«Герои стройных гор, любимцы, радость Бога,
Моя любовь для вас и эти строки вам …
Как должный долг несу я скромный гимн горам…
Я видел мужество сердец, чужда им лесть …
И гордость дикую следил в глазах с любовью.
Ей были дороги – свобода, правда, честь,
И счастье жертвовать за них своею кровью».
В.Я. Икскуль. Немецкий писатель.
25 апреля 1794 года (13 апреля по старому стилю) в Шлиссельбургской тюрьме скончался первый Имам Кавказа, великий сын и национальный герой чеченского народа Шейх-Мансур Алдинский.
История борьбы чеченцев против русских за свою свободу и землю знает немало героических эпизодов и трагических страниц, писанных настоящей кровью чеченцев. Но период борьбы Шейх-Мансура, с 1785-го по 1791 год, является особо значимым, как в истории чеченского народа, так и всех народов Северного Кавказа, потому как в это время была заложена основа не только чеченской государственности, но также и союзного государства народов Кавказа.
Во второй половине 18-го века, в период царствования Екатерины — 2, русское самодержавие начало вести политику, для полного захвата и утверждению на Кавказе. Значение этой политики усиливалось по мере роста военного могущества России и ослабления ее противников в Европе и в Азии. Борьба русских за обладание Кавказом, начатая еще Иваном Грозным, к этому времени приобрела более организованный, планомерный и полномасштабный характер.
Как гласит чеченская пословица — «Боьхачу х1уманан х1у даьржа» – мерзких тварей распространяется множество. Этим бесчисленным множеством, как саранча, падкие на все и вечно голодные русские наводнили Северный Кавказ.
Российское самодержавие выпирало казачеством. Задолго до завоевания Кавказа казачество закончило свою миссию на Волге, на Украине. В оскудевшее «тело» казачества Российское самодержавие вложило новую душу, переселив на новые места, на Кавказ. Начали создаваться укрепленные военные линии, строились опорные пункты колонизаторской политики русских на Кавказе – крепости и редуты. Начиная со второй половины 18 века, на захваченные лучшие равнинные земли горцев на Кубани и Тереке, были насильно переселены волжские и донские казаки:
«В 1762 году, владелец малой Кабарды, Кургано-Кончокин, приняв крещение под именем Андрея Иванова и получив чин полковника, вызвался сделать начало новому русскому населению в лесном урочище Моздок. В 1763 году здесь построен форпост и два казенных дома, … для распространения русских на Кавказе. В 1770 году в Моздокскую крепость переведен из Астрахани гарнизонный батальон, доставлено 40 орудий и переселено с Дона 100 казачьих семей; для занятие местности от Моздока до Червленной Гребенской станицы переселены из Волжского казачьего войска 517 семей, из которых составлен особый казачьий Моздокский полк». (Сборник сведений о Терской области. 1878 г.)
На захваченных землях русское командование строило казацкие поселения и станицы. В 1784 году в начале Дарьяльского ущелья, на важнейшем стратегическом пути сообщения с Закавказьем, была заложена крепость Владикавказ. Русские войска наступают на земли горцев и силой оружия тысячами сгоняют горцев с их исконных плоскостных земель и все ближе продвигаются к горам. И эти успехи завоевательной политики на Кавказе русского военно-колониального империализма, сопровождались щедрой раздачей чиновникам, военным и помещикам-рабовладельцам крупных участков завоеванных у горцев земли.
В экономическом отношении Кавказ необходим был русским помещикам — рабовладельцам, чтобы еще более расширить свои рабовладельческие владения, для распространения рабства (крепостного права) на новые территории, а также обеспечить свою промышленность путем захвата и освоения источников сырья Кавказа.
Первое и наиболее мощное выступление горцев Северного Кавказа за свою независимость началось в 80-х годах 18-го столетия. Организатором, вдохновителем и предводителем этого движения стал молодой двадцатипятилетний чеченец Ушурма из селения Алда, которого в последствии стали называть — Шейх-Мансур.
Получивший прозвище «пастух-волк» от русских генералов, Алдинский пастух Ушурма, даже, по словам историков царской России, являлся незаурядной личностью и резко выделялся среди своих односельчан. Помимо яркой внешности и очень высокого роста Алдинский Ушурма был одарен всеми качествами необходимыми для вождя и государственного деятеля, причиной которого и послужило его избрание Имамом Чечни, а потом и всего Северного Кавказа.
Личность Шейх-Мансура без преувеличения можно сказать является эталоном предводителя мусульман. Степень его имана (духовности) был настолько высок, что наивные по своему характеру горцы сравнивали его с пророком. По натуре Имам Мансур был альтруистом и отличался бескорыстием, за что некоторые историки царской России называли его «мечтателем».
Будущий вождь народов Северного Кавказа родился в начале шестидесятых годов 18-го столетия. Отца его звали Шабаз. У него было также двое братьев. К моменту пленения Шейх-Мансур имел жену, которую звали Чача, двух дочерей и одного сына.
Юношей Ушурма был пастухом, и тем поддерживал благосостояние семьи. Впечатлительный Ушурма, с непомерно развитым чувством справедливости, присматривался к окружающему и много размышлял над тем, что происходило в обществе, в котором он жил. В своих раздумьях он для себя открыл, что большинство чеченцев, как простые люди, так и люди ученые, даже почитаемое народом духовенство, отступили от предписаний Священного Корана и Сунны пророка Мухаммеда (с.1.в.). Осознав это, Ушурма дал себе твердый зарок — стараться всю жизнь не следовать худым примерам, жить набожно и честно, и никогда не оставлять молитву и все предписания Ислама.
Основным принципом исламского воспитания является правильное понимание самой религии. К примеру, некоторые мусульмане, которые употребляют алкогольные напитки, прелюбодействуют, и даже не совершают намаз, не считают себя плохими мусульманами. Такие мусульмане оставляют без внимания обязательное поклонение Всевышнему, и относятся к религии, как к чему-то совершенно отдаленному от мирской жизни. Подобное отношение к религии происходит в результате отсутствия правильной идеологии (1акъида). В таком обществе, как правило, от Ислама остается лишь одно название. Приблизительно на таком уровне понимания исламской идеологии было и чеченское общество во времена алдинского Ушурмы.
Общество, находящееся в состоянии религиозного упадка невозможно наставить на правильный путь силой или какими-либо скоротечными радикальными действиями. Несмотря на свою молодость Ушурма смог это понять. Он понял, что на начальном этапе возрождения религии общество нуждается не в принуждении, а в проповеди и наставлении, которые выведут его из мрака невежества. И как это обычно бывает, истину всегда раньше других осознают единицы, при полном непонимании остального общества. Таким было и озарение Ушурмы: «Но вдруг осветился я размышлением и понял, что такая жизнь противна святому закону». (Показания советника тайной экспедиции Шешковского. 28 июля 1791 года).
Священный Коран: «Он вводит в Свою милость, кого пожелает…». 76/31.
«Аллах ниспослал наилучшее повествование – Коран… Это и есть прямой путь, указанный Аллахом. Он ведет по нему того, кого пожелает…». 39/23.
Личность Ушурмы это поистине милость, дарованная Всевышним Аллахом чеченскому народу. Эта милость Аллаха проявилась в действиях Ушурмы, поступках и образе его жизни. Ушурма выбрал жизненный путь, руководством которого является священный Коран, и этому пути он посвятил себя и отдал за него свою жизнь, тем самым увековечив свое имя героя народов Кавказа.
Постоянство, с которым Ушурма исполнял свой обет, не могло не обратить на себя внимания, и это привело к нему толпы почитателей. Кроме жителей его родного селения Алда, почти все население обширной Чечни стекалось слушать его поучения и наставления: «Его страстная проповедь как бы гипнотизировала и очаровывала слушателей. …Сильно и властно проповедовал он о вреде раздоров среди правоверных, бичевал роскошь и требовал, чтобы все относились с любовью друг другу, не исключая и иноверцев, — пишет царский историк Корольков М.Я.
«Среди множества посещавших Ушурму горцев не находилось никого, кто бы не верил ему. Все признавали его шейхом (то есть святым). Находившиеся при нем дагестанские, чиркеевские, кумыцкие и салатавские кадии, муллы и другие ученые писали и к кабардинским владельцам, требуя почитать его за шейха и имама». (Юдин П.).
В своих письмах рассылаемых соседним народам Ушурма запрещал алкоголь и курение табака: «Бога ради подавайте милостыню, никого не обижайте, ежели кто убил кого – прощайте, не пьянствуйте, табаку не курите», — говорил он.
Насколько велико было нравственное влияние Имама Мансура можно судить и по тому, как чеченцы, у которых месть за убитого считалось делом чести всего рода, стали прощать своих кровников. Пример этому подал сам Ушурма. Собрав своих родичей, он уговорил их простить давнего кровника своего рода, который убил одного из его родственников. «Я не эмир и не пророк, я никогда таковым не назывался, но не мог воспрепятствовать, чтобы народ меня таким не признавал, потому что образ моих мыслей и моего жития казался им чудом». (Показания советника тайной экспедиции Шешковского. 28 июля 1791 года).
Атмосферу того времени и разницу между отношением чеченцев к Шейх-Мансуру и Имаму Шамилю передает разговор между двумя персонажами знаменитого произведения Льва Толстого: «…Святой был не Шамиль, а Мансур. Это был настоящий святой. Когда он был имамом, и народ выходил к нему, целовал полы его черкески, и каялся в грехах, и клялся не делать ничего дурного. Старики говорили: тогда все люди жили как святые, не курили, не пили, не пропускали молитвы, обиды прощали друг другу, даже кровь прощали. Тогда деньги и вещи, как находили, привязывали на шесты и ставили на дорогах». (Толстой Л. «Хаджимурат»).
Однако, несмотря на все качества Шейх-Мансура, освободительное движение относительно быстро захлебнулось, продолжившись всего лишь шесть лет.
В короткой статье никак не возможно рассмотреть и изложить причины заката первого освободительного движения на Кавказе. Но главной и основной причиной этого явилось то, что в политическом отношении к этому периоду чеченское общество оказалось не организованным. Отсутствие централизованного управления обществом, разобщенность родоплеменных союзов внутри чеченского общества не позволило проводить единую политику, выработать приемлемую для всех общественное мнение. Поэтому и не могло быть и речи о единой политике по отношению к внешнему миру.
2 июля (22 июня по старому стилю) 1791 года, после долгой и тяжелой осады войска графа Гудовича кровопролитным штурмом взяли крепость Анапу. После взятия крепости Шейх-Мансур с несколькими соратниками забаррикадировался в одном из погребов и продолжал сопротивление. Русские подорвали погреб, когда убедились, что им не удастся уговорить Мансура сдаться. Тяжело раненный и в бессознательном состоянии Шейх-Мансур попал в плен.
В числе 70-ти старших военачальников попавших к русским плен был также и командовавший войсками гарнизона трехбунчужный Мустафа-Паша. Всем им, также и Шейх-Мансуру, граф Гудович обещал свободу после окончания войны. Кроме Мансура, все указанные военачальники, и лидеры других кавказских народов были «освобождены». (Дубровин. «История войны и владычества русских на Кавказе»).
«С чрезвычайными предосторожностями и под усиленным конвоем Шейх-Мансур был доставлен в Петербург. Вместо обещанного ему почетного содержания, он был помещен в одном из казематов Петропавловской крепости. Екатериненское правительство смотрело на него, как на опасного политического агитатора.
Между тем Шейх-Мансур вел себя в крепости неспокойно: он требовал исполнения обещания графа Гудовича об освобождении его, как военнопленного. Его пылкая натура не могла смириться с суровыми требованиями крепостного режима, приводившего его в ярость, и в один день припадке гнева, Мансур убил караульного солдата.
По высочайшему повелению Шейх-Мансур был закован в кандалы и осужден на вечное пребывание в Шлиссельбургскую крепость». (Корольков М.Я.)
«Гнет неволи и тоска по родине развила в нем чахотку, и 13-го апреля (25 по новому стилю прим. автора) 1794 года, Мансура не стало. Тело его было секретно, ночью зарыто на Преображенской горе, без всякого обряда». (Донесение Шлиссельбургского коменданта).
Шейх-Мансур до конца своей жизни твердо и безукоризненно пронес знамя Священного Джихада. Он не сломался и не предал идею свободы народов Кавказа, в обмен на свою жизнь и другие земные блага, предложенные ему Россией. Шейх-Мансур, Джохар Дудаев, Зелимхан Яндарбив, Аслан Масхадов — это истинные герои чеченского народа и гор Кавказа, признанные народом без всякого навязывания разного рода идеологами. Они ушли непокоренными. А настоящие герои никогда не продаются и не покоряются врагу.
По материалам книги Иннокентия Леонтовича «Французы» Кавказа и империя «кривых зеркал».
Абдул-Малик Исаев, ИА DAYMOHK, 26.04.06г.
Chechenews.com
01.08.18.