Малолетняя Самира Муцольгова из Ингушетии умерла четыре месяца назад. Новость о ребенке с тяжелыми травмами поразила республику, а неподтвержденная информация о том, что девочка подвергалась сексуализированному насилию в семье, привела людей в ярость. Кто виноват в смерти Самиры, до сих пор не объявлено, результаты новой экспертизы по делу не вызывают доверия.
Четырехлетняя девочка поступила в больницу Малгобека 27 апреля в тяжелом состоянии – с множественными побоями, травмой головы и отслоением сетчатки. Вскоре была задержана мать Самиры, ребенок рос с ней, бабушкой, младшим братом и старшей сестрой.
Вскоре появились неподтвержденные сведения, что Самиру не только били: медицинская работница на условиях анонимности рассказала о следах сексуализированного насилия на теле. Схожую информацию со ссылкой на врачей озвучил также известный на Северном Кавказе имам Хамзат Чумаков. 16 мая Самира умерла, согласно официальной версии, – от заражения крови.
В конце августа были опубликованы результаты экспертизы врачей из Пятигорска, где указано, что изнасилования девочки не было. При этом упоминается, что ингушские врачи тоже проводили проверку – и подтвердили изнасилование. Вторая же экспертиза утверждает, что травмы половых органов появились в результате острого лейкоза.
«Это очень странная история, я боюсь что-то говорить, – комментирует врач-гематолог, согласившаяся на беседу на условиях анонимности. – И в одном, и в другом случае (речь о результатах двух экспертиз. – Прим.) ее смерть – дикость. Две недели устанавливать диагноз острого лейкоза – это правда дико. В среднем установка такого диагноза занимает не более трех дней. Это как две недели устанавливать диагноз острого аппендицита или инфаркта».
Собеседница при этом подтверждает, что кишечное кровотечение при лейкозе возможно: врач, изначально комментировавшая СМИ новость о поступлении Самиры Муцольговой в больницу, говорила, что у ребенка было кровотечение из прямой кишки.
«Но травмы влагалища, если они действительно были, сложно объяснить. Возможно маточное кровотечение, могут быть мелкоточечные высыпания на вульве», – продолжает врач гематолог.
По ее словам, самый большой вопрос: почему диагноз не был установлен за три недели? Должна была быть произведена пункция (прокол стенки сосуда, полости или какого-либо органа с лечебной или диагностической целью. – Прим.) и сразу начато лечение.
Врач больницы, где лечилась Самира, в начале сентября в анонимном комментарии для ингушского издания «Фортанга» высказал недоверие пятигорским медработникам и подтвердил предыдущие выводы о сексуализированном насилии.
«Наши врачи заподозрили сексуальное насилие и заподозрили его не просто так, у них были данные… У ребенка прямо в момент ее поступления, когда ее повезли на ультразвуковое обследование и положили на живот, – истерическая реакция была, которая ненормальна в принципе для ослабленного или болеющего ребенка… А потом хирурги, осмотревшие ее, педиатры забили тревогу», – рассказал собеседник «Фортанги».
Пожелавшая сохранить анонимность врач из Дагестана указывает на странности при лечении Самиры в самой больнице Малгобека.
«На каком основании поставлен диагноз острый лейкоз? Была ли увеличена селезенка, печень? Если были запоры, был ли найден твердый стул в толстой кишке? Картина при поступлении больше напоминает апластическую анемию (заболевание, поражающее клетки костного мозга. – Прим.) или кровопотерю. Но они ставят лейкоз, это несвязно», – объясняет собеседница.
По ее словам, теория с запорами и хронической трещиной имеет право на существование. Другой вопрос – от чего возникали запоры?
«Они могут возникать от проникновения внутрь. Также стресс и боль при дефекации способствуют развитию запоров. Чтобы повреждение девственной плевры осталось незаметным, насилие производится в анус… В целом все, что указано в заключении, имеет право быть: желание судмедэксперта докопаться до истины – основное, на что можно полагаться», – заключила врач.
Прошло четыре месяца: что известно
Смерть Самиры Муцольговой вызвала сильный резонанс в Ингушетии. На похороны девочки, от которой отказался ее тейп, пришли сотни людей. Они были крайне недовольны и требовали найти виновных и наказать предполагаемого насильника.
Сейчас мать Самиры находится под стражей, ей грозит до семи лет лишения свободы по статье об истязаниях. Ничего не известно о судьбе бабушки ребенка, которая жила в той же квартире.
Еще 19 мая дело о смерти девочки было передано на особый контроль в центральный аппарат Следственного комитета России непосредственно руководителю ведомства Александру Бастрыкину. В официальном ответе СК (есть в распоряжении редакции Кавказ.Реалии. – Прим.) на вопрос правозащитников о ходе расследования сказано лишь, что оно продолжается.
При этом ингушские блогеры еще в мае сообщали о задержании подозреваемого и даже публиковали обращение его братьев, которые обязались убить родственника, если вина подтвердится. Что с этим человеком сейчас – неизвестно. Провластные паблики в регионе весной призывали не выходить на митинги и не устраивать самосуд.
В дело о гибели Самиры Муцольговой пытался вступить адвокат Магомед Беков, который защищал обвиняемых по «ингушскому делу«. Но следователь отказал ему в доступе к материалам на том основании, что от потерпевшей нет заявления. Юрист настаивал, что отказ противоречит закону – ведь Самира никак не может попросить себе адвоката. В августе он обжаловал решение, ответа пока нет.
Петиция с требованием привлечь к ответственности всех виновных, расследовать бездействие органов опеки и обеспечить безопасность других детей из семьи Муцольговых, опубликованная проектом «Марем», уже собрала более ста тысяч подписей.
Инициативная группа также обратилась к правозащитнице Алене Поповой, члену президентского Совета по права человека Еве Меркачевой и уполномоченной по правам ребенка в России Марии Львовой-Беловой с просьбой посодействовать в проведении независимой экспертизы и в допуске к делу адвоката: результаты медицинского исследования в Пятигорске, опубликованные спустя четыре месяца молчания, не вызывает доверия, говорят в «Марем».
Новая семья
В августе комиссия по делам несовершеннолетних решила передать сестру и брата Самиры в приемную семью. До этого дети оставались в республиканской больнице. Правозащитный блогер Марьям Алиева, которая следит за делом Муцольговой, говорит, что к передаче детей под опеку есть много вопросов.
«Непонятно, проходили ли дети реабилитацию, как им помогали, была ли оказана психологическая помощь? Непонятно и где эта приемная семья – в Ингушетии, Москве или где-то еще. Это важно, на мой взгляд, оставлять этих детей в Ингушетии нельзя. Никто не говорит, что их там будут травить или причинять зло. Но им будут напоминать о произошедшем жалостью, каким-то особым отношением, разговорами. Ингушетия маленькая, все друг друга знают, этих детей тоже. Все будут знать о них и о том, что с ними произошло. Исходя из этих кавказских реалий, надо понимать, что нормальной здоровой жизни у них там не будет», – считает Алиева.
По ее мнению, реабилитация сильнее нужна девочке, потому что она старше. У младшего ребенка психика из-за возраста более гибкая.
«Ей нужна обязательная помощь психолога. А в Ингушетии как обстоят дела с психологами? Да ее скорее поведут «джиннов» каких-нибудь изгонять», – опасается собеседница.
Новая семья тоже должна пройти специальную подготовку к усыновлению, школу приемного родителя, объясняет она.
«Поначалу кажется, что это так романтично, такой добрый жест потрясающий – усыновление ребенка. А в действительности это очень сложно, тем более когда дети с такой судьбой… Будет затратно в финансовом плане тоже, не только в психологическом. Я полагаю, что никто никакой подготовки не проходил, детей просто взяли и устроили в семью. Это очень печально», – говорит Алиева.
Комиссия по вопросу устройства детей проходила с участием Заремы Чахкиевой – это детский республиканский омбудсмен. После гибели Самиры именно к Чахкиевой у многих ингушей были претензии как к некомпетентному чиновнику. Следственный комитет заявлял, что ведется проверка в отношении органов опеки и непосредственно омбудсмена, но от должности ее не отстранили.
- Верховный суд Чечни направил на пересмотр дело жительницы республики Миланы Чергизбиевой, ранее признанной виновной в истязании ребенка и получившей три с половиной года колонии. Осужденная настаивает, что к избиениям сына причастны оговорившие ее родственники мужа, к которым мальчик приезжал на каникулы.
- В конце июня в Дагестане разразился скандал: известные блогеры, к которым присоединились и местные жители, стали травить в соцсетях психолога из Казани Хаву Шайдуллину. Она планировала приехать в республику с семинаром о правах женщин в исламе – это мероприятие назвали «шабашем по развращению женского населения», а один из блогеров даже объявил денежное вознаграждение за информацию о местонахождении психолога, если она все же решится приехать в Дагестан. В разговоре с редакцией Кавказ.Реалии Хава Шайдулина рассказала, почему права женщин в исламе являются болезненной темой для Северного Кавказа и как она решилась открыто об этом говорить.
- Домашнее насилие – одна из системных проблем Северного Кавказа. Местные жительницы подвергаются ему со стороны мужей и других членов семьи. Как правило, полиция игнорирует такие случаи, а в случае возбуждения уголовных дел суды выносят минимальные наказания.
Chechenews.com
28. 09.23.