Знакомая всем сценка: шум, гам, детские рыданья на весь дом – это папа с мамой тащат спать капризного ребенка, а он, вцепясь что есть сил в ножку стола, тащит его за собой. Пол расцарапан, ваза вдребезги, и бабушка орет: оставьте, изверги, дите!.. Мне ж этот бытовой эксцесс напоминает донельзя картину наших президентских выборов. Может возникнуть впечатление – и оно впрямь возникает, что вся страна сегодня худо-бедно держится единым Путиным. А без него чиновники-мерзавцы все развалят и сопрут, Кавказ отколется, Сибирь отцепится – и нам уже не собрать костей. Но на самом деле это он, как оглашенное дите, вцепился в правящую ножку так, что уже не оттащить, не вырвав этой ножки с мясом. И весь наш выборный процесс только этой его неотъемности от властного стола и подчинен.
Позвольте, как у нас нет президентских выборов? – орут его хлыщи. Откуда все заранее известно?! А кто станет вторым? С каким отрывом от победителя? Да, первенство за ним зарезервировано, – не смеют отрицать и самые лейб либералы, – но как без этой резервации? Без этого они не мыслят своей власти, любой момент неопределенности страшит их смертельно, и на самом деле им давно известно, и кто станет вторым, и с каким именно отрывом. Ведь если воцарит кто-то другой, вдруг сдаст, еще отдаст под суд уже совпавшую с этим тузом колоду, а в ней – вор на воре!
Но главное – даже не в этой лежащей на поверхности угрозе, которую, умеючи, недолго обойти. Сама идея выборов с заранее не утвержденным результатом для нашей власти, уходящей корешком в дремучие века, невыносима. Как она может хоть на миг вручить свою судьбу каким-то разбрызганным у ее подножья презренным нищебродам? Но ради справедливости надо сказать, что и те не больно жаждут оторваться от дарующего им сейчас реальную халяву властного соска, тем паче бунтовать против него. Отсюда весь российский бунт последних лет свелся до утлых митингов обманутых дольщиков и вкладчиков с одной мольбой: только признайте нас обманутыми! И в этом слышится какое-то чистосердечное признание страны в полной и безоговорочной капитуляции перед той властной ножкой.
Какие ж в таком случае могут быть «свободные, демократические выборы»? Их не было от века на Руси, и основоположник нашей демократии Ельцин понимал всю демократию лишь как свободно насовать всем несогласным по зубам. И это до того вошло в нашу подкорку, что чтобы изменить тут что-то, нужен настоящий гений, герой, пылающий широким будущим родной страны, а не своей узкоколейной властью. И вся страна заиндевела в его ожидании, сознавая, что своих силенок не отдать тот же Кавказ с Сибирью и не стать колонией сильнейших наций – нет. На старых рельсах, устремленных во всех смыслах в зад, наш поезд в будущее не идет – а его нынешние машинисты примерзли к этим старым рельсам напрочь.
Царь, потом генеральный секретарь у нас не допускали и мысли об их прижизненном переизбрании, хотя своя традиция замены их была – иначе мы не выжили бы при порой негодных вовсе династических обсевках. Когда они уже совсем не отвечали властному запросу, лейб гвардия устраняла их путем дворцовых заговоров – как Петра Третьего, Павла Первого, потом Хрущева. Но подвергать себя общенародным выборам наш трон не чаял сроду. «Да вы с ума сошли! Чтоб быдло выбирало власть? Как можно на такой основе строить демократию?» – орут и наши нынешние демократы. И Путину, тут совпадающему с ними целиком, прямые, искренние выборы искренне кажутся противным всем нашим корням дурдомом, отчего он и проводит в жизнь свой выборный дурдом.
И если руку на сердце, подавляющее большинство страны не мыслит тоже, чтобы порожденный еще Ельциным наследник не победил на наших царских выборах. Они нашли друг друга: забитый в вековую доску народ – и этот забивающий его сейчас туда же молоток.
Кто-то еще трындит: дескать мы, граждане России, кормим со своих налогов власть – и ее чинуши должны перед нами отвечать!.. Да никто у нас не кормит со своих налогов никого! Всех кормят только нефть и газ – и чинуши-паразиты держат лишь на них равнение, сверяя поминутно курсы доллара и евро с закладками их личного чулка.
Народ, не создающий ровном счетом ничего, не может иметь права голоса – и не имеет его. Имеет только впившегося в свой властный шесток ребенка, не выросшего до каких-то более полезных дел. У нас же еще таких ребенков оказалось два – и ощущение, что под конец их блудного, бесплодного для всей страны тандема не Медведев повзрослел, а Путин впал в какое-то дурное детство. Уже не хочет ничего, кроме как не идти баиньки; попробуй увести его силком – и впрямь снесет все вазы в доме. А граждане, и отвечающие по большому счету за их властных отпрысков, очередной раз ушли в кусты от своих родительских прав и обязанностей.
И самое ужасное, что, может, так оно и есть: смышленый на свой лад наследник настроил все таким путем, что без него в стране и точно не останется камня на камне. Так разложил своим правлением страну, что все порядочное, дельное в ней практически сошло на нет.
Смотрю я его нынешние встречи с пенсионерами, военными, студентами – все только без зазрения совести льстят и лгут, и только лицемеры и лгуны при нем схватили шанс на всплытие. И бабушки и дедушки, которых он позвал на кренделек, за этот кренделек орут: оставьте, окаянные, его в покое! Но когда сонные родители на поводу старых кликуш пасуют перед таким короедом, он дальше непременно обратит их жизнь в ад.
Для нас это сегодня – еще мягкий ад: каюк не прямо завтра поутру, а где-то за еще туманными горами. Но время летит, особенно по сонной морде, быстро: оглянуться не успеем, как этот каюк окажется не за горами – как в свое время накрыл, откуда ни возьмись, СССР. Зерно же этого каюка в том, что коренной чулок наших властителей уже набит с лихвой – и их волнует только сбережение, в обход всего, их статус-кво. И первое, что им для этого нужно – отмена всякой выборности снизу доверху. По форме – пусть, но чтобы по сути все свелось до советского и даже еще до досоветского: несть власти аще не от Бога! Божью волю строит, с подключением святых мощей, кучка инквизиторов за высочайшими заборами – и все наше госстроительство последних лет ушло на реанимацию этой средневековщины.
Приватизация несправедлива, но неотменима; несправедлив раздел нефтедоходов, но неотменим; несправедливы выборы, а правила дорожного движения – тем более. Несправедливо все, но эту ведущую несправедливость отменить уже нельзя – а можно только, если хочешь выжить, как-то приловчиться к ней. И взошедший на таких дрожжах пострел будет наквашивать, конечно, только их – круша все остальное в не им приобретенной и обставленной квартире. И его детская болезнь – быть в ней любой ценой самым большим – неизлечима, когда остальные ее обитатели свернулись в трубочку перед этим маленьким тираном вроде Петра Третьего и Павла Первого. В мозгу у всех одно: лишь бы сегодня было кое-как – и то дите не надавало б своей ножкой, облаченной в царские чулочки, по зубам: дите же еще нашего первого демократа-зуболома Ельцина!
А что там будет завтра – мы на нашем пенсионном, от нефтедоходов, содержании, при заменивших нас у трудовых станков мигрантах, и не мыслим. Авось как-то пронесет, авось еще кого-то, настоящего героя, нанесет на смену этому царьку – каким-то ветром не из наших скомканных штанов.
На демократию, пришедшуюся нам не по зубам, надежды нет; она уж точно ничего хорошего не принесет. Одна, при нашем нынешнем возврате в феодальный зад, надежда – на тех лейб-гвардейцев, что не дали в свое время Петру Третьему и Павлу Первому свести страну до прихотей их левой пятки в складках инфантильного чулка. Но где они сейчас, эти ранее спасавшие нас от продувных царьков гвардейцы?