморандум был опубликован на Западе, и, конечно, это был шок — в Кремле, в Минсредмаше, в Сарове. “Почему вы решили обратиться к загранице? “— спросил его мой отец, которого с Сахаровым связывали давние дружеские отношения. “Я решил обратиться к тем, кто готов меня слушать”, — математически точно ответил Андрей Дмитриевич.
— Какие качества помогали ему добиваться результатов?
— Во-первых, настойчивость. Во-вторых, находчивость. Андрей Дмитриевич находил способы влияния в условиях, когда сделать, в общем-то, ничего было нельзя. В-третьих, постоянное переосмысление ситуации, в том числе собственных представлений.
Он практически никогда не спорил. Любил рассказать историю или шутку, но спор был ему неинтересен. Что бы и кто бы ни говорил, он вникал, и видно было, что Сахаров как бы заново “сканирует” свои мнения, сверяя их с вновь поступившей информацией. Потом следовал некий суммирующий вывод по существу. Но часто и ничего не следовало, просто молчал в ответ на какую-нибудь глупость. Настаивать на своем только потому, что это была ЕГО точка зрения, для Сахарова было нелепо и противоестественно.
Он со всеми разговаривал на равных и уважительно. Считал тех, к кому обращался, порядочными людьми — кем бы они ни были, какую бы должность ни занимали. И что еще очень важно: он принципиально отказывался от какого бы то ни было насилия.
— После Андрея Дмитриевича в России не появилось ни одной публичной фигуры, нравственный авторитет которой был бы сопоставим с его авторитетом. Как вы думаете, почему?
— Наверно, не рождаются. Я знал его двадцать лет и могу сказать, что таких людей больше не встречал. Если бы Сахаров не ушел и остался в новой России, я уверен, она была бы другая. Его принцип — не забывать о конкретных людях — не позволил бы реформаторам провести реформы, страшно по всем ударившие. И была бы сейчас в России демократическая, социальная партия, куда вошли бы миллионы. Ведь зал его захлопывал на съезде Верховного Совета в 89-м году, а сочувствие миллионов телезрителей было только ему, потому что всем было видно: он не притворяется, у него нет “второго дна”, он по-настоящему переживает за людей.
— Есть ли что-то такое, чего люди не знают о Сахарове, но должны знать?
— Когда я рассказываю о Сахарове, то исхожу из того, что большинство людей о нем вообще ничего не знают. Это и понятно. 22 года прошло с тех пор, как он умер, и, конечно, пришло новое поколение. Но что интересно: идеи Андрея Дмитриевича этому новому поколению гораздо ближе, чем его современникам. Понимание Сахаровым того, что в жизни никогда ничего не поздно, что жизнь всегда, каждое утро начинается как бы “с чистой страницы” и если что-то не получалось раньше, это не значит, что не получится сегодня, сформулировано в его замечательном высказывании о молодежи в интервью 1989 года: “Я верю, что в народе всегда сохраняются нравственные силы. В особенности я верю в то, что молодежь, которая в каждом поколении начинает жить как бы заново, способна занять высокую нравственную позицию. Речь идет не столько о возрождении, сколько о том, что должна получить развитие находящаяся в каждом поколении и способная вновь и вновь разрастаться нравственная сила”.
И на это вся надежда.
mk.ru
19.05.11.