Наш спецкор изучал причины недавнего межнационального конфликта в Кировской области
Мое утро в Демьянове началось очень весело. Проснулся я на полу под большим столом. Рядом храпели какие-то женщины…
Но только продрал глаза, романтическая пелена исчезла. Вспомнил, что сам вчера на трезвую голову укладывался под стол в этом школьном спортивном зале. А женщины всего лишь коллеги — непорочные вятские журналистки. Намаялись за вчерашний день.
Поселок Демьяново ныне забит приезжими: силовиками, правозащитниками, чиновниками от власти, включая самого губернатора Никиту Белых. Прессу же разместили в школе, и довольно комфортно. Каждому репортеру — спальный мешок и спортивный мат. Даже выставили еду и чай. За что и спасибо организаторам.
…Времени шесть утра, а на улицах уж народ в ожидании губернатора. Никита Белых обещал вчера на встрече с демьяновцами, что как проснется, пройдется лично по поселковым улицам, заглянет в жилища граждан. А покуда он не проснулся, народ ухватил меня, заставляя фотографировать для газеты полуразрушенные хибары с худыми крышами. Как раз шел дождичек, и у некоторых жильцов с потолков лилось прямо в тазики на полу.
— Вот так и живем, — жаловались демьяновцы, — летом дождь с потолка, а зимою на стенах иней. В соседнем бараке канализация не работает. Все г… во двор вытекает. Вониша-та вон какая! Вот, идите сюда, понюхайте. Форточку же нельзя открыть. А начальство нам говорит, вы открывайте форточки, когда ветер подует от вас в ту сторону. Тогда и не будет пахнуть!
На мое счастье скоро появился губернатор Белых. Теперь выслушивать голосистых баб, созерцать и нюхать предстояло уже ему.
В Демьянове особенно не любят дагестанцев жители вот таких трущоб.
— Мы здесь от рожденья живем, за копейки в лесу горбатимся. А приезжает молодой дагестанец, три месяца поработал и, пожалуйста, покупает себе новую благоустроенную квартиру! Поработал еще три месяца, и машина у него хорошая! А ты пойди, заработай честно за полгода такие деньги… .
Выходит, что неприязнь к дагестанцам в Демьяново не по причине их черного волоса и гортанного голоса, а по причине умения дагестанцев делать деньги и жить шикарно на виду у нищего населения. За это их многие считают ворами, потому и не уважают.
— А что ваши, вятские, не воруют лес и живут скромнее? — спрашиваю.
— Наши воруют меньше, — просвещает меня народ. — Наши с родителями сами этот поселок строили, лес выращивали. Потому нашим маленько украсть — не грех. А эти приехали на все готовое!
Зато у дагестанцев, например, те же доски стоят дешевле, чем у вятских лесопромышленников. Почему?
— Потому что, — отвечали мне вятские лесопромышленники, — дагестанцы умеют договариваться со всеми. Например, с железнодорожниками. И те в первую очередь подают, загружают вагоны дагестанцам. А мы простаиваем. Потому их доски дешевле.
— А вы, выходит, не умеете договариваться? — спрашиваю.
— Мы не привыкли всюду и всем давать… .
ЧЕРНЫЕ ЛЕСОРУБЫ ПЛАТЯТ ЗДЕСЬ ЧЕРНЫМ НАЛОМ
Как в Демьянове лес воруют? Этот вопрос задавал я и районным начальникам, и силовикам. Получается такая картина. К примеру, некое ОАО «Ёлки-палки» открыто приобретает небольшую делянку, оформляет пару-тройку рабочих на минимальную плату — 5 тысяч рублей. С этих зарплат 13 процентов отчисляют в бюджет района. Считай — копейки.
На самом же деле ОАО «Ёлки-палки» с размахом пилит деревья в неотведенном месте и привлекает неофициально десятки работников, платит им черным налом. А лес вывозит по липовым документам якобы со своего участка. Тайга большая, не уследишь. А если и сунется какой-то лесничий, то с ним зачастую можно поладить.
Посему в бюджете района пусто. Жилье ремонтировать не на что, и всякая социалка на ладан дышит.
«…Лесная отрасль традиционно и по всей России является одной из самых непрозрачных сфер экономики». Так только что написал в своем блоге губернатор Никита Белых. Полагаю, он так дипломатично хотел сказать, что в этой отрасли особо остервенело крадут. А чего не красть, коли контроля нет.
Правда, тот же Белых пообещал, мол, скоро незаконные вырубки будут фотографировать из космоса — что, на мой взгляд, и дорого, и сомнительно — если вырубки небольшие. А вот подключить бы к этому делу разведывательную авиацию, как пилотируемую, так и беспилотную, было бы толку гораздо больше.
А что? Пусть военные тренируются на пользу себе и родине! Да и природоохранную прокуратуру давно бы пора беспилотниками снабдить для слежки за черными лесорубами, за браконьерами, за лесными пожарами.
Несправедливо, когда в едином поселке одни, мухлюя и не платя налогов, имеют шальную прибыль, другие — живут под дырявой крышей.
Таких поселков по всей российской глуши, возможно, десятки тысяч. Их строили под советскую экономику, и был с них, наверно, какой-то толк. Ныне они — обуза. Государство искусственно поддерживает в них жизнь, латая разваленные бараки и теплосети, разгребая зимой дороги, оплачивая медицину, школу… .
— А что, Никита Юрьевич, — отвлек я вятского губернатора от возбужденных, кричащих баб, — может, логичнее и дешевле людей из таких вот убыточных и ненужных поселков переселять на материк? В нашем случае — куда-то под город Киров. А лесорубы пускай работают здесь вахтовым методом, коли им это выгодно.
— Если так, то тогда нам почти весь русский север, ныне убыточный, надо переселять. На то нет денег ни на местах, ни в государственной казне, — высказался Белых.
— Сразу всех, понятно, не переселишь. Но вот самые глухие поселки, может, стоило бы перевезти? — настаивал я.
— Есть общая государственная программа по переселению людей из ветхого жилья. Она требует порядка 4 триллионов рублей. Чтобы их изыскать, надо нам отказаться или от части армии, или от олимпиады. Поскольку последнее невозможно, то и переселение проводится по мере сил. Людям строят жилье в том же поселке, в котором они прописаны. Согласно закону.
ДАГЕСТАНЕЦ КЛУМБУ РАЗБИЛ. В ХОРОШЕМ СМЫСЛЕ
Признаться, я так и не понял, зачем надо строить людям жилье в глуши, что очень дорого с учетом завоза материалов и техники, если дешевле выстроить неподалеку от областного центра?
Но нам не дали развить дискуссию горластые женщины из аварийных лачуг: «К нам зайдите, Никита Юрьевич! У нас ванная провалилась!».
На одной из улиц я увидел библиотеку. Миловидная девушка обрадовалась моему приходу и велела писать правдиво о поселке Демьяново. А правда, по ее мнению, в том, что дагестанцы очень даже люди хорошие. И в Демьяново далеко не все дагестанцев не любят. У нее, например, был случай — рядом с библиотекой высаживала цветы. Молодой дагестанец, увидев это, привез к библиотеке кучу камней и помог разбить чудесную клумбу. Но мое предложение — сфотографироваться у клумбы библиотекарь отвергла по причине глубокой застенчивости.
Также я встретил еще ряд девушек, которые к дагестанцам расположены уважительно и очень нелестно отзываются о своих парнях. Сказывают, что в кафе, где хозяин русский, вечерами мат-перемат и драки. А в дагестанском кафе (которое целиком сгорело после недавней стычки) было очень даже культурно и цены ниже.
Молодой рабочий Всеволод Бобров пострадал в той недавней драке. У него побито лицо и рана на голове от пули из пневматического пистолета. Стреляли сверху, с подмостков пилорамы, вокруг которой собралась демьяновская молодежь «потолковать с дагами».
— Ты за что, Всеволод, дагестанцев не любишь?
— Хитрые они. Я работал на одного, он мне не доплачивал. Я уволился, он мне остался должен две тысячи. Каждый раз говорил, денег нет, приходи потом. Так и не отдал, хотя я знаю, что деньги у него есть.
— Поэтому ты и пошел их бить?
— Никого я не собирался бить, просто хотел сказать, что так нечестно — зажимать деньги. А они мне из пистолета в голову. Я потерял сознание.
— В полицию заявлять будешь?
— Нет.
У районного депутата Александра Кочкина к дагестанцам свои претензии:
— Полтора года назад кто-то из дагестанцев на улице ранил моего сына в шею ножом. Милиция расследовать отказалась. Так и похерили это дело. Нам что теперь из-за них бояться на улицу выходить?!
Депутат Кочкин требовал вчера от здешнего дагестанского предводителя Нуха Куратмагомедова извинений перед народом за оскорбления населения и стрельбу по людям. А губернатор Белых Нуха вежливо попросил пойти с Кочкиным на мировую, пожать друг другу руки. Однако Нух, неистово распыляясь, кричал, что никого он не оскорблял, что во всем виноваты полиция, местная власть и прокурор района, не сумевшие сразу остановить конфликт. Потому Нух ни перед кем извиняться не будет!
Не знаю, насколько прав этот Нух, но мне он, честно сказать, не понравился. Во-первых, кричит и размахивает руками, словно бы перед ним не депутат с губернатором, а налетчики, собравшиеся его грабить. Во-вторых, высокомерен, невежлив по отношению к людям.
Например, подошли к нему журналисты, спросили дорогу на его лесопилку. Нух в это время о чем-то беседовал со своим земляком и сказал, что через две минуты сам поедет туда, журналисты могут последовать за его машиной. Прошло две минуты, прошло четыре, прошло шесть минут…, и наплевать, что два автобуса с журналистами стоят, дожидаются, пока Нух поговорит. Дальше мы выжидать не стали, уважая собственное достоинство. Уехали. Думаю, что с таким отношением к людям ни на Вятке, ни в Дагестане Нуху не избежать конфликтов.
ЧТО ИХ ВЛЕЧЕТ НА СЕВЕР?
— За что, Нух, у вас была судимость уже в Демьяново? — я все же поговорил с ним после.
— Я приобрел станки, которые принадлежали одному армянину. Оказалось, что армянин что-то там задолжал и станки у него были арестованы. Я-то не знал, я честно купил, а приставы приехали эти станки забирать у меня. Человек стал резать на станках кабели, а я выкинул его с лесопилки. За это мне дали год условно.
— Думаете как-то мириться с местными пацанами? А то ж уедет полиция и может опять начаться…
— Я думаю, они к нам больше не сунутся. Им хорошо задали!
— Я вот что не понимаю, Нух — в Дагестан из Москвы поступают огромные деньги на развитие производства всякого, на создание рабочих мест. А дагестанские предприниматели почему-то едут делать бизнес по всем северам российским в таежную глухомань?
— Я не знаю, какие деньги туда поступают. Мне этих денег не предлагали. У меня две семьи, семеро детей. Еще ни разу не получал от государства даже детских пособий. Я все сам зарабатываю.
Вопрос, как говорится, остался открытым. И по-прежнему для меня загадка, почему дагестанцы не могут заняться бизнесом в самом Дагестане? Недавно показывали в новостях, как евреи в Израиле посреди пустыни построили водоемы, в которых выращивают осетра и за большие деньги икру сбывают. В Дагестане разводить осетра каспийского просто и дешево. А уж про сады фруктовые не говорю.
В то же время безработица в Дагестане — высочайшая по стране. Видно в республике настолько все коррумпировано, что выгоднее поехать на север, леса валить, чем дома чего-то производить.
На вятском севере, как можно предположить, Нух взяток властям не платит. Не обвинял бы он прокурора, главу района, полицию во всем случившемся, будь у Нуха с властями дружба, которая может зиждиться, разумеется, на деньгах.
За это, конечно же, плюс вятской власти. Однако же, минус той власти в том, что нету с ее стороны контроля. Налоги-то не может собрать. У нее из-под носа уплывают деньги огромные, потому народ прозябает в развалинах и страдает от бездорожья. Потому точит зуб на тех, кто жирует на лесе и не хочет делиться с бедными.
Вот такие простые истины явила нам эта демьяновская разборка.
НАША СПРАВКА
Демьяново — поселок на самом северо-западе Кировской области в Подосиновском районе. Населения 5,5 тысяч жителей. Построен в пятидесятые годы прошлого столетия на базе лесозаготовительного производства. От Кирова — 350 километров. Но прямой дороги нет. Можно проехать через республику Коми — около 9 часов на машине. Раз в двое суток ходит пассажирский поезд из Кирова.
Район депрессивный дотационный. Основное производство — лес, пиломатериалы.