Больше нас не бомбили! Мы два раза выскакивали из машины, как только слышали как пролетают самолеты.
Наконец доехали до Хоттани.
С завязанными глазами меня самого опасного для Ичкерии человека, повели в одно небольшое помещение.
Я ступил в помещение, которое оказалось на одну ступеньку вниз.
У своих надзирателей попросил, чтобы дали мне возможность помолиться в последний раз. Вывели меня на улицу, дали совершить омовение.
Опять повели в тоже самое помещение. Я ждал дальнейших действий!
Не зная как они совершат самосуд над моей персоной, стал готовиться к самому худщему из вариантов.
Ввел себя в состояние биологической энергии, аналогичной тому, которое вводил когда по ТВ Ичкерии в 1992 году
в программе »Угол зрения» на виду у телезрителей.
Я и еще четыре девушки из нашего курса ходили по стеклам, специально на глазах у всех разбитые при помощи молотка, нашим учителем Мусой Темирбулатовым.
Разумеется, вначале этого телегипносеанса попросили добровольцев участвовать в этом весьма щепетильном, и опасном ритуале.
Мужчин желающих не нашлось, тогда четыре девушки вызвались принять участие вместе со мной!
Перед началом сеанса я вышел в коридор, прочитал несколько сур из Священного Корана, на четках произнес сто раз Лаиллах1а Иллаллах1!
Затем вошел в класс, и сказал учителю что я готов!
В данном случае не ожидая ничего хорошего от моих судей, я делал попытки самоанестезии, чтобы выдержать боль при выстреле из пистолета!
Но хотя я и готовился к удару судьбы и так же удару физическому, все же после того как меня вывели для омовения, и ввели обратно, чутьем экстрасенса почувствовал, что энергия в комнате изменилась с негативной к позитивной!
Мои мысли нацеленные на то, чтобы покинуть этот жестокий мир прервал голос Лом-1елы:
»Скоро мы потрапезничаем с тобой Мохьмад!»
Я отнесся к этому с сарказмом, приняв это за издевательство!
Я не воспринимая это серьезно, попросил у верзилы местного пошива Лом-1елы:
Сообщите о том, что случилось со мной, Мохьмаду Хатуеву, чтобы он передал это моим родителям, в село Гойты.
Надо сказать, что Мохьмад Хатуев, мой дальний родственник, и брат национального героя Ичкерии Хас-Мохьмада(Ка-Божа).
В этот момент услышал знакомый голос, который продолжил список тех людей, которому могут передать мое завещание: Далхьан Хожаев, Зелимхан Яндарбиев…
Список можно было дополнить Масхадов Аслан, Шамиль Басаев(он грубо-ласково называл меня общеизвестным бездельником)…
Даже в самом Хоттани были люди, которые подтвердили бы что я не тот, за кого они меня принимают!
Когда сняли повязку с глаз увидел радостную и неожиданную картину:
Напротив меня, на низком диване сидел Ширвани Пашаев, один из активнейщих членов Грозненского комитета Вайнахской демократической партии, принятого в члены этой партии, под моим свидетельством, и который впоследствии после роспуска нашей партии ВДП в 1997году, основал Националистическую партию Нохчи!.
Я ему подарил молитвенный коврик, расстался с ним очень тепло, как с родным человеком, он и вправду был тогда единственным человеком, которого я знал близко!
Расспрошавщись с ним и простив моих несостоявщихся палачей, я поехал в селение Махкат1е, описанный Лоьмой Толстым в его повести »Хаджи-Мурад», который я прочел в селе Козловка Татарского района Новосибирской области, будучи учеником Шестого класса, и так же мне посчастливилось прочитать его и на чеченском, уже будучи студентом универа.
В магазине Махкеты купил сладости и продукты первой необходимости.
Так же купил лекарство от простуды для хозяйки дома, которая приютила меня в селе Селман Тоьвзана.
Она перед мои задержанием говорила мне, что она простудилась, но боится поехать в это село, потому что боится попасть под бомбежку.
Когда я передал продукты и лекарства, она удивленно произнесла: Хьо-м саг1адаккха араваьлла хилла!
Это было 30 декабря 1999 года, в священный месяц Рамадан! Больше я Ширвани не видел.
PS.
Когда я в ранге заместителя председателя »Лиги защиты прав детей ЧРИ», работал в Баку, его жена пришла в маленький уголок Ичкерии в Великом Азербайджане.
Я ее вызвал так как ребенок Ширвани Пашаева был записан на компьютерные курсы, когда меня не было на работе, а очередь была слишком длинная.
Бланки постоянной информации были на чеченском, и просто требовалось чтобы вписали свое имя и фамилию.
Когда я выразил традиционное соболезнование по поводу смерти моего партийного друга, его жена не на шутку обиделась:
«Он числится в списке пропавщих без вести! Он не погиб!»
Я конечно растерялся, так как меня известили, что Ширвани погиб в боестолкновении с оккупантами, и был бы рад если это оказалось ложью!
Спасибо тем, кто нашел в себе терпение прочитать до конца мои воспоминания!
Махмуд Абубакаров.
Chechenews.com
26.03.24.