Россия совершила очередной, на этот раз не прикрытый никакими гибридными эвфемизмами, акт агрессии против Украины, атаковав и захватив ее морские суда. Откровенный разбой. Пиратский разбой. При этом она нарушила как международное право, так и «Договор между Российской Федерацией и Украиной о сотрудничестве в использовании Азовского моря и Керченского пролива» от 2003 года, постулировавшего свободный проход судов двух стран через эти акватории.
Многие наблюдатели отметили факт откровенного характера агрессии, с прямым участием российских военнослужащих, с использованием ВМС и ВВС российской армии. Отсюда — делают вывод наблюдатели — мы имеем качественное изменение ситуации.
Если раньше у международного сообщества была формальная отговорка, чтобы не реагировать адекватно на российскую агрессию, поскольку, раз «ихтамнет», то и агрессии вроде как нет (тем более что реагировать ох как не хотелось, а хотелось думать, что все само как-нибудь рассосется), то теперь и такой отговорки нет, и логично возникает вопрос, не пора ли подумать о выполнении своих обязательств по Будапештскому меморандуму. Да и от самой Украины ожидаешь более внятной реакции — ну хотя бы что на пятом году агрессии война будет названа войной.
Вот Аркадий Бабченко на пальцах объясняет несмышленышам, задающим неудобные вопросы президенту Порошенко, почему военное положение вводится только теперь, а не вводилось раньше, что заставляет подозревать банальное желание отменить или хотя бы передвинуть президентские выборы (и это не досужие домыслы недругов Порошенко;
Верховная Рада тут же почувствовала неладное, большинство фракций потребовали корректировки указа, и Порошенко согласился сократить срок действия военного положения с двух до одного месяца). Ведь российская агрессия против Украины длится без малого уже пять лет, и катаклизмы были помасштабнее: аннексия Крыма, агрессия на востоке Украины, гибель за все это время более 10 тысяч человек. Что там военное положение, когда даже война до сих пор не названа войной!
Итак, Бабченко, цитата:
Изменилась многое. Очень многое. Но главное — изменилась правовая предпосылка. От «это не мы, нас там нет, в любом военторге купить можно, гражданская война, референдум» до НЕПРИКРЫТОГО НАПАДЕНИЯ РОССИИ НА УКРАИНУ В ЕЁ ВОДАХ С ОТКРЫТЫМ ПРИМЕНЕНИЕМ РОССИЙСКОЙ АВИАЦИИ И ФЛОТА.
Чувствуете разницу?
Не очень.
Во-первых. Даже если согласиться с тем, что формально у Порошенко только теперь появился повод назвать вещи своими именами, поскольку Россия только теперь осуществила негибридный акт агрессии, это означает, что сам Порошенко все это время был согласен с гибридными правилами войны, навязанными Путиным. Это значит, что он играет с ним в поддавки: да, вастамнет, поэтому мы не называем войну войной (то же относится и к мировому сообществу). Только вот украинские солдаты реально гибнут от техкоготамнет…
Во-вторых. Вовсе это не впервые Россия повела себя негибридно.
Самый первый акт этой агрессии — аннексия Крыма — был отнюдь не гибридным, а настоящим. Собственно, само понятие «гибридная война» появилось позже, с захватом частей Луганской и Донецкой областей и образования там бандитского анклава Лугандонии — именно тогда и началась гибридная война. А Крым захватили пусть и очень зеленые и чересчур вежливые, но военнослужащие России. Никто этого не отрицал тогда и не отрицает сейчас. А Путин это, спустя год после захвата Крыма, лишний раз подтвердил (в фильме «Крым. Путь на родину»). Подтвердил с гордостью, и даже похвастался, что в случае вмешательства в конфликт третьей стороны он готов был применить ядерное оружие.
Поэтому не могу разделить оптимизм Аркадия Бабченко, что вот теперь Европа, имея доказанный акт российской агрессии, сможет, наконец, адекватно на нее отреагировать:
Эй, Европа, на нас напали! Помоги!
Кто напал?
Россия!
Есть доказательства?
…
ОБСЕ не фиксирует присутствия российских войск в Донбассе. Ждите ответа оператора.
Вы же помните, что за эти четыре года ОБСЕ так и не зафиксировала присутствия российской армии?
Ну так теперь она есть.
Получите, распишитесь.
Вот наиглавнейшее изменение. Кардинальное.
И я очень надеюсь, что в этот раз обеспокоенностью и озабоченностью дело уже не ограничится.
Почти не сомневаюсь, что именно ими и ограничится.
Зря, как мне кажется, наблюдатели ждут качественно новой реакции международного сообщества на очередной акт российской агрессии. Если уж в 2014-м году, когда нападение России было не просто внове, не просто шоком — Путин тогда взломал миропорядок, сложившийся после Второй мировой войны, Запад не придумал ничего лучшего, как начать умиротворять агрессора, то почему теперь он должен повести себя как-то иначе?
Теперь, когда в международном разбое Путина ничего принципиально нового нет, мир уже как-то свыкся, привык жить с данной реальностью, а в сравнении с таким внезапным тектоническим событием, как аннексия Крыма, захват трех украинских судов выглядит мелким эпизодом. Пошумят, выразят очередную, очень глубокую озабоченность, в лучшем случае введут небольшую порцию новых санкций — и все. Пошумят, пошумят, как море в Керченском проливе в непогоду, — и успокоятся.
И российский агрессор, которому в очередной раз не дадут по рукам, будет поощрен на новые преступления.
Какая катастрофа должна случиться, чтобы мир усвоил урок, преподанный еще накануне Второй мировой войны — чем заканчивается умиротворение агрессора? Неужели только Третья мировая?
Chechenews.com
28.11.18.