Корреспонденту DW удалось встретиться с двумя такими людьми. Зоя и Владимир (имена и место жительства героев изменены из соображений их безопасности — Ред.) рассказали DW о том, как это было, попросив не раскрывать все детали спецоперации по их возвращению.

«Пулеметчица Зоя»

Несмотря на начало ноября, день все же выдался солнечный. Бахмут, Краматорск, Лисичанск — города на востоке Украины, которые оказались в зоне военных действий, — сейчас малолюдны. На улицах можно встретить в основном пенсионеров, иногда украинских военных. Молодежь здесь не задерживается. С нашей собеседницей Зоей, брюнеткой немногим старше тридцати, мы общались в машине, подальше от любопытных глаз, после окончания ее ночной смены в пекарне.

По словам Зои, в 2015 году она полгода «служила пулеметчицей в «народном ополчении ЛНР». На подконтрольную Киеву территорию вернулась вслед за мужем. «Кто-то из ополчения сказал ему о программе по возвращению. Мы сомневались, — рассказывает Зоя. — Боялись. Думали, что вернемся, а потом еще год будем бесплатно работать на Украину — копать окопы, грузить снаряды. Ну, так это все в Новороссии (так собеседница DW называет самопровозглашенные ЛНР, ДНР и аннексированный Россией Крым. — Ред.) рассказывали. Но муж не поверил и тихонько уехал. И вот скоро два месяца, как мы дома».

До войны Зоя работала швеей, пекарем, мыла машины. На вопрос, почему она с мужем оказалась в рядах участников незаконных вооруженных формирований, откровенно отвечает, что в самопровозглашенной ЛНР для гражданских лиц не было работы. В разгар конфликта на востоке Украины так называемая военная администрация в ее городе, находившемся под контролем сепаратистов, хорошо платила и давала продуктовые пайки.

«А муж говорит, пошли, пятнаха (15 000 руб. — около 215 евро. — Ред.), говорит, халявная. Рублями! Там у нас знакомый был. Рассказывал, что сидят в расположении, стоят с автоматом на блокпосту (БП), картошку чистят в столовой, ну и все. Ну, мы и пошли. Платили нам регулярно. Два раза выезжали на полигон по мишеням пострелять. Боевых нет», — уверяет Зоя.

Сложная операция по возвращению

«Боевые» — это участие в боях с оружием в руках, объясняет полковник СБУ Игорь Кутепов. Он — один из кураторов программы «Тебя ждут дома». Летом 2015 года СБУ получила много обращений от украинских граждан, желающих вернуть своих мужей и детей на подконтрольную Киеву территорию. «Возникла идея — возвращать. Не нужно никаких специальных амнистий. Сегодня в рамках Уголовного кодекса Украины для этого предусмотрены 258-я и 260-я статьи. Это либо публичные призывы к совершению теракта, либо создание или участие в незаконном вооруженном формировании (НВФ)», — делится в интервью DW полковник Кутепов.

По его словам, когда человек уже находится на украинской стороне, на него заводится уголовное дело, факты участия в боях тщательно проверяются, опрашиваются свидетели.

«Мне дали специальный бланк, — вспоминает Зоя, — я написала, когда и в каком подразделении была, что признала свои ошибки, крови не проливала, хочу воспользоваться программой СБУ и вернуться домой. Отдали бумажки следователю и все». Через два месяца суд освободил Зою и ее мужа от уголовного наказания. Теперь она хочет забрать с той стороны остальных родных.

По словам полковника Кутепова, «граждане страны, которые решили покаяться и вернуться, могут узнать о программе возвращения на сайтах областных и районных администраций региона, из сообщений местных СМИ, на билбордах и с помощью «сарафанного» радио». 18 августа 2015 года первый участник НВФ вернулся домой. «На сегодня уже закрыто около 80 дел. В процессе уголовного расследования, либо в ожидании решения суда еще около 200 человек», — разъясняет полковник.

Он уверяет что, до сих пор это были люди, которым бояться нечего, проверка показала, что за ними нет тяжких преступлений. Те, кто знает, что наказания не избежать, а их около 30 процентов, не возвращаются.

Трудное решение шахтера

По словам бывших сепаратистов, их возвращение домой выглядит просто, но на самом деле это многомесячная спецоперация, проводимая СБУ, с маскировкой, переодеваниями, длинными переговорами. Если противник узнает, что кто-то желает дезертировать, то его могут убить.

Владимир — наш второй собеседник — признался, что ему тяжело было вернуться. «Поначалу не верилось, что меня оправдают. Пойти на блокпост сепаратистов было проще. Тогда здесь не было ни боевых действий, ничего. Просто сидели, лузгали семечки, пили пиво, и не думали о войне», — вздыхает парень.

Ему еще нет тридцати. Есть жена, дети. Работает наладчиком оборудования на одном из госпредприятий. До войны был шахтером. Зарабатывал 4,5-5 тысяч гривен. Он рассказывает, что весной 2014 года агитаторы так называемой Новороссии просили мужчин дежурить возле памятников деятелям советской эпохи. «На площади говорили, что с Западной Украины приедут «правосеки» памятники наши валить. Потихоньку эта пропаганда действовала», — вспоминает Владимир.

По его словам, кто имел охотничье ружье — дежурил с ним. «Потом появились БП, а когда сформировались отряды самообороны, из России начало поступать боевое оружие», — рассказывает он. С началом боев, по словам Владимира, он отправил свою семью к родственникам в Россию. Сам ремонтировал машины боевиков. «Зачем ехать в шахту, если я могу остаться на поверхности? Я согласился. Зарплата была такая же», — говорит парень.

Когда украинская армия подошла к городу, он уже с автоматом охранял мост через реку, чтобы его не подорвали военные. Говорит, по украинским солдатам или гражданским не стрелял — его родной брат служил в украинской армии. А когда в его поселке начали рваться снаряды, вообще сбежал в Россию. Возвратиться домой почти через год его подтолкнул брат. Он же сообщил в СБУ о желании Владимира сдаться.

СБУ провела спецоперацию и вывела парня с оккупированной территории. Его семья возвратилась еще раньше. Суд Владимира оправдал. Сегодня такие, как он — под минимальным надзором. «Приезжают ко мне органы, наведываются, интересуются — все нормально? Да, говорю, все нормально», — делится Владимир.

По словам Зои и Владимира, главной причиной их возврата на территорию, подконтрольную Киеву, было разочарование «русским миром» и желание жить дома. По словам Зои, «когда русские военные начали «переподчинять» ополченцев своей армии», это стало последней каплей.

С приходом «властей» так называемых ЛНР и ДНР население пошло массово жаловаться на «командиров ополченцев», и их начали сажать. «Мы смотрели на них, как на идолов, а оказывается, они поубивали столько людей, «поотжимали» машины-квартиры. Один получил пожизненный срок. Перед тюрьмой он за 20 тысяч долларов купил себе пруд в Стахановом. Откуда у человека такие деньги?» — удивляется Зоя.

Что дальше?

Священник Украинской греко-католической церкви отец Василий живет в этих краях уже 25 лет и хорошо знает местное население. Он помогает людям, вернувшимся домой, трудоустроиться. Считает, что выводить их с той территории нужно, программа правильная. Но главное — дать им возможность прокормить свои семьи. Ведь одной из основных причин перехода на сторону сепаратистов была безработица.

«Важнее всего — занять человека. Здесь так и говорят: «Нам бы работу и чтобы не было войны». Откровенных антиукраинских взглядов уже почти нет. Но если людей вывести и оставить на произвол судьбы — все усилия окажутся напрасными», — полагает отец Василий.

В Донбассе, по его словам, необходимо сделать все, чтобы на украинской стороне было лучше, чем за линией разграничения. «Нужно заасфальтировать дороги, наладить нормальную работу сельсоветов, отремонтировать разрушенные дома, создать пускай даже маленькие предприятия. Работы здесь много, но ее надо организовать и люди будут довольны», — уверен священник.

Источник: Deutsche Welle, Германия

12.11.16.