Посвящаю нашим матерям и сёстрам, женщинам Ичкерии!Зима, январь 2000 год. Джохар (Грозный) ещё не полностью взят в кольцо Российскими бандформированиями. Только расцвело, люди начинают просыпаться. Я иду в сторону «минутка», по направлению Октябрьского района. Недалеко от «минутки», напротив магазина «Дашо сай»-(золотой олень), была яма шестиметровой глубины, прямо на центральной улице города. Яма образовалась после того, когда российские военные самолёты бомбили город, а на это место сбросили однотонную бомбу. Яма занимала шириной почти всю плошадь дороги и все машины с трудом объезжали это место. Когда дважды, рано утром проходил мимо ямы, я заметил возле неё женщину лет 25-30.
На третий день утром сново увидел её. Вначале подумал, может подойти и спросить, почему она там сидит в столь холодное раннее утро, и что побудило её приходить сюда так рано и глядеть на дно этой глубокой ямы. Но не стал этого делать, т.к. не знал её и причины тех бед, заставившие её приходить на это место в столь холодное время года. Она сидела сложив руки на колени и положив голову на руки смотрела куда то в центр этой ямы. Я тогда не знал, какой жестокой судьбой наказала её это яма, какой тяжёлой болью и трагедией легла она в её молодую душу. Я так же не знал, какой несмываемый отпечаток и глубокую рана она оставила в глубине её души и памяти это глубокая яма. Когда её увидел в третий раз, уже на обратном пути, я спросил у нескольких женщин близлежащих полуразрушенных домов,- почему она там сидит постоянно? Оказывается, прямо на этом месте, российские самолёты разбомбили её семью, вышедших на улицу, двоих малолетних детей и мужа. Не смогли найти даже и костей, чтобы похоронить.
С этого дня она каждое утро приходит туда и сидит по несколько часов, а иногда, и до обеда. Теперь только я понял её боль. У неё была такая же боль как и у многих Чеченских матерей и сестёр. Когда шёл мимо в очередной раз, я подошёл к ней, поздоровался и сел с ней рядом. На моё приветствие она не ответила и сидела совершенно от всего отрешённым взглядом, не реагировала и на моё присутствие.
Положив голову на руки, она глядела куда то далеко в глубь этой ямы. Она обсолютно не видела и не слышала меня. У неё были очень приятные черты лица, и среди сотен других национальностей её можно было определить по её красоте, что она женщина-горянка.
Я тихо дотронулся до её плеча рукой и сказал:-«Сестрёнка, можно с тобой поговорить!?»
Видимо и до меня приходили к ней много людей и беспокоили её, по её мнению, напрасными и наивными вопросами, на которых она мало обращала внимания. Она всем отвечала:-«Идите подальше от меня своей дорогой, вы мне ни чем не поможете;»-и они уходили.
Через несоколько минут, я второй раз ласково дотронулся до её плеча и сказал: -«Сестрёнка, мне очень необходимо с тобой поговорить;-и как бы шутя добавил;-я пришёл с другой планеты, моя планета не земля, меня прислали с тобой поговорить, это очень серъёзно и ты должна меня выслушать хотя бы на несколько минут»!
Она не спеша, медленно повернула в мою сторону свою красивую голову и сказала: -» Что ты мне нового хочешь сказать- инопланетянин?»
-«Во-первых, скажи как тебя зовут?»- «Сацита»- ответила она. Сацита, это чисто чеченское женское имя. -«Сацита, ты сейчас должна выслушать меня внимательно как никого и никогда, внимательно слушай всё, что я тебе сейчас скажу»! После чего, она моргнув своими большими карыми глазами, дала согласие выслушать меня.
С начала рассказал ей немного про себя, как меня посадили ещё при Брежневе, и что отсидев почти полжизни вернулся домой только после окончании первой войны. Рассказал ей как там, в тюрьмах и лагерях убивали и пытали наших ребят только за то, что они Чеченцы.
Продолжал ей говорить, она всё слушала и не перебивала. -«Сацита, да, трудно и больно видеть когда убивают твоих братьев и сестёр, детей и женщин. Нас всегда убивали за то, что мы хотели жить свободными. Сацита, убиты не только твои дети, убиты десятки тысячи невинных наших детей и матерей.
Наших детей убивали даже в утробе своих матерей, расстреливали в колясках, сжигали живьём. Только в Самашках в первой войне русские военные повесили колючей железной проволокой на заборах и газовых трубах 18 детей, в том числе и трёх годовалых, а попавших в плен наших братьев пытали самыми современными способами пыток. Связанные, но ещё живых, их сбрасывали с вертолётов, годовалых детей, но ещё живых закапывали, а потом землю утрамбовывали танками. Снимали скальпы, единственных сыновей и дочерей расстреливали прямо на глазах у родителей. Но наши матери и сёстра не так поступали, как это делаешь ты.
Да, у них болели сердца и они переживали больше чем ты, но не показывали эту боль всем. Неужели тебе не стыдно перед ними, неужели ты не дочь Чеченца и не Чеченская мать тебя родила? Сацита, да, тяжело видеть стёртые с лица земли наши города и сёла, уничтоженные исторические памятники, заражённую и загрязнённую нашу землю, осквернённые могилы наших предков, и всё это не возможно забыть и простить. Вот уже 400-лет не щадит нас Россия и уничтожает каждое наше поколение. Сколько женщин они оставили вдовами, детей-сиротами, родителей без детей ! Но оставшиеся в живых наши матери и сёстра не поступали так как ты, а наоборот, крепились, и помогали нашим воинам в борьбе протим этого Гауррусизма.
Если все они, наши матери и сёстра поступали бы так как ты, то от нас на сегодня не осталось бы и следа! Если наши женщины были бы духовно слабыми, то на сегодня не было бы ни одного Чеченца. Наши женщины иногда переносят то, что бывает не в силах выдержать многим мужчинам. Сацита, ты ещё моладая, красивая, у нас есть тысячи матерей, у которых боль и горе в десятки раз превышает чем твоё. Так нельзя, мы наоборот должны крепиться и всегда быть едиными как железные звенья. Во-первых, то что ты сейчас делаешь,- это стыдно перед Богом и перед твоим народом. У многих уничтожены полностью семью в месте с родителями и детьми, а их у нас сотни.
Если тебя родила Чеченская мать, не давай радоваться врагу. Когда здесь, возле этой ямы тебя видит наш враг, он смотрит на тебя и радуется!
Ему нужна только твоя боль, твоё горе, твои слёзы,- это его победа! А наша победа, это терпение, сила воли, непоколебимое единство и вера в Бога, и вера в то, что мы обязательно зашитим свою свободу. Ты никогда не должна пасть духом, не забывай-ты Чеченка»!
Я говорил с Сацитой тихо и долго, она не перебивая, изредко смотрела на меня и тихо плакала. Я взял её за руку и сказал:-«Сестрёнка, поднимись и никогда не приходи сюда больше. Сацита, я прошу тебя ради тех безвинно убитых наших отцов и матерей, сестёр и братьев,
я прошу тебя ради Господа Бога, забудь эту яму и своё горе. Выкинь всё из головы, хотя это очень трудно, и отдай всё в руки Всевышнего, и Он тебе поможет».
Сацита медленно встала, я её обнял по братски, и она положив голову мне на плечо, тихо зарыдала. Чеченцы говорят, что Чеченец не должен плакать ни прикаких обстоятельствах. Единственный случай, где Чеченец должен плакать, это тогда, когда умирает его мать. Но это не совсем так. Есть много случаев в жизни, когда и мужественные Чеченцы тоже не выдерживают слёз. И честно сказать, я тоже не смог их выдержать, когда Сацита положив мне свою голову на плечо тихо зарыдала. Теперь уже Сацита успокаивала меня. -«Брат, ну ты что, успокойся, так нельзя, я тебя очень прошу. Клянусь Аллахом, я тебе обещаю, что больше никогда не приду сюда, обещаю тебе забыть эту яму.
Ну, брат, успокойся». Но я никак не мог успокоится видя её горе и горе постигший наших матерей и сестёр. Тут к нам быстрой походкой подошёл один мужчина примерно лет за 50, плотного телосложения, чуть выше среднего роста. Остановившись в метрах 5-6 от нас, увидев не столь наши радостные лица, опустив свою седую голову, повернулся и медленно пошёл обратно. Видимо он был родственником Сациты. У чеченцев не принято не только обниматься, но и дотрагиваться до не знакомых женщин, и плата за это бывает не из лицеприятных. Я успокоился, услышав уверения Сациты, а Сацита на прошанье обняв меня, улыбнувшись своей красивой улыбкой сказала:-«Брат, ты откуда, с какого ты района?»
Как бы шутя, Саците ответил:-«У меня нет адреса, я инопланетянин». Но потом сказал ей свой адрес. Сацита дала слово, что пойдёт помогать чеченским бойцам, и мстить русским оккупантам, и что обязательно увидиться со мной после войны. На прошанье, ещё раз обняв меня, махнув своей маленькой нежной ручонкой, она как весенняя бабочка быстро исчезла в неизвестном мне направлении. Я со спокойной душой пошёл дальше своей дорогой. И Сацита с этого дня, больше никогда не приходила к яме скорби.
Казбич Чеченский.
Книга-часть-2. Глава-4
Сhechenews.com
30.05.11.