Во вторник, восемь лет спустя после загадочной смерти лидера Палестинской автономии Ясира Арафата, его жена Суха подала иск с требованием расследовать это «убийство».
В эксклюзивном интервью le Figaro Суха Арафат поднимает вопрос о причинах уничтожения образцов крови и мочи в военном госпитале Перси, где в 2004 году скончался Ясир Арафат.
Le Figaro: Почему вы ждали почти восемь лет перед тем, как подать жалобу?
Суха Арафат: Этому есть несколько причин. Моя 17-летняя дочь Завха хочет знать, от чего погиб ее отец. Кроме того, с юридической точки зрения, у нас было время, потому что закон дает нам десять лет для подачи такого иска. Наконец, и это — ключевой момент, расследование «Аль-Джазиры», которое выявило аномально высокие дозы полония на одежде Арафата, подтолкнуло меня к поиску правды о смерти моего мужа. Американский журналист Клейтон Суишер (Clayton Swisher), который провел свое расследование, встретился со мной в конце 2011 года и попросил показать ему медицинское заключение. Я доверилась ему, поскольку он — серьезный журналист, и потратил на расследование девять месяцев. Я также передала ему пижаму, две шапочки, куртку и нижнее белье, которые Арафат носил незадолго до смерти. Их сложили в коробку, которую я ни разу не открывала. Для меня она была чем-то неприкосновенным.
— Что вы думали о смерти Арафата?
— Я всегда говорила, что Арафат умер вместе со своими секретами. Я не хотела даже думать о возможности отравления. Утверждать такое без доказательств было опасно. Тем не менее, на улицах ко мне постоянно подходили люди и спрашивали: как вдова Ясира Арафата может допустить, чтобы его смерть окружало столько непонятного? Позднее, этой весной, когда расследование продвинулось вперед, Суишер снова встретился со мной и сказал, что у него возникли сомнения. После заключения швейцарской лаборатории о полонии я решила начать действовать.
— Как?
— Я написала письмо в госпиталь Берси и потребовала предоставить мне доступ к образцам крови и мочи, взятым у мужа, чтобы провести новые анализы. Мне ответили, что образцы мочи и крови были уничтожены четыре года назад. Это заинтриговало меня. Зачем уничтожать часть истории болезни, если любой гражданин может обратиться в суд в течение десяти лет после смерти родственника? Кроме того, Арафат был главой государства, то есть — не обычным пациентом. Я хочу понять, можно ли просто так уничтожить анализы крови и образцы мочи. Именно поэтому в исковом заявлении я потребовала рассекретить медицинское заключение. Во французских архивах непременно должен найтись полный экземпляр.
— Кто, кроме вас, получил после его смерти медицинское заключение, и было ли оно полным?
— В Берси передали второй экземпляр племяннику Арафата Насеру аль-Кидве, которого затем назначили министром Палестинской автономии. Тогда у меня сложилось впечатление, что мне передали всю историю болезни. Я не сомневалась, что французы отдали мне все анализы и образцы, которые были взяты за 17 дней госпитализации Арафата. Французы сделали все, чтобы спасти его. В то время президент Республики Жак Ширак каждый день звонил мне на мобильный, чтобы узнать новости. Первые три дня я передавала трубку Арафату. Потом он впал в кому, но президент Ширак продолжал звонить. У него были особые отношения с Ясиром Арафатом.
— Что сказали вам французы о причине его смерти?
— Мне сказали, что они не знают, от чего умер Арафат. Удивительно, что такая суверенная страна, как Франция, не имеет понятия о причине смерти главы государства, лечившегося в одной из ее больниц.
— Почему вы не потребовали провести вскрытие?
— Прежде всего, я испытывала шок после его смерти. Я доверяла французской медицине и считала, что она скажет всю правду. Кроме того, его тело немедленно переправили в Рамаллу, в центр Палестинской автономии. Все случилось очень быстро. К тому же, начались споры. И я не хотела разжигать новые. И я от вскрытия не отказывалась, хотя раньше иногда и писали обратное.
— Поддерживает ли вас сегодня Палестинская автономия?
— Да, президент Махмуд Аббас заявил, что готов провести эксгумацию тела и дойти до конца в этом деле. В сентябре этот вопрос обсудят на встрече министров иностранных дел арабских государств. Я хочу, чтобы международные организации и, в частности, ООН поддержали меня в поиске истины.
— Вы уверены, что тело эксгумируют?
— Распоряжение об эксгумации должен отдать следователь, однако Палестинская автономия тоже может это сделать. Но мне бы хотелось, чтобы это были правоохранительные органы. Мой муж скончался странным образом. Существуют признаки, которые позволяют предположить, что его отравили. Поймите меня правильно: мой иск – это личное, семейное решение. Мой долг матери и супруги — в том, чтобы искать правду вне всякого политического контекста. У моей дочери есть право знать. Как и у ее народа. Я очень надеюсь, что, наконец, смогу узнать правду. Я верю во французское правосудие.
03.08.12.